— Все не так просто, — запротестовал Джамуха.
— Что ты хочешь сказать? — поинтересовался Темуджин.
Джамуха упорно молчал, потому что у него не было готового ответа.
Однажды Джамуха спросил у Кюрелена, каким образом выразить сожаление Темуджину в связи со смертью Азары. Кюрелен улыбнулся и спросил Джамуху, выказывал ли Темуджин глубокую скорбь по этому поводу? И Джамухе пришлось признать, что этого не было. Джамуха ощущал разочарование, ему казалось, что его в чем-то обманули. Проходили дни, и печаль на лице Темуджина постепенно исчезала, он правил своими людьми с прежней уверенностью и суровостью. Его сильный и громкий голос можно было слышать повсюду, на лице часто мелькала насмешливая улыбка. Правда, смеяться он теперь стал еще меньше, чем прежде. Джамуху возмущала подобная бесчувственность, но он помнил, что Темуджин никогда не считал женщин настоящими людьми.
Только Борте и другие женщины Темуджина с неприязнью понимали то, о чем Джамуха мог лишь догадываться. После возвращения, несмотря на то что ему постоянно требовались женщины, Темуджин ночь за ночью в одиночестве оставался в юрте.
Позади Темуджина грохотали, покачиваясь, кибитки с юртами и ехали тысячи воинов. Далее следовали стада с пастухами и подпасками, вопившими и погонявшими скот. Ночью вокруг стоянки горели яркие костры. На орду уже никто не смел нападать. Они встречали караваны, большинство из которых находилось под защитой Темуджина. Он останавливался, чтобы приветствовать купцов и собрать полагавшуюся ему дань, состоящую из серебра и золота, украшений, шерсти, коней или рабов. У него появилось много танцовщиц с ярко раскрашенными лицами, по вечерам они танцевали на открытом воздухе, потому что с каждым днем становилось теплее. Темуджину нравилось наблюдать за танцами, часто он восхищался какой-либо из танцовщиц, но по-прежнему один спал в своей юрте. Женам приходилось успокаивать себя тем, что ни одна из женщин не спит с Темуджином.
Жены продолжали жаловаться и сплетничать по этому поводу.
Темуджина тем временем забавляла растущая наглость Касара.
Остальным нокудам это не нравилось, но Темуджин открыто побуждал брата демонстрировать свое все усиливающееся вызывающее поведение. Касар от природы был простаком и не умел логично мыслить, но тут вдруг он понял, что является нойоном и братом великого хана. Другие нойоны и паладины были возмущены его детской назойливостью и высокомерием, особенно когда он делал вид, что на равных принимает участие в военных советах, важно покачивал головой и произносил с задумчивым видом:
— О, мне кое-что известно, а вы ничего не знаете! Я был свидетелем того, как мой господин обмозговывал эту мысль!
Люди ему не верили, но их охватывало раздражение. Некоторые нойоны над ним насмехались, пару раз дело почти дошло до драки, однако Касар не только был сильным человеком, но и частенько пользовался запрещенными уловками, поэтому больше никто не желал рисковать своей жизнью.
Продолжая хвастаться и напускать на себя значительный вид, Касар не замечал, что вокруг него все сильнее накалялась атмосфера. Некоторые нокуды стали сомневаться, они чувствовали себя униженными и обиженными.
— Оставьте его в покое, — посмеивался Шепе Нойон. — Он — глупый бык без мозгов. Конечно, наш господин ни о чем серьезном не станет с ним советоваться. Он может с ним поговорить лишь о том, как закаливать стрелы или не пора ли спаривать ту или иную кобылу.
Воины не верили Касару, но им уж очень хотелось расправиться с хвастуном. Джамуха постоянно на него жаловался, то же самое делали Борчу и Баян, да и другие нокуды. Темуджин в ответ продолжал хохотать. Его забавляло, когда он видел, какие надменные позы принимал Касар, как он кидает смелые взгляды на женщин. Когда они грабили караван, не находящийся под защитой Темуджина, тот с самым серьезным лицом объявлял, что Касар первый может выбирать для себя трофеи. Он так делал, чтобы Касар в очередной раз демонстрировал свою глупость и наглость, однако остальные воины кипели от возмущения.
Оэлун злилась на сына за то, что тот не отругал и не наказал Джамуху за ее заточение, открыто выражала свое негодование и ругала его, даже когда он находился среди нойонов.
— Твой братец Касар — просто дурак! — возмущалась Оэлун. — Но его глупость подобна хромому ягненку, люди должны ему сочувствовать или презирать его. Ты же его постоянно подстрекаешь, показывая, что будто он лучше других людей.
— Он меня забавляет, — отвечал Темуджин, пытаясь не злиться. — Сейчас мне нужны развлечения, потому что завтра, возможно, мне будет не до смеха. Позволь мне посмеяться.
В эти дни Темуджин как-то изменился, казалось, что он постоянно про себя посмеивается, глядя на мрачные лица окружающих.
Путешествие проходило не без помех. Иногда во время долгого похода происходили столкновения с враждебными кланами, или они сами нападали на орду Темуджина, или орда была вынуждена нападать на них. Однако Темуджин всегда легко с ними справлялся. До конца зимы сто тысяч юрт следовали за молодым ханом и его бесконечными стадами. До прихода весны он позвал к себе Борте, и в начале лета она с радостью поняла, что снова ждет ребенка!
Улус отправился на север, и мечта Темуджина о слиянии воедино многих кочующих племен и кланов наконец обрела реальные очертания. Старики ему предрекали, что этого никогда не случится, но он им отвечал:
— Великий правитель — это тот, кто пытается решить невыполнимую задачу и успешно доводит дело до конца.
Люди боготворили Темуджина и называли его Небесным Ястребом, Соколом Вечного Синего Неба, Покорителем Всех Народов. Его поразительная храбрость, суровость, хитрость и удивительная сила ослепляли. Люди Гоби боялись Темуджина, а его племя гордилось тем, что у них был такой сильный хан.
— Я стану править всеми моими соседями, — говорил Темуджин своим нойонам. — И сделаю Гоби моей собственной империей, а затем…
— И что затем? — спрашивал Шепе Нойон.
Темуджин усмехался и смотрел на восток, и нойоны замечали, что ненависть холодным сиянием освещала его лицо.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
— Когда мы создадим союз, только тогда мы позволим себе думать о мире, — повторял Темуджин. — Когда люди объединены, их волю можно навязать более слабым народам, и часто так случается без военных действий, просто с помощью угроз и страха.
Теперь ему было известно, насколько сильно действует ужас. Его лазутчики действовали не только среди более слабых племен, но и среди достаточно сильных кланов. Они распространяли слухи, что в Темуджине есть нечто сверхъестественное, мистическое и ему — Темуджину, хану Якка Монголов — нельзя противостоять. Племена Гоби состояли из крепких людей и свирепых воинов. Они всегда были готовы обороняться, сами нападали, если даже их было меньше, однако ничего не могли сделать с человеком, которому, казалось, помогали сами Небеса. Ему никто не мог сопротивляться, и людьми овладевало ощущение предопределенности. Эти чувства глушили их сопротивление, заставляли повиноваться. Кровь у них хладела, и сердца еле бились. Если даже люди убивали этих шпионов-шептунов, их разговоры действовали среди людей, подобно медленно распространяющемуся ядовитому газу.
— Темуджин не желает с вами ссориться, — шептали лазутчики. — Он вас всех любит, как родной отец, и желает сделать вас правителями над более слабыми народами. Собирайтесь под его знамена из девяти черных хвостов яка, и он поведет вас к победе, богатству и процветанию. У вас будет множество женщин и огромные стада.
— Если вы ему не подчинитесь, — прошелестел другой шепоток, — вам грозят ужас и смерть. Вы для него станете предателями и врагами. Если будете ему сопротивляться, обязательно погибнете. По его приказу вас будут поражать молнии, земные воды поднимутся, и вы в них погрузитесь с головой!
Люди полны предрассудков, от испуга их бронзовые лица зеленели.
— По воле богов все племена в Гоби должны объединяться, — продолжали шептать лазутчики. — Богами уготовано нашим ордам важное предназначение, и его будут исполнять благородные и смелые люди, бороздящие пустыни. Крупные империи разлагаются. Их мужчины превратились в евнухов, а их руки ничего не могут делать, став жирными и беспомощными. Боги призывают нас разрушить прогнившее гнездо жадных богачей, потому что они и только они приговорили степняков к бедности, голоду и трудностям. Богатства городов-империй не для нас, голод следует за нами по пятам во время долгой зимы. Только мы должны остаться сильными, здоровыми и полными боевого задора. Мы призваны освободить землю от болезней развратных городов, их вони, согнать торговцев-евнухов с мягких подушек и не позволить им больше обжираться той пищей, что пригодится нам.
