Рейтинговые книги
Читем онлайн Искатели - Даниил Гранин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 97

И все же самолюбие заставляло его упорствовать: прибор молодой, беззащитный, любая случайность может скомпрометировать всю работу, поэтому надо десятки раз примерить, прежде чем выпустить его на линию и даже на полевые испытания.

Жуков говорил наклоняясь, то и дело подтягивая начищенные голенища сапог, мучительно подыскивая самые мягкие слова:

— Никто вашего от вас не отнимает, Андрей Николаевич. Люди, наоборот, беспокоятся, а вы их отпихиваете. Мое. Опять же самокритика у вас не на уровне жизни. Это самое «мое», вот оно-то и связало вас. Будь вы какой командир, а без солдат… сами знаете. Дисциплина у нас, конечно, сознательная, только ведь и с другой, то есть с вашей, стороны, Андрей Николаевич, тоже сознательность требуется. — Он все теребил голенища сапог, стараясь не смотреть на Лобанова. А Лобанов писал и писал в блокноте, и все на одной строчке.

Борисов встал и сказал:

— Андрей Николаевич позабыл, кто делал локатор. Вся лаборатория. Десятки людей помогли нам. И Григорьев, и Любченко, и главный инженер, и мастерская. Ты сам старался пробудить инициативу у Новикова, у Заславского. А когда самостоятельный ход их мысли пошел вразрез с твоим собственным, тебе это не по нравилось. Так выходит? Сцена с Новиковым была безобразной. Никакими нервами тут не отговоришься. Коммунист обязан считаться с мнением коллектива. А ты о своем авторитете беспокоился и сам его наполовину уничтожил. Вот сейчас что ты возражал Новикову? Это ведь жалкий лепет!..

Борисов знал: если бы он сейчас, на бюро, стал добиваться от Лобанова признания своей ошибки, тот ни за что не сделал бы этого. Дело не в словах, а в том, чтобы Лобанов извлек для себя урок, перестал тянуть волынку с локатором. В этом Борисов не сомневался.

Майя Устинова не выступала. Когда читали решение, она спокойно поправила:

— Не вообще ускорить, а пусть составят себе точный график.

— Такие указания партбюро не может делать, — вяло вскинулся Лобанов. — И так уж…

Майя продолжала смотреть на Борисова, как будто не слыхала возражения Андрея. Чистые серые глаза ее глядели твердо и строго. В эту минуту Борисов простил ей все грехи последних месяцев: и враждебную замкнутость, и непримиримые отношения с Лобановым, и союз с Потапенко, Долгиным и всей их компанией. Понимал ли Лобанов всю принципиальность, партийность ее поведения?

И Майя, и Жуков, и Новиков — все они, со своими слабостями, недостатками, здесь, на партийном бюро, превращались в несколько иных людей. Ответственность и доверие коммунистов как бы подымали их над собственными слабостями, очищали их от мелкого, личного. Всякий раз, наблюдая и испытывая на самом себе эти превращения, Борисов переживал радостное удивление.

Решением бюро Лобанову указали на неправильное поведение с Новиковым и Заславским и обязали перестроить работу по локатору. Обстановка сразу разрядилась. Правда, Андрей сохранял вид человека несогласного и вынужденного подчиниться, но в глубине души был доволен, и прежде всего тем, что отношения его с сотрудниками сразу восстановились, невидимая перегородка исчезла.

Единственный, на кого он продолжал сердиться, был Борисов. И не то чтобы он сердился, — ему не хотелось самому делать первый шаг к примирению.

Это и раздражало и развлекало Борисова, его позиция была неуязвима, рано или поздно Андрей должен сознаться в этом. Однако, зная самолюбивую натуру Лобанова, Борисов избегал, что называется, пережимать. Так можно надломить в Лобанове ту, пусть иногда резкую, опасную и все же привлекательную, независимость суждений, которая составляла его силу.

По средам Лобанов и Борисов посещали университет марксизма-ленинизма. Обычно они встречались ровно в половине восьмого на автобусной остановке у театра и ехали вместе. На этот раз, не желая навязывать Лобанову свое общество, Борисов пришел на четверть часа раньше. На остановке стоял Андрей.

Они одновременно взглянули на освещенные висячие часы, потом друг на друга и улыбнулись — Борисов весело, Андрей нехотя.

— Думал успеть еще конспект перелистать, — хмуро, как бы оправдываясь, сказал Андрей.

— Я тоже, — великодушно поддержал Борисов.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

В полутьме грязной лестницы сверкали лунные глаза кошек, из раскрытых дверей валил кухонный чад. запахи менялись от этажа к этажу, где-то жарили рыбу, потом запахло щами. На каждой двери висело по нескольку почтовых ящиков и длинные расписания звонков. Андрей думал о том, как много надо еще строить, чтобы избавиться от этой скученности. В коммунизм не въедешь с коммунальной квартирой.

Было удивительно, что он мог спокойно думать о посторонних вещах, совершенно не волнуясь оттого, что с каждой ступенькой приближался к Марине. Впрочем, с той минуты, как он решил увидеть ее, он холодно и спокойно приготовился к самому худшему. Она любит Вадима. Ну что ж, Андрею надо услышать это от нее. Он не мог больше жить в этом тяжелом состоянии неопределенности.

На большой шумной кухне никто не обратил на него внимания. — хозяйки спорили о каких-то веревках на чердаке. И грязная лестница и спор о веревках нисколько не оскорбляли сейчас Андрея, все это как нельзя более подходило к тому состоянию беспощадной трезвости, в котором он находился.

Выбрав удобный момент, он спросил, как пройти к Марине Сергеевне. Та, к кому он обратился, неприязненно осмотрела Андрея.

— По коридору направо, вторая дверь.

Он прошел сквозь строй любопытных глаз, невесело усмехаясь своей бесчувственности.

Это была большая, в два окна, комната; несколько кроватей отгорожены ширмами; посредине, под низким пышным абажуром, стоял массивный стол, за ним, разложив на клеенке тетради, занимался пятнадцатилетний мальчик, брат Марины, похожий на нее разрезом таких же, чуть скошенных глаз. У окна, поставив на подоконник зеркало, брился пожилой мужчина в подтяжках. Мать Марины расставляла в буфете посуду. Толстая, низенькая, она с живостью обернулась к Андрею, исподтишка, встревоженно посмотрела на дочь, окинула взглядом комнату, поправила ногой половик и сдернула с плеча мокрое полотенце.

Марина сидела на скамеечке, подвернув под себя ногу, и перебирала бруснику. Рядом на полу стояли большая корзинка и тазик, куда она ссыпала очищенные ягоды. В руке у нее был стакан. Увидев Андрея, она замерла. Он поздоровался и, стоя в дверях, комкая кепку, сказал:

— Я вам звонил на работу. Вас все не было. Проходил мимо, решил узнать, не случилось ли что с вами.

— Я болею… на бюллетене, — проговорила Марина, продолжая сидеть все в той же позе, давя в руке ягоды.

Оба они словно оцепенели.

По дороге сюда все казалось Андрею простым и ясным. Он войдет и скажет… Но теперь, когда он увидел ее, все стало сложным и непосильным. Он объяснил себе это тем, что они не одни. Но это была пустая отговорка. В сущности, он не замечал в комнате никого, кроме Марины. Он был уверен, что его приход рассердит или, по крайней мере, удивит ее.

— Марина, что же ты, — сказала мать. — Раздевайтесь, пожалуйста.

Андрей вопросительно посмотрел на Марину. Она вскочила, подошла, держа на весу мокрые руки с прилипшими листиками брусники. Пока Андрей разделся, подошел к каждому поздороваться, он сумел успокоиться. Марина снова села на скамеечку. Он пристроился рядом, на стуле. Зачерпнув пястку ягод, он перекатывал их на своей широкой ладони, сосредоточенно выискивая соринки, чувствуя себя хорошо оттого, что руки заняты. Можно было подумать, что он пришел сюда ради того, чтобы перебирать бруснику.

— Чего вам пачкать руки? — сказала Марина.

— Нет, нет, пожалуйста, — настаивал он.

— Тогда уж бросайте в стакан, а не в миску.

— Почему в стакан?

— А чтобы знать, сколько стаканов, — раздраженно сказала она. — Сахар ведь по счету надо класть.

Ее возмущало его спокойствие. У нее самой все трепетало внутри, она не замечала, что внешне она кажется такой же спокойной и сдержанной, как он. И оттого, что ей было трудно, а ему легко, ей хотелось смутить его.

Она решила спросить, зачем он пришел, но сразу же подумала, что это будет слишком. Она поймала встревоженный взгляд матери и вдруг подумала, что Андрею, который видел ее до сих пор в совершенно другой обстановке, наверно, смешно видеть ее в переднике, с измазанными руками.

— Неравноправие было и есть, — сердито сказала она. — Изобретают всякие приборы и реактивные самолеты, а женщины моют посуду и перебирают бруснику, как сто лет назад. Вот вы, ученые, что вы сделали, чтобы освободить женщину?

— То есть как что… Электрический утюг… концентраты… — неуверенно перечислял он.

Она рассмеялась и вдруг поняла, что ему сейчас тоже очень трудно.

— А кто вам мешает? — сказал отец Марины, намыливая щеку. — Изобретайте сами, у нас, слава богу, ученых женщин хватает.

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 97
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Искатели - Даниил Гранин бесплатно.
Похожие на Искатели - Даниил Гранин книги

Оставить комментарий