Проныра облетел вокруг подножия одного из шестов и устремился к противоположным трибунам — очень кстати для Малфоя, который находился с нужной стороны. Гарри резко развернул «Всполох», они с Малфоем шли очень низко над землёй буквально ноздря в ноздрю…
Гарри оторвал правую руку от метлы и потянулся за Пронырой… справа от его руки, к мячу, жадно хватая пальцами воздух, тянулась и рука Малфоя…
Несколько безумных, отчаянных секунд, и пальцы Гарри сомкнулись на крохотном, сопротивляющемся мячике — ногти Малфоя царапнули по его руке — Гарри, крепко держа вырывающийся мячик, потянул древко вверх — болельщики «Гриффиндора» вопили от счастья…
Спасены! Чёрт с ними, с этими голами, которые пропустил Рон, теперь, когда «Гриффиндор» победил, о них никто и не вспомнит…
БАМ-М.
В спину Гарри на полной скорости врезался Нападала. Гарри слетел с метлы. К счастью, он успел подняться на высоту всего пяти-шести футов, но, тем не менее, едва не потерял сознание, когда ударился спиной о мёрзлую землю. Раздался пронзительный свисток мадам Самогони, с трибун понёсся страшный шум — кошачьи вопли, сердитые выкрики, язвительные насмешки. Потом о землю стукнулись чьи-то ноги, и Гарри услышал тревожный голос Ангелины:
— Ты жив?
— Всё нормально, — сказал Гарри, взялся за протянутую руку и, с помощью Ангелины, встал на ноги. Над головой одного из слизеринских игроков — кто это, Гарри не понял — он увидел спешащую к нему мадам Самогони.
— Всё этот урод Краббе, — сердито бросила Ангелина. — Запустил в тебя Нападалой как раз тогда, когда ты заметил Проныру! Но мы выиграли, Гарри, мы выиграли!
За спиной Гарри кто-то фыркнул. Гарри, сжимая в кулаке Проныру, обернулся. Рядом только что приземлился Драко Малфой с белым от злости лицом. Но он ничем не выдал своих чувств и лишь издевательски ухмыльнулся.
— Что, спас репутацию своего дружка? — обратился Малфой к Гарри. — В жизни не видел Охранника хуже… впрочем, чего и ждать от человека, который живёт в помойке… Кстати, Поттер, тебе понравились мои стихи?
Гарри не ответил. Он отвернулся от Малфоя навстречу своей команде, игроки которой один за другим приземлялись неподалёку. Они орали от восторга и победно потрясали кулаками в воздухе — все, кроме Рона. Тот слез с метлы около шестов и, медленно, одиноко побрёл к раздевалке.
— Мы хотели сочинить ещё пару куплетов! — выкрикнул Малфой, когда Кэтти и Алисия бросились обнимать Гарри. — Только не смогли придумать рифму к «жирной уродине» — понимаешь, хотели спеть что-нибудь про его матушку…
— Вот вам горечь поражения, — Ангелина с отвращением поглядела на Малфоя.
— …да и к «жалкому неудачнику» — к папочке — тоже ничего не подобрали…
Фред с Джорджем, которые в этот момент пожимали Гарри руку, неожиданно поняли, о чём идёт речь. Оба одеревенели и круто повернулись к Малфою.
— Не надо! — Ангелина схватила Фреда за руку. — Пусть проорётся, он же вне себя оттого, что проиграл, паршивый маленький…
— …но ты ведь любишь эту семейку, правда, Поттер? — не унимался Малфой. — Ездишь к ним на каникулы и всё такое? Не понимаю, конечно, как ты выносишь их вонь, но, наверно, раз ты сам вырос у муглов, тебе и хибарка Уэсли кажется раем…
Гарри вовремя успел схватить Джорджа. Фреда объединёнными усилиями удерживали Ангелина, Алисия и Кэтти. Малфой скалился им в лицо. Гарри оглянулся на мадам Самогони, но та всё ещё отчитывала Краббе за запрещённый удар Нападалой.
— Или, Поттер, ты ещё не забыл, — медленно отступая, с мерзкой ухмылкой говорил Малфой, — как воняло в доме твоей мамочки, и свинарник Уэсли пробуждает в тебе тёплые воспоминания…
Гарри не помнил, как он отпустил Джорджа, знал только, что секундой позже они оба уже налетели на Малфоя. Забыв обо всём на свете, в частности, о том, что кругом полно учителей, Гарри хотел лишь одного — причинить Малфою как можно больше боли. Доставать волшебную палочку времени не было, и, той рукой, в которой он держал Проныру, Гарри со всей силы врезал Малфою в живот…
— Гарри! ГАРРИ! ДЖОРДЖ! ПЕРЕСТАНЬТЕ!
Он слышал визг девочек и вопли Малфоя, и проклятия Джорджа, и свисток, и рёв толпы — слышал, но не замечал. И пока кто-то рядом не крикнул: «Импедимента!», и его не отбросило назад, Гарри бил и бил Малфоя, стремясь изрубить мерзавца в капусту.
— Ты что? Белены объелся?! — орала мадам Самогони, пока Гарри поднимался с земли. Видимо, это она ударила его Раскидальным заклятием; в одной руке у неё был свисток, а в другой — волшебная палочка; метла валялась на земле чуть поодаль. Малфой, с разбитым носом, сжавшись в комок и поскуливая, лежал на земле; у Джорджа распухла губа; Фреда, как и раньше, силой удерживали три девочки. На заднем плане глупо хихикал Краббе. — В жизни не встречалась с подобным поведением! Марш в замок, оба, прямиком к завучу! Ну же! Быстро!
Гарри и Джордж развернулись на каблуках и, тяжело отдуваясь, решительно зашагали с поля. Ни один не произнёс ни слова. Улюлюканье толпы становились всё тише, и наконец они вошли в вестибюль, где не было слышно ничего, кроме звука их шагов. Гарри неожиданно ощутил в правой руке — на костяшках от удара о челюсть Малфоя появились синяки — какое-то трепыхание. Гарри опустил глаза и увидел между пальцев серебристые пёрышки Проныры, рвущегося на свободу.
На подходе к дверям кабинета профессора Макгонаголл они услышали за спиной её громкие шаги. Она, трясущимися руками, на ходу срывала с шеи гриффиндорский шарф. Вид у неё был страшный.
— В кабинет! — свирепо приказала Макгонаголл, указывая на дверь. Гарри с Джорджем вошли. Профессор Макгонаголл обогнула свой стол, встала к ним лицом и, дрожа от гнева, бросила шарф на пол.
— Ну? — сказала она. — Что за отвратительные выходки? Двое на одного! Будьте любезны, объяснитесь!
— Малфой нас спровоцировал, — буркнул Гарри.
— Спровоцировал? — заорала профессор Макгонаголл и со всего маху ударила кулаком по столу. Клетчатая жестяная банка съехала набок, крышка открылась, на пол посыпались имбирные тритоны. — Он проиграл, не так ли? Естественно, ему хотелось вас спровоцировать! Но что он такого сказал, чтобы вы вдвоём…
— Он оскорбил моих родителей, — огрызнулся Джордж. — И маму Гарри.
— А вы, вместо того, чтобы предоставить мадам Самогони разбираться с ним, устроили отвратительное мугловое побоище? — взревела профессор Макгонаголл. — Вы вообще представляете, что вы…
— Кхе-кхем.
Гарри и Джордж резко обернулись. На пороге стояла Долорес Кхембридж в зелёном твидовом плаще, который очень усиливал её сходство с гигантской жабой. Она улыбалась той гадкой и страшной улыбкой, которая в сознании Гарри давно связалась с неминуемым несчастьем.
— Могу ли я вам чем-то помочь, профессор Макгонаголл? — приторно-сладким голоском промурлыкала профессор Кхембридж.
Кровь бросилась Макгонаголл в лицо.
— Помочь? — сдавленно переспросила она. — Что значит «помочь»?
Профессор Кхембридж, не переставая улыбаться, сделала несколько шагов внутрь кабинета.
— Мне показалось, что вам не помешает помощь представителя власти.
Гарри ничуть бы не удивился, если бы из ноздрей профессора Макгонаголл посыпались искры.
— Вы ошиблись, — процедила она, поворачиваясь к Кхембридж спиной. — А теперь, вы двое, слушайте меня внимательно. Мне безразлично, чем и как вас спровоцировал Малфой, пусть даже он оскорбил всех членов ваших семей без исключения! Ваше поведение отвратительно, и я назначаю каждому из вас по целой неделе наказаний! Не смотри на меня так, Поттер, ты это заслужил! И если вы хоть когда-нибудь…
— Кхе-кхем.
Профессор Макгонаголл закрыла глаза, словно призывая на помощь всё своё терпение, и снова повернулась к профессору Кхембридж.
— Да?
— Думаю, они заслужили нечто большее, чем просто наказание, — сказала Кхембридж, растягивая рот в широченной улыбке.
Профессор Макгонаголл широко распахнула глаза.
— Но, к сожалению, — Макгонаголл изобразила ответную улыбку, отчего у неё сделался такой вид, точно она вывихнула челюсть, — они в моём колледже, поэтому в данном случае важно то, что думаю я.
— Видите ли, Минерва, — пропела профессор Кхембридж, — сейчас вы поймёте, почему моё мнение также имеет значение. Где это у меня? Корнелиус только что прислал… я хочу сказать, — фальшиво хохотнув, она полезла в сумочку, — министр только что прислал… ах да…
Она извлекла из сумки лист пергамента, развернула его и, прежде чем начать читать, деловито прочистила горло:
— Кхе-кхем… «Декрет об образовании номер двадцать пять».
— Только не это! — вскричала профессор Макгонаголл.
— Отчего же, — улыбка не сходила с лица Кхембридж. — Если уж на то пошло, то именно благодаря вам, Минерва, мне стало ясно, что нам необходимы дополнительные поправки… Ведь это вы пошли мне наперекор, когда я выразила нежелание дать разрешение на возобновление деятельности квидишной команды «Гриффиндора». Вы обратились к Думбльдору, и по его настоянию команде разрешили играть. Вы понимаете, что для меня подобное положение вещей недопустимо. Я немедленно обратилась к министру. Он полностью согласен, что главный инспектор должен обладать полномочиями, позволяющими лишать учащихся любых привилегий, в противном случае его — то есть, мои — полномочия будут меньше, чем полномочия обыкновенных учителей! Думаю, теперь, Минерва, вы поняли, не правда ли, как я была права, когда пыталась воспрепятствовать возобновлению деятельности этой команды? Ужасающее поведение… Впрочем, прежде всего позвольте зачитать вам поправку… кхе-кхем… «Настоящим главный инспектор „Хогварца“ получает непререкаемые полномочия, согласно которым он может назначать любые наказания, налагать любые санкции, лишать учащихся школы любых ранее данных им привилегий, а также отменять решения остальных членов преподавательского состава касательно упомянутых наказаний, санкций и привилегий. Подпись: Корнелиус Фудж, министр магии, орден Мерлина первой степени, и т. д. и т. п.»
