Агафья, славянка по происхождению, имела добродушный нрав, в домашних делах отличалась чистоплотностью и проворством и скоро стала для Марины если не подругой, то уж, во всяком случае, доверенным человеком. Другие же слуги женского пола, нанятые Донато, для этой роли не подходили: повариха-гречанка была пожилой и молчаливой, а две татарки, занимавшиеся уборкой и шитьем, общались только между собой и едва умели говорить на других языках. И это вполне устраивало Донато, который ценил в домашних слугах отсутствие болтливости и любопытства.
Количество слуг и работников мужского пола было более многочисленным. Донато нанял нескольких бывших генуэзских солдат, чтобы они выполняли в имении роль сторожей и телохранителей.
В послеполуденный час, когда лучи августовского солнца были уже не такими жгучими, как в разгаре дня, Марина сидела в одиночестве перед окном, не желая видеть ни Агафью, ни, тем более, других слуг. Ее мысли были заняты предстоящим разговором с Донато, который обещал вернуться сегодня к вечеру. Ей было важно, как отнесется возлюбленный к сообщению о ее беременности. Марина была почти уверена, что он обрадуется и заранее полюбит плод их любви, но все же холодок сомнения порой закрадывался ей в душу. Ведь будущему ребенку, увы, судьбой уготована роль бастарда…
От противоречивых мыслей девушку отвлек легкий шум за окном и звуки голосов. Она обрадовалась, решив, что это Донато вернулся с охоты, и уже хотела выйти ему навстречу, но тут в комнату заглянула Агафья и объявила:
— Госпожа, к тебе приехала какая-то женщина.
— Кто же это? — удивилась Марина. — Неужели моя подруга дозналась, где я теперь живу?
— Нет, это не твоя подруга, а какая-то латинянка. Говорит, что у нее к тебе важное дело.
— Очень странно, — нахмурилась Марина и почему-то подумала о Бандекке. — Наверное, какая-нибудь девица из таверны?
— Нет, по виду — знатная дама. Говорит, что она дальняя родственница хозяина.
— Вот как? Значит, надо принять ее с уважением. — Марина встала, собираясь выйти навстречу незнакомке.
— Но Энрико говорит, что хозяин будет недоволен, если мы пустим в дом кого-нибудь из незваных гостей, — замялась Агафья.
Энрико был командиром солдат, нанятых Донато для охраны имения.
— А что опасного в этой женщине? — пожала плечами Марина. — Или, может, ее сопровождают подозрительные люди?
— Нет, она приехала только с одним слугой — возницей, но он стоит в сторонке и даже к дому не подходит.
— Ну, вот видишь, Энрико нечего опасаться. И будет невежливо, если я ее не приму.
Марина вышла в зал для гостей. Именно в этой большой комнате они с Донато весной провели свою первую ночь любви. Теперь же, когда весь дом был приведен в порядок, у них была уютная спальня с окнами в сад, а зал, как и положено, служил гостиной.
Незнакомка стояла спиной к окну, и потому Марина не смогла сразу разглядеть черты ее лица, скрытого к тому же легким покрывалом.
— Рада вас видеть, синьора, — поприветствовала гостью хозяйка. — Позвольте узнать ваше имя.
Гостья подошла ближе и откинула с лица покрывало. Она оказалась молодой и довольно красивой женщиной, хотя резким чертам ее лица, пожалуй, недоставало женственности, а взгляд чуть прищуренных оливковых глаз настораживал своим холодновато-надменным выражением.
— Мое имя Чечилия, — объявила она и негромко добавила: — Если вам это о чем-то говорит.
— Да… Мне это говорит о многом…
Девушка не смогла скрыть произведенного на нее впечатления. Она давно ожидала и боялась этой встречи, хоть ей и не верилось, что итальянская синьора решится на столь далекое и опасное путешествие ради того, чтобы вернуть отвергнувшего ее мужа.
Но, увидев близко ту, которая была ее соперницей не по прихоти случая, как Нимфодора или Бандекка, а по закону, Марина невольно растерялась и, почувствовав приступ дурноты, поднесла руку ко рту и опустилась на стул.
— Госпожа, тебе плохо? — захлопотала вокруг нее Агафья. — Может, дать тебе ягод? Или кислого молока?
— Нет, только воды.
Напившись, Марина встала и обратилась к гостье:
— Зачем вы приехали, синьора? Что вам нужно от меня?
— А разве нам с вами не о чем говорить? — Чечилия усмехнулась уголками губ. — Или вы боитесь побеседовать со мной наедине?
Агафья, плохо понимавшая итальянский язык, настороженно переводила взгляд с Марины на Чечилию. Она, как и другие слуги, не знала, что Донато женат, а потому и не могла догадаться об истинном отношении гостьи к хозяйке.
— Что ж, если вам угодно, побеседуем наедине, — сказала Марина и обратилась к служанке: — Выйди, Агафья. Твоя помощь не нужна. Мне уже лучше.
Агафья вышла, но перед тем, как скрыться за дверью, оглянулась.
— Боюсь, что в доме нас будут подслушивать, — насмешливо заметила Чечилия. — Не лучше ли нам с вами выйти в сад и там поговорить?
Марина не могла найти слов возражения и вышла вслед за гостьей в сад, хотя при этом чувствовала себя униженной и пристыженной.
Возле крыльца топтался Энрико, чуть поодаль стояли два его помощника.
— Синьора, хозяин велел везде вас сопровождать, — заявил бдительный страж.
Но Марине совсем не хотелось, чтобы ее сопровождал Энрико, который, в отличие от Агафьи, понял бы каждое слово из разговора соперниц, и потому она решительно возразила:
— Но не сейчас, Энрико! Я ведь не еду на прогулку. Мы с этой дамой будем беседовать в саду. — Но, видя, что охранник по-прежнему колеблется, Марина добавила: — Мессер Донато хорошо знает эту синьору.
— Ну, если так… — Энрико пожал плечами. — Только кучер у синьоры почему-то немой, это странно.
— Я нарочно наняла немого кучера, — объявила Чечилия, услышав замечание охранника. — Не люблю болтливых слуг и таких, которые вмешиваются в дела господ.
Энрико молча отошел от собеседниц, а Чечилия, с улыбкой взглянув на Марину, сделала несколько шагов в сторону дубовой аллеи. Марине ничего не оставалось, как пойти рядом со своей незваной гостьей.
— Значит, вы приехали в такую даль, чтобы поговорить со мной? — спросила девушка, не выдержав молчания. — А как вы узнали, что Донато нет дома?
— О, это было нетрудно, — с простодушным видом ответила Чечилия. — Мы с братом недавно остановились в деревушке поблизости от вашего поместья и проследили, когда мой муж поедет на охоту. Ведь в присутствии Донато я вряд ли была бы допущена так свободно побеседовать с вами. А мне, признаюсь, любопытно было взглянуть на женщину, которую Донато полюбил и окружил роскошью. Уж не знаю, где он добыл состояние, чтобы вести здесь жизнь богатого дворянина. Видно, опять вернулся к ремеслу корсара. Впрочем, это неважно. Главное, что вы оказались красивой и умной женщиной, вполне достойной его любви. Я отдаю вам должное, но поймите и вы меня.
