— Как вы думаете, где она?
— Откуда мне знать? Лорел не сообщила, куда собралась уйти.
Я присел, рядом с ним на кровать:
— Вы считаете, что ее похитили?
— Нет.— Затем он передумал и пробормотал: — Не знаю... Я не предполагал, что Гарольд такой головорез.
— Это еще мягко сказано.
— Наверно, я сошел с ума, разрешив ему войти в наш дом. Он мне сразу показался неприятным, но я подумал, что раз он школьный товарищ Лорел... Эта дурацкая деликатность, опасение кого-то обидеть... А потом Гарольд заинтересовался Глорией. После развода с Флаэрти она никак не могла подыскать себе парня.
— Ведь Гарольд был заинтересован не столько в ней, сколько в ее машине, не так ли?
— Пожалуй. Мне тоже показалось, что машина была главным магнитом.
— Ну а вы разобрались, для чего она ему понадобилась?
— Машина? Он собирался кого-то куда-то отвезти. Насколько я понял, в дом его матери на обед. Я слышал, как Глория договаривалась с ним об этом по телефону.
— Когда?
— Пару дней назад. Сегодня какой день у нас?
— Четверг.
— Значит, во вторник.
— Кого они Задумали пригласить к обеду?
— Кого-то из госпиталя, фамилии я не разобрал.
— Где живет его мать? Впрочем, нет, где живет мать Глории?
— Тетя Марта — управляющая в доме на прибрежном шоссе. Только не подумайте, будто это нечто стоящее. После того как муж ее оставил, она постепенно катится под гору.
— Топанга Корт?
— Совершенно точно. Так вы знаете это место?
— Я был там сегодня утром.
«И тетя Марта солгала мне в отношении твидового костюма».
Глава 34
Во дворе под крутым обрывом стояло несколько машин, но среди них не было зеленого «фэлкона» Глории. Я поставил свою машину перед конторой и вошел туда.
Над дверью звякнул колокольчик. По телевизору шла передача, молодые артисты объяснялись на повышенных тонах, и их голоса живо напомнили мне утреннюю сцену. Появилась миссис Манган, ее рыжий парик был натянут до самых бровей.
— Как поживаете, миссис Манган?
— Хуже не бывает... Разве мы знакомы?
Она подозрительно уставилась .на меня помутневшими глазами, но все же в конце концов узнала.
— А теперь что вам нужно?
— Ваша помощь. Сегодня утром вы не очень-то мне помогли. Сказали, что отдали твидовый костюм вашего мужа маленькому старику, который бродил по берегу. Имя его не назвали мне и, откуда он взялся, не сказали, хотя, как я узнал, вам это хорошо известно. Не заикнулись вы и о том, что приезжал старик к вам в компании вашей дочери и ее приятеля, ну и, наверно, уехал он тоже с ними.
Она не стала ничего отрицать. Перегнувшись через стойку, она с силой выдохнула воздух, насыщенный парами спирта. Запах алкоголя ударил мне в нос.
— Что вы имеете против нас?
— Ничего.
— Тогда почему вы не уберетесь отсюда и не оставите нас в покое? Моя дочь хорошая девушка, она никогда не нарушала законов. А этого про многих из нас нельзя сказать.
— Хорошо, а Гарольд?
— За него, конечно, я бы не стала ручаться.
— Они здесь?
— Нет.
— Вы видели их сегодня вечером?
Она затрясла париком:
— Не видела даже вчера вечером. Она дала Гарольду свою машину, а сама ночевала у двоюродного брата.
— Где Глория сегодня?
— Хотела бы и я знать! Я все ожидала, что она позвонит.
— Мне известно, где она находилась пару часов назад. В мотеле в Редондо-Биче, ухаживала за Гарольдом.
— Что с ним случилось?
— Его ранили. Он похитил жену Тома Руссо, а когда ее отец передавал ему деньги для выкупа, произошла перестрелка, и они оба были ранены.
— Вы обманываете меня!
Но она понимала, что это правда. Глаза ее приняли испуганное выражение.
— Недаром я боялась, что Глория угодит в беду, если свяжется с этим Гарольдом. Так вы говорите, что он похитил Лорел?
— Вот именно. Не могли бы мы войти в помещение и обо всем хорошенько потолковать, миссис Манган?
Она оглянулась назад, как будто спрашивала у кого-то разрешения. Возможно, у телевизионных голосов. И неуверенно пробормотала:
— Не знаю.
— Это может оказаться важным и для вас самой, и для Глории. Вы правы, она попала в беду, возможно, не по своей воле.
— Господи, именно так обстояло дело с ее первым замужеством. Боб Флаэрти наделал кучу долгов и удрал, предоставив ей расплачиваться. Такая же история случилась со мной и с ее папочкой...
Я прервал ее:
— Тут намного серьезнее. Если Глория сознательно участвует в авантюрах Гарольда и теперь помогает ему скрыться от полиции, ее посчитают его сообщницей и будут судить так же строго, как и его. Ну а Гарольда вполне могут пристрелить при задержании.
Марта в ужасе прилгала руку ко рту:
— Господи, да что же мне делать?
— Давайте все спокойно обсудим. Полагаю, нынешняя беда имеет глубокие корни, ее истоки надо искать в убийстве вашей сестры Элли.
— Вам и об этом известно?
— Не столько, конечно, сколько вам, миссис Манган. Так могу ли я войти?
Она открыла дверцу у края перегородки и провела меня в служебное помещение, где прежде всего выключила телевизор. Не садясь в предложенное мне кресло, я просмотрел все фотографии на стенах. На одной из них была запечатлена особа, смахивающая на миссис Манган много-много лет назад.
— Это моя сестра Элли. Думаю, вы уже видели ее фотографию?
— Нет. Она была очень хорошенькая.
— Да, настоящая красотка.
Открыв ящик комода, она нашла снимок меньших размеров, сделанный гораздо раньше настенного.
— Это фотография 1933 года, когда она закончила школу во Фреско. Картинка, не правда ли?
Я согласно кивнул, отметив про себя, что миловидное лицо на снимке не отличалось ни умом, ни другими достоинствами.
Миссис Манган, очевидно, придерживалась другого мнения.
— Сестра была замечательным человеком,— продолжала она с пафосом.— Судьба слепа и несправедливо наказывает многих Людей. Было бы гораздо разумнее застрелить меня вместо Элли.
Марта буквально свалилась в кресло. Я испугался, что с ней начнется пьяная истерика и тогда она будет потеряна как свидетельница. Но, наверно, она уже давным-давно выплакала все слезы. Сейчас ее переживания привели только к заметному отрезвлению.
— Кто застрелил Элли? — спросил я.
— Этот вопрос я задаю себе уже больше двадцати пяти лет. Иногда просыпаюсь среди ночи и часами лежу без сна, думая об одном и том же.
— Ну и что же вы все-таки предполагаете, миссис Манган?
— Сперва я была уверена, что это дело рук ее мужа, Руссо. Элли вышла замуж за человека, не достойного ее, старше ее по возрасту и болезненно ревнивого. Но полиция заявила, что он не мог этого сделать. Он не пропустил ни одного рабочего дня на судоверфи, а ему потребовалось бы самое малое два дня, чтобы приехать из Бремертона и вернуться назад.
— Почему Руссо ревновал ее?
— Уж такой он был.
— Были ли другие мужчины в жизни вашей сестры?
— Не могу сказать. Пусть себе покоится в мире, зачем тревожить ее память.
— Разумеется. Если вам безразлично/ что жена Тома Руссо похищена, а ваша дочь может быть причастна к этому преступлению, мы можем и помолчать.
— Я этому не верю!
— После всего, что произошло в вашей семье, вы мне не верите?
Она широко открыла рот, и я испугался, что она собирается зареветь. Но нет, она молчала и о чем-то сосредоточенно думала.
— Нелсон Бегли был любовником вашей сестры?
— Очень хотел им стать, но не был. Он ходил за ней по пятам, как собака. Элли ни капельки им не интересовалась.
— Откуда вы знаете?
— Она написала мне про него из Бремертона. Руссо страшно ревновал ее к нему, но Элли над Бегли только насмехалась.
— Иногда подобные насмешки оказываются отнюдь не безобидным развлечением.
— Что вы имеете в виду?
— Руссо убежден, что ее убил как раз Бегли.
— Знаю. Он пытался прижать Нелсона после возвращения с войны. Но к тому времени Белли стал беспомощным инвалидом. Его корабль сгорел, сам он свалился за борт, и у него совсем отшибло память. А полиция заявила, что если даже это и было правдой, то по истечении такого длительного срока уже ничего нельзя сделать. Не говоря уже о том, что такую развалину, как Бегли, невозможно притащить в суд.
— Но притащили же его вчера сюда?
— Я его не тащила, он просто у меня пообедал. Идея принадлежала Гарольду, отнюдь не мне. Гарольда интересовала причина возникновения пожара на судне, вот он и решил, что Нелсон Бегли сможет ему кое-что сообщить.
— И что же Нелсон рассказал?
— Не знаю. Я страшно расстроилась и еще до обеда выпила лишнего. Когда я увидела Бегли и попыталась его расспросить, прошлое навалилось на меня, как тонна кирпичей, ну я и взялась за бутылочку. Протрезвела я только к следующему утру, а они уже были далеко.
