к русскому государству. Вы помните события, которые произошли в октябре 1905 года в Финляндии. Я вам их подробно излагал два года тому назад. Бы не забыли, конечно, целых кораблей, нагруженных оружием, вы не забыли и «Воймы», и красной гвардии, и безнаказанно подготовлявшихся в Финляндии террористических актов против России. Газеты того времени отражают эти настроения и эти события.
Я думаю, что никогда ещё активное возбуждение против России не достигало таких размеров в Финляндии, как в ту эпоху. Лозунгом тогдашним было: вооружение для защиты добытого. Но и в предыдущий период, после убийства генерал-адъютанта Бобрикова, уступки России не вызывали благодарности со стороны Финляндии. Характерны в этом отношении те всеподданнейшие доклады, которые посылал в Петербург посланный в Финляндию с примирительной миссией тогдашний генерал-губернатор князь Оболенский. Приехав в Финляндию, он был поражён возрастающей враждебностью ко всему русскому со стороны населения, особенно интеллигенции, вошедшей в сношения, в связь с русскими террористами. Интересно во всеподданнейшем докладе от 1904 года сообщение князя Оболенского, что в заседании одной из комиссий известный сенатор Лео Мехелин, доказывая необходимость упорного отстаивания разных требований, ссылался на предстоящую якобы в России революцию, имеющую вспыхнуть не далее как в шестинедельный срок.
Это было писано в 1904 году, а в последующем всеподданнейшем докладе 1905 года князь Оболенский, описывая начавшиеся в крае беспорядки, пишет: «Приведённые в первой моей всеподданнейшей записке слова Мехелина о предстоящем в России мятеже оправдались – беспорядки в Петербурге и в других местах Империи состоялись именно в указанный им срок». Но ещё в более мирные времена, в те времена, когда начались созывы Сеймов, когда государство начало определять своё отношение к области, без ущерба для государства, – я говорю не своими словами, а привожу слова почтенного Н. X. Бунге* из записки, найденной в его документах, – уже начали раздаваться обвинения со стороны финляндцев о нарушении их прав со стороны России. Далее Бунге говорит о возрастающей в то время враждебной отчуждённости Финляндии от России.
Но перенесёмся в ещё более отдалённые времена, времена крымской кампании, когда уже со стороны России никакого давления на Финляндию не оказывалось, и в те времена уже известен «союз бескровных», который мечтал об отторжении княжества от России. Но, господа, если ослабление уз Финляндии с Россией не принесло России никаких нравственных выгод, не обезопасило её с этой стороны, то, может быть, совершенно самостоятельная работа финляндского Сейма создала такую законодательную практику, которая была выгодна для «другой страны», как в Финляндии часто называют Россию?
В апреле нынешнего года при обсуждении в финляндском Сейме того самого законопроекта, который теперь обсуждаете вы, бывший сенатор Нюберг, конечно желая привести доводы в пользу финляндской аргументации, заявил о том, что существует целый ряд законоположений, бесспорно касающихся интересов России, которые были изданы в финляндском законодательном порядке. И это, господа, безусловно так: финляндский Сейм расширял свою законодательную самостоятельность до того, что не стеснялся подчас улавливать, регулировать и даже отменять русские законодательные нормы. Принесло ли это пользу русским гражданам или, по крайней мере, было ли это безвредно? Не всегда.
Я не буду приводить вам целый ряд законоположений подобного характера, как, например, подчинение православной консистории финляндскому закону о гербовом сборе, как постоянные попытки подчинить финляндских граждан за преступления, совершённые ими в Империи, финляндскому уголовному закону, но я остановлюсь тут на самой яркой попытке, известной в литературе предмета, признанной фактом, попытке обойти, отменить в финляндском порядке целый ряд русских узаконений, попытке поставить Финляндию в самостоятельное якобы положение в международном союзе, попытке уравнять имперские русские интересы с интересами международными.
Я говорю об Уголовном уложении 1889 года. Известно, что это Уголовное уложение было уже Высочайше утверждено 19 декабря 1889 года, а затем было манифестом от 1 декабря 1890 года, когда обнаружилась подкладка этого дела, временно приостановлено введением в действие. Тревогу тогда забил известный наш учёный, сенатор Таганцев*, который, как честный человек, случайно ознакомился с этим делом. В этом его огромная, незабвенная государственная заслуга, таким образом, вряд ли русским подданным был выгоден способ решения их дел, о котором упоминал бывший сенатор Нюберг, тем более что, как известно, права русских подданных мало чем и отличаются в Финляндии от прав иностранцев*.
Но перейдём теперь к следующему вопросу – о том, как материально отражается на России государственное самоопределение Финляндии. С одной стороны, на Россию ложатся все те расходы, которые обусловливаются состоянием Финляндии в составе Русского государства и которые Империи не возвращаются. Затем, Россия несёт ущерб невыгоды от тех льгот, которые ею предоставляются Финляндии, от льгот таможенных, тарифных, монетных и т. д. Первая категория расходов заключает в себе расходы по защите государства, расходы по содержанию Министерства императорского двора и Министерства иностранных дел. Я намеренно не упоминаю о взносах взамен исполнения воинской повинности, так как эти взносы мы так или иначе получим. Я не принимаю во внимание доли финляндцев в уплате процентов по общеимперским займам, хотя я думаю, что военные тяготы, для которых, главным образом, и заключались наши займы, должны были бы равномерно ложиться на все части государства. Я не учитываю также доли финляндцев в содержании высших имперских учреждений, например Государственной думы, потому что мне могут ответить, что, кроме вреда, эти учреждения ничего финляндцам принести не могут. (Слева рукоплескания и голоса: верно!)
Но я думаю, что было бы совершенно справедливо, если бы на финляндцев, точно так же, как и на всю остальную Империю, упадали некоторые совершенно бесспорные расходы, ложащиеся на каждого жителя Империи в сумме: 3 рубля 59 копеек на содержание армии и флота, 10,2 копейки на содержание Министерства двора, 3,9 копейки на содержание Министерства иностранных дел; всего 3 рубля 73 копейки на жителя, а если вычесть платимые финляндцами на однородные расходы – я беру в расчёт все подходящие расходы, пенсии, лоцию и т. д. – 54 копейки с жителя, то на каждого финляндца придётся 3 рубля 19 копеек; а на всю Финляндию 9 625 000 рублей. На Россию тягота эта ложится по 6 копеек на каждого жителя, иными словами каждый русский, старик и младенец, женщина и мужчина, за проблематическое право обладания Финляндией платят по 6 копеек в год, а семьёй в 5 душ – 30 копеек, а каждый финляндец получает льготу от Империи по 3 рубля 19 копеек, а на каждое семейство 15 рублей 95 копеек в год.
В расчёт этот не вошли таможенные доходы, которые составляют 16 500 000 рублей, между тем как наш тариф по финляндской границе –
