— Значит, вы и есть тот самый Менделеев? — первым заговорил Попов.
— Прошу любить и жаловать, — с улыбкой ответил Дмитрий Иванович.
— Чего не обещаю, того не обещаю, — нахмурился тот в ответ.
— Просто вы пожелали встретиться, и я к вашим услугам.
— Я слышал, вы женаты?
— Именно так. Женат.
— И дети имеются?
— Совершенно верно. Двое, — согласился Дмитрий Иванович.
— И как же вы, будучи семейным человеком, решились ухаживать за моей дочерью, которая вам едва ли в дочери не годится. А еще, слышал, состоите профессором.
— Не стану возражать. Состою при этой самой должности.
— И что намерены предпринять? Надеюсь вы понимаете, я этого так не оставлю и буду вынужден принять меры.
— О каких мерах вы говорите? — поинтересовался Менделеев. — Дуэль? Жалоба начальству или что иное?
Иван Евстафьевич отмахнулся от его слов и отхлебнул чай из принесенного стакана.
— Полноте вам, этим дело не решишь. Тем более, как успел заметить, Аня к вам расположена. В случае моей жалобы, а тем более дуэли. — Он усмехнулся. — А стреляю я превосходно, тень ляжет на ее имя и вряд ли удастся скрыть истинную причину. Нет, я поступлю иначе: просто увезу ее с собой и тем самым прерву ваши встречи.
Менделеев внимательно выслушал его, тоже сделал глоток из стакана и возразил:
— Я не уверен, даст ли она на то свое согласие.
— А я и спрашивать не стану, увезу, и все дела, — хлопнул ладонью по столу Попов.
— Не те нынче времена, чтоб девушек против их воли увозить куда-то, — покачал головой Менделеев. — Вряд ли у вас что получится. Вот тогда точно пойдут разговоры. Нет, у меня к вам иное предложение.
— Это какое же? — удивился Иван Евстафьевич. — Жениться на ней изволите, что ли? Но это немыслимо.
— Жениться на Ане я был бы рад, но вот только моя благоверная не соглашается на развод. Поверьте мне, у меня по поводу вашей дочери самые серьезные намерения. Я не оставлю попыток уговорить жену дать мне развод. В конце концов, я люблю Аню…
— Что мне ваша любовь?! — с горечью ответил его собеседник. — Её к делу не пришьешь…
— И без нее никак.
— И что вы предлагаете? Ведь вы, как думаю, неглупый человек и всё понимаете. Откажитесь от моей дочери, оставьте ее в покое, и, думаю, она со временем вас забудет.
— Поверьте, я не в силах это сделать, сердцу, как известно, не прикажешь.
— Да слышали мы это сколько раз. Где же ваша честь? Где порядочность? Пожалейте бедную девушку, отпустите ее на все четыре стороны. Умоляю вас! — заломил он руки, и на глазах у него выступили слезы.
Менделееву стало жалко его, но он не отступал:
— Хорошо, я согласен на ваше предложение. Мы расстанемся. Испытаем себя. Но пусть только она уедет не с вами…
— А куда еще? — удивился Попов. — В деревню? На край света?
— Нет. За границу, в Италию, например. Я похлопочу, чтоб ее туда направили от академии. Думаю, особых препятствий не будет.
— А без вашего участия никак нельзя? — не соглашался Анин отец. — Не хочу от вас никакой помощи.
— Боюсь, не получится. Но я попробую сделать это и не привлечь ничьего внимания.
Попов задумался на какое-то время, потом махнул рукой и сказал:
— Пусть будет по-вашему. Но только едет она одна. Вы дали слово.
Через несколько дней Дмитрий Иванович со скорбным видом провожал Анну на поезд, уходящий за границу. С собой она везла адреса знакомых Менделееву художников в Риме и вернуться обратно собиралась не раньше, чем через год. Он же не знал, сможет ли пережить долгую разлуку, и готов был все бросить и ехать вместе с ней, но должен был сдержать данное ее отцу слово. Летом ему предстояла поездка на одну из европейских конференций, и он надеялся встретиться там со своей возлюбленной.
Когда Менделеев собрался в поездку, то занес деловые бумаги своему другу — ректору университета Бекетову. Среди них оказалась составленное им завещание. Бекетов, прочтя его, решил, что Менделеев задумал покончить с собой вдали от родины, и помчался в Боблово к Феозве Никитичне. И та, прочтя завещание, утерла набежавшую слезу и выдавила:
— Пусть живет, как хочет. Перечить не стану. Согласна на развод, но чтоб меня с детьми не забыл обеспечить.
Дело поручили присяжному поверенному, а Менделеев, узнав об этом, забыл обо всем на свете, в том числе и про завещание, и о конференции, и прямиком отправился в Италию. Вместе с Анной они исколесили чуть ли не пол-Европы, а когда вернулись в Россию, то она сообщила, что ждет ребенка. Они обвенчались, и через несколько лет Дмитрий Иванович стал отцом четверых прекрасных деток и какое-то время ощущал себя счастливым.
Часть седьмая
ПРИТЯЖЕНИЕ НЕБЕС
Летун отпущен на свободу…
А. Блок Глава первая
Ранним погожим утром в середине августа 1887 года семья Менделеевых на двух экипажах направлялась из Боблово в город Клин. Впереди ехал сам Дмитрий Иванович в сопровождении своего друга — известного художника Ильи Репина, и сына Володи, а следом за ними его вторая супруга Анна Ивановна с детьми. Сам Менделеев бережно держал на коленях плетеную корзину с торчащими из нее различными метеорологическими приборами. Они ехали через набравшие к концу лета силу березовые рощи, стоящие вдоль дороги деревни, обгоняя крестьянские подводы и экипажи с почтенной публикой, тоже спешащей в Клин. Он время от времени поглядывал на приближающиеся к шести часам утра стрелки карманных часов и торопил кучера.
Более всего его волновала начавшая портиться погода, совсем недавно чистое голубое небо стали затягивать сперва легкие облачка, а потом и хмурые тучи, обещавшие возобновление дождя, лившего чуть не весь день накануне. И этому были свои причины, поскольку едва ли не впервые в жизни от превратностей погоды зависело то, как пройдет его необычная научная экспедиция.
Наконец они въехали в город и стали пробираться по узким улочкам к городскому пруду, где собралась огромная толпа зрителей, пожелавших присутствовать при запуске воздушного шара, одним из пассажиров которого должен быть профессор Менделеев. Запуск воздушного шара был вызван давно ожидаемым солнечным затмением, наблюдать которое ученый собирался из корзины, закрепленной внизу летательного аппарата, управляемого военным специалистом.
Подобные наблюдения проводились ранее в европейских странах, но в России это была одна из первых попыток наблюдения за солнечным затмением не с поверхности Земли, а поднявшись на воздушном шаре на максимально возможную высоту и зафиксировать происходящие атмосферные изменения. Несколько групп исследователей выехали заранее и в другие географические точки России, пригодные для наблюдения за исключительно редким космическим явлением.
Из Клина должен был стартовать экипаж из двух человек под началом Менделеева, много лет изучавшего на примере более ранних полетов законы и особенности еще только зарождавшегося воздухоплавания. Он даже много ранее разработал проект воздушного шара для полетов в стратосферу, но большинство коллег, узнав об этом, лишь покрутили пальцем у виска, заявив однозначно: «Мечтатель».
Кроме того его интересовали и атмосферные явления, как он считал, влиявшие на изменения погоды. Потому, когда из Петербурга пришла телеграмм из Императорского Русского технического общества, где ему предлагалось участвовать в полете на воздушном шаре для наблюдения за солнечным затмением, он ни минуты не раздумывал и дал согласие. Его молодая жена, узнав об этом, бурно запротестовала;
— Ты хотя бы о нас подумал? — спросила она, хотя понимала, зная неуступчивость мужа, вряд ли его удастся отговорить от этого рискованного полета.
— Не переживай, дорогая, я уже один раз поднимался на воздушном шаре в Париже. И, как видишь, преспокойно вернулся на нашу грешную землю.
