с Эдвардом матери указывала мне путь. Я все это делал только лишь ради вас. Не будь у меня вас, я бы уже давно позволил своему брату сделать со мной что угодно и не стал бы так яростно бороться с ним.
— И теперь я могу сказать, что люблю тебя. Всегда буду любить и считать таким же родным человеком, какими для меня являются и мама с Эдвардом. Вы — моя семья, и я люблю вас всех сердцем.
— Ах, Терренс, дорогой мой…
Джейми снова заключает Терренса в крепкие объятия, которые тот с радостью принимает, улыбнувшись гораздо шире, когда тот в какой-то момент гладит его по голове. Тем временем Ребекка и Эдвард переглядываются между собой с легкой улыбкой. А затем МакКлайф-младший отстраняется, скромно подходит к Джейми и Терренсу и встает в паре метрах от них. Приобнимая друг друга, они разворачиваются к нему и взглядом приглашают парня подойти к ним. Парень направляется к ним, оказывается вовлеченным в объятия брата и отца и сам с удовольствием на них отвечает.
— Ах, ребята! — широко улыбается Джейми, с гордо поднятой головой обнимая Терренса и Эдварда. — Как же это здорово — обнимать вас обоих! Моих детей!
— Осознавать, что у тебя есть оба родителя — изумительное чувство, — признается Терренс.
— Никогда не устану повторять то, что вы оба должны запомнить. Что бы ни случилось, я всегда буду одинаково сильно любить вас двоих. Никогда не перестану гордиться своими детьми, которые выросли по-настоящему достойными мужчинами. Такие мужественные, сильные и преданные! Вы — моя гордость, парни! Мне ничуть не стыдно назвать вас своими сыновьями и заявить об этом всему миру. Все могут отвернуться от вас, но только не мы с вашей матерью. Мы всегда будем на вашей стороне.
— Как и наши девушки. Я нисколько не сомневаюсь в том, что Ракель ни за что не предаст и меня.
— Как и моя любимая девушка, — уверенно добавляет Эдвард. — Теперь я не посмею усомниться в Наталии. И знаю, что она сможет сделать меня более смелым и уверенным в себе.
— Однако помните, что у вас есть еще и вы сами, — отмечает Джейми и отстраняется от Эдварда и Терренса.
— Конечно, папа. Мы знаем, что родственные узы нельзя разорвать.
— Никогда, слышите меня, никогда не предавайте друг друга и тем более не доводите свои ссоры до жестоких драк. Я не хочу и не позволю вам стать подобием себя и вашего дяди. Вы — родные братья. Близкие люди, которые должны любить, уважать и поддерживать друг друга. Когда нас с матерью уже не будет в живых, вы сможете рассчитывать лишь друг на друга. И я хочу, чтобы мы оба знали, что наши дети будут сплоченными и не найдут причину рассориться и делать вид, что между вами нет никакого родства.
— Пожалуйста, не надо говорить о смерти, особенно о своей и маминой, — с жалостью во взгляде умоляет Терренс.
— Увы, Терренс, этого не избежать. Но в любом случае я надеюсь, что вы будете дружны. Поскольку вы уже взрослые, и вам нечего делить, и у вас нет причин завидовать, то надеюсь, что у вас не будет никаких конфликтов. Ни в коем случае не повторяйте ошибку, которую допустили мы с Майклом. Слышите, ребята!
Терренс и Эдвард переглядываются между собой с искренними улыбками на лице, переводят взгляд на Джейми и, дружески приобнимая друг друга, уверенно говорят в один голос:
— Никогда в жизни!
— Надеюсь, так и будет! — широко улыбается Джейми и одновременно хлопает Эдварда и Терренса по щеке. — Еще раз говорю, мои дети ни за что не станут врагами.
— Не беспокойся, папа, — с легкой улыбкой уверенно говорит Терренс. — Пока тебя с мамой не будем рядом, я лично позабочусь о своем маленьком братике.
— И я прослежу за тем, чтобы мой большой братик не нашкодничал, — скромно хихикает Эдвард.
— О, боже мой! — с доброй ухмылкой качает головой Джейми. — Я воссоединился со своей семьей! Мне до сих пор трудно поверить в это! Наша семья снова вместе!
— И надеюсь, что больше нас ничто не разлучит.
— Никакие дяди Майклы и всякие злые люди, — добавляет Терренс.
— Ах, дети мои… — с широкой улыбкой произносит Джейми.
Джейми одновременно обнимает Эдварда и Терренса, погладив каждого по голове и задержавшись в групповых объятиях еще несколько секунд. Затем все трое немного отстраняются друг от друга и переводят взгляд на Ребекку, которая наблюдает за своими любимыми мужчинами с широкой улыбкой на лице и слезами на глазах.
— Иди к нам, мама! — делает подзывающий жест Терренс.
— Да, иди сюда! — добавляет Эдвард. — Чего ты там стоишь?
Ребекка пару секунд колеблется и подходит к Джейми, Эдварду и Терренсу, тут же оказавшись вовлеченной в групповые объятия и приобняв младшего сына и мужа, между которыми сейчас стоит. А через несколько секунд все члены семейства МакКлайф отстраняются друг от друга и обмениваются широкими улыбками, словно маленькие дети радуясь их долгожданному воссоединению. В какой-то момент Ребекка приобнимает сначала Терренса и Эдварда и целует их в щеку, а затем и Джейми, который нежно чмокает ее в макушку.
— Не могу поверить, что наша семья воссоединилась, — радостно признается Ребекка. — Господи, спустя больше двадцати лет мы вновь обрели друг друга! Вы себе даже не представляйте, как я сейчас счастлива. Я навсегда запомню этот день! Восьмое октября! День, когда все встало на свои места.
— Ах, дорогая, как я с тобой согласен! — широко улыбается Джейми. — И счастлив не меньше тебя. Я помечу красным маркером этот день как самый важный в моей жизни.
— А я отмечу все дни, когда помирился с теми, кто для меня важен, — скромно хихикает Эдвард.
— И если суд над дядей пройдет более, чем отлично, то не забудьте отметить день вынесения приговора, — бодро добавляет Терренс. — Потому что тогда история Майкла МакКлайфа закончится навсегда.
— Уверен, что все будет хорошо, — махнув рукой, уверенно отвечает Джейми. — Виктор уверяет меня в этом, и я верю ему. У полиции много доказательств вины Майкла. И все наши показания будут очень важны. Этот подонок и все его дружки ответят за каждое свое грязное дело.
— Кстати, ты все так здорово продумал! Скрывался ото всех так, что никто бы не смог найти тебя, но был в курсе всего, что здесь происходило.
— Все это ради желания нанести Майклу неожиданный удар в спину. Как следует ошарашить его. Чтобы он не думал, что я глупый и наивный.
— А какая была месилка, когда вы сцепились!
— О да, я никогда не
