такая мысль и посетила доктора Кишена Чанда Сета. Уж не намекает ли Имтиаз на то, что у него, доктора Сета, идеи могут быть только старомодные? Впрочем, уверенность и обстоятельность Имтиаза при осмотре пациента произвели на него приятное впечатление. Он пообещал все устроить. Действительно, в медицинских учреждениях, где был электрокардиограф, его берегли как зеницу ока.
Лакхнау мог похвастаться одним таким аппаратом, в Варанаси не было ни одного. Больница при медицинском колледже Брахмпура очень гордилась своим недавним приобретением и просто так никому его не выдавала. Но в больнице (как, впрочем, и везде) мало кто мог противостоять натиску доктора Сета. На следующий день электрокардиограф был доставлен по адресу.
Обессилевший Пран, состояние которого стабилизировалось только через час мучительных попыток сделать вдох, забылся сном. Теперь он очнулся и увидел в своей комнате Имтиаза и электрокардиограф.
– Где Савита?
– Отдыхает на диване в соседней комнате. По настоянию врача. У нее все хорошо.
– А это что такое?
– Аппарат ЭКГ.
– Какой-то он маленький, – смутился Пран.
– Вирусы тоже, – со смехом ответил Имтиаз. – Как спалось?
– Нормально. – Пран говорил чисто, не сипел и не хрипел.
– Как самочувствие?
– Чувствую небольшую слабость. Нет, правда, Имтиаз, зачем мне ЭКГ? Это же для сердца, а у меня вся проблема в легких.
– Это еще предстоит выяснить. Вполне возможно, ты прав, но мы проверим – вреда не будет. Подозреваю, что в этом случае кардиограмма может быть весьма кстати. Я думаю, что на сей раз тебя одолел не просто астматический приступ.
Имтиаз знал, что оставаться в блаженном неведении Пран не пожелает, и потому говорил с ним начистоту.
Однако Пран лишь вымолвил: «Ясно». Ему очень хотелось спать.
Через некоторое время Имтиаз задал другу еще несколько вопросов о здоровье и добавил:
– Очень прошу тебя лишний раз не двигаться.
– Но лекции…
– Даже не думай, – приподнято ответил Имтиаз.
– А комиссии?..
Имтиаз засмеялся:
– О них тоже забудь. Фироз сказал, ты все равно их на дух не переносишь.
Пран откинулся на подушки.
– Ты деспот и тиран, Имтиаз, – сказал он. – И вообще, теперь мне ясно, что ты за друг. Один-единственный раз зашел в гости на Холи, подложил мне свинью, а теперь приходишь, только когда я болею.
Имтиаз зевнул.
– Хочешь сказать, у тебя слишком много работы?
– Ее в самом деле очень много. Ваш покорный слуга доктор Хан, несмотря на молодость – а может, и благодаря ей, – один из самых востребованных врачей Брахмпура. Он поразительно предан своему делу и знает, как добиться послушания от самых несговорчивых пациентов.
– Ладно-ладно, – сдался Пран.
После обследования он спросил друга:
– Когда тебя ждать?
– Через день. И помни: ни в коем случае не выбираться из дома. Из постели желательно тоже.
– Доктор, умоляю, можно мне хотя бы в туалет ходить?
– Да.
– А принимать посетителей?
– Да.
Через день Имтиаз пришел угрюмый. Он изучил кардиограмму и тут же без обиняков сообщил Прану:
– Что ж, я был прав, на сей раз проблема не только в легких, но и в сердце. У тебя состояние, которое мы называем тяжелой перегрузкой правого желудочка. Рекомендую три недели полного покоя. Я ненадолго положу тебя в больницу. Не волнуйся. Но о лекциях забудь. О комиссиях и обо всем остальном тоже.
– А как же ребенок…
– Ребенок? А что с ним? Какие-то проблемы?
– Хочешь сказать, он родится без меня, пока я буду в больнице?
– Ну, это ребенку решать, не нам. Я же повторюсь: три недели полноценного отдыха, начиная с этого момента. Ребенок меня не касается, – бессердечно заявил Имтиаз. А потом добавил: – Ты свою роль в его рождении уже сыграл. Остальное за Савитой. Если ты и дальше будешь подвергать свое здоровье и жизнь опасности, вряд ли это пойдет на пользу твоей жене – да и ребенку, если уж на то пошло.
Пран счел этот аргумент веским. Но стоило смежить веки, как его вновь захлестнула волна тревог и опасений.
Он распахнул глаза и сказал:
– Имтиаз, прошу, скажи мне как есть – эта перегрузка желудочка, которую ты у меня нашел… Только не говори, что я все равно ничего не пойму! Это сердечный приступ или что-то вроде? – Он припомнил слова Фироза: «Сердце и легкие – не одно и то же, молодой человек, совсем не одно и то же» – и невольно улыбнулся.
Имтиаз посмотрел на Прана тем же несвойственным ему угрюмым взглядом.
– Что ж, вижу, мысль о сердечном приступе тебя развеселила. У тебя его никогда не было – и, скорее всего, не будет. Но раз уж ты спросил, позволь разложить все по полочкам. – Поразмыслив, как лучше это объяснить, он продолжал: – Сердце и легкие очень тесно связаны. Они расположены в одной полости, и правая сторона сердца принимает бедную кислородом венозную кровь и подает ее в легкие для обогащения кислородом или, как мы говорим, оксигенации. Так вот, если легкие плохо справляются со своей задачей – например, потому что не получают нужного количества кислорода из-за сужения дыхательных путей у астматиков, – это неизбежно отражается на сердце. Оно увеличивает приток крови в легкие, дабы компенсировать недостаточный кислородный обмен, и это приводит к тому, что кровь переполняет и растягивает соответствующую камеру сердца. Понимаешь?
– Да, – хмуро ответил Пран. – Ты прекрасно все объяснил.
– Кровь застаивается. Из-за растяжения и застоя сердце перестает эффективно выполнять функцию насоса. Такое состояние мы называем «застойной сердечной недостаточностью». Это не имеет никакого отношения к обывательскому представлению о сердечной недостаточности, которую в народе считают синонимом сердечного приступа. Как я уже сказал, приступ тебе не грозит.
– Тогда зачем мне три недели соблюдать постельный режим? Это слишком долго. Как же моя работа?
– Ну, что-нибудь несложное можешь делать прямо в постели, – сказал Имтиаз. – Чуть позже разрешу тебе выходить на прогулку. Но крикет пока отменяется.
– Отменяется?
– Увы, да. Теперь к лекарствам. У тебя тут два набора белых таблеток. В течение первой недели вот эти надо принимать трижды в день, а эти – раз в день. Потом я, вероятно, немного уменьшу дозировку дигоксина, смотря какой будет пульс. Но эуфиллин будешь принимать несколько месяцев. При необходимости вколю тебе пенициллин.
– А вы серьезно настроены, доктор, – сказал Пран, пытаясь немного разрядить обстановку; этот Имтиаз разительно отличался от того, который помогал Ману окунать профессора Мишру в ванную.
– И тебе советую настроиться посерьезней.
– Но если это не сердечный приступ, разве мое состояние так уж опасно?
– У пациентов с застойной сердечной недостаточностью страдает весь организм. Увеличивается печень, отекают ноги, выступают вены на шее, мучают постоянный кашель и
