забуду тот момент! — щелкнув пальцами руки, с широкой улыбкой восклицает Эдвард. — А какое блестящее завершение этой битвы! Как здорово ты врезал дяде! Вырубил его одним ударом по лицу!
— Серьезно? — удивляется Ребекка и вопросительно смотрит на улыбающегося Джейми. — Джейми? Ты не говорил об этом!
— Это правда, я правда врезал этому гаду, — с хитрой улыбкой гордо заявляет Джейми. — Так долго мечтал об этом! И вот наконец-то мне представилась такая прекрасная возможность!
— Надо же… — Ребекка тихо усмехается. — Хотела бы я посмотреть на его реакцию.
— Да какая у него могла быть реакция! Вытаращил глаза и камнем грохнулся на пол. Лежала его старая тушка до тех пор, пока в кабинет не пришли полицейские, привели этого подонка в чувства, подняли на ноги и увели с собой.
— Тебе бы точно понравилась эта сценка, — уверенно и бодро говорит Терренс. — Мы все были в восторге.
— Ага, только этот старый хрыч что-то слишком сильно утомил нас, — отмечает Эдвард. — Все жаловался, что у него больные ноги, и он едва ползал, а сам распрыгался по всему кабинету как молоденький мальчишка.
— О, сейчас он как обезьяна прыгает по той тюремной камере, куда его посадили, — скромно хихикает Джейми. — Ждет наш Майки, когда ему вынесут приговор.
— Хотел бы я поржать над этим зрелищем.
— Я поржу над ним, когда его приведут в зал суда. — Джейми радостно потирает руки с хитрой улыбкой на лице. — Уж очень я очень хочу увидеть своего братца в наручниках. Одетого в тюремную робу. Сидящего на скамейке подсудимых.
— Держу пари, что он опять начнет поливать нас всех грязью, — задумчиво предполагает Эдвард. — Или захочет наброситься на нас, когда мы начнем предъявлять ему свои обвинения.
— Или захочет разыграть целый спектакль и сделать вид, что ему плохо, — добавляет Терренс. — Схватится за сердце и будет во всю глотку орать, чтобы ему вызвали скорую.
— Да никто ему не поверит! Если человеку плохо с сердцем, то он вообще не может говорить.
— Вот именно! — восклицает Джейми. — Мы только лишь посмеемся над ним, а полицейские вызовут не скорую, а врачей из психбольницы. Сделают ему укольчик, чтобы он угомонился.
— О да, пара уколов успокоительного в его старый зад ему не помешает.
— Ничего, этот гад никогда не денется. Виктор сказал, что за ним сейчас очень внимательно присматривают, чтобы он не выкинул какой-нибудь фортель.
— Я тоже так думаю, — соглашается Ребекка. — А то, что он будет говорить, нас не должно волновать. Все равно это ему не поможет. На нашей стороне так много людей, да и сама ситуация тоже складывается в нашу пользу. Пусть Майкл попробует доказать, что он не ограбил нашу семью, не пытался убить нас и не сделал еще кучу грязных делишек.
— Не только одного дядю будут судить, — отмечает Терренс. — Полагаю, его дружки тоже появятся в зале.
— Конечно, будут. Раз они все — фигуранты данного дела, то тоже будут ждать вынесения приговора и давать показания.
— Меня беспокоят только Эрик Браун и Юджин Уэйнрайт, — задумчиво говорит Эдвард. — Я особенно хочу, чтобы им дали приличные сроки. Но больше всего я хочу, чтобы обидчик Наталии ответил за то, что он пытался сделать с ней.
— Он виноват не только в этом, — отмечает Терренс. — Уэйнрайт еще и причастен к попытке убийства отца. Ракель говорила, что мистер Джонсон рассказал ей о фотороботе, составленный на основе показаний свидетеля того случая.
— Знаю этого подонка, хотя видел его не так часто, — хмуро отвечает Джейми. — Очень неприятный тип. Всегда выглядел как бездомный. Вечно немытый, вонючий, непричесанный… С сальными волосами и огромным шрамом на лице.
— С рожей как у орангутанга, — грубым низким голосом говорит Эдвард, скрестив руки на груди.
— Он буквально кружил вокруг Майкла, когда мы с братцем встретились в назначенном месте.
— И надеюсь, что врачи из психбольницы хорошенько осмотрят его. Этот тип может быть реально опасен для окружающих. Особенно для девушек. Если его не остановить, Наталия может стать не единственной его жертвой.
— Не беспокойся, Эдвард, с Юджином у нас не будет проблем. Доказательства его вины есть. И та девушка предоставила полиции все, что смогла, чтобы доказать обвинение в попытке изнасилования. А свидетель моей попытки убийства придет в суд и даст против него показания.
— Хотелось бы верить…
— Надеюсь, что и убийцу Николаса тоже посадят надолго, — выражает надежду Ребекка. — Эрик Браун обязан ответить за то, что сделал.
— Я и сам этого хочу, — с грустью во взгляде тихо отвечает Эдвард. — Только если его посадят, с меня снимут все обвинения. Надоело уже столько лет находиться под подозрением и бояться, что меня могут посадить.
— Раз ты сумел найти своего друга, то я уверена, что его слово будет очень важно в вынесении приговора. А уж если отпечатки пальцев совпадут с отпечатками Эрика, то с тебя точно снимут все обвинения.
— Я сделал все, что смог, — спокойно отвечает Эдвард. — Надо лишь дождаться даты начала слушания и морально к нему готовиться.
— Как мне сказал Виктор, дату суда назначат в самое ближайшее время, — задумчиво говорит Джейми. — Но думаю, что суд состоится не раньше, чем через недели три или четыре.
— Ох, черт, скорее бы весь этот суд закончился… — устало стонет Терренс, проведя руками по своему лицу. — Я хоть смогу сосредоточиться на работе группы над альбомом.
— Ух ты! У тебя есть своя группа?
— Да, несколько месяцев назад я два моих приятеля создали ее. Поначалу это было всего лишь увлечением, и мы играли для себя. Но потом нас заметила одна известная группа и пригласила выступить на нескольких концертах, а потом одна студия предложила нам контракт на запись альбома.
— Это же потрясающе! — широко улыбается Джейми. — Я очень рад за тебя!
— О, Терренс всегда проявлял интерес к музыке, — с легкой улыбкой говорит Ребекка. — Даже к актерству он не тянулся так сильно, как к музыке. Хоть этот парень потрясающе справлялся и с тем, и с другим, должна признаться, что музыка — это его настоящее призвание.
— Но актерством тоже было интересно заниматься, — отмечает Терренс. — Я познакомился с очень многими хорошими людьми и приобрел некий опыт. Тем более, что мне платили неплохие деньги даже за небольшие роли. Ты прекрасно знаешь, что я начал сниматься в кино только ради того, чтобы мы выбрались из нищеты. А поскольку мне выдался такой чудесный шанс, то было бы грехом не воспользоваться им.
— Вряд ли бы ты купил для меня этот шикарный дом. Правда, мне грустно, что ты сам жил в съемной квартире и лишь потом переехал
