Перед ним сидел не его анда, не его брат и друг! Нет! Это был непонятный, угрожающий монстр, без милосердия, с серыми каменными устами, внушающий бесконечный ужас. Джамуха для себя не ждал ничего, кроме смерти, поэтому он успокоился.
Затем он заговорил:
— Не знаю, рассказали ли тебе, Темуджин, что я приказал твоей матери Оэлун не выходить из юрты за ее неповиновение и дерзкие речи.
Его поразили собственные глупые слова, и он даже не был уверен, что сам выговорил подобную чушь. Он был поражен, когда увидел, как Темуджин заулыбался, будто его что-то сильно насмешило, правда, лицо его не посветлело от улыбки. Тем не менее чуткий Джамуха понял, что это была первая улыбка Темуджина за многие дни.
Присутствующие были поражены и обменялись взглядами. Затем все с облегчением тоже заулыбались, и напряжение в юрте немного спало. Шепе Нойон захихикал.
— Джамуха Сечен, мне кажется, что ты меньший трус, чем я сам, — насмешливо заметил Темуджин. — Я никогда не смел сделать нечто подобное. Я тебя за это хвалю.
Джамуха был поражен и продолжал молчать. Он не мог понять, чему же радуется Темуджин. Он совсем растерялся, когда услышал хриплый и горький смех Темуджина, который пробивался сквозь печаль подобно тому, как струи воды преодолевают нагромождения камней. Затем он услышал, как смеялись остальные воины, увидел, что ему кивает Субодай, и понял, что дела обстоят не так плохо. Джамуха не сводил взгляд с Темуджина и пытался понять, в чем же дело.
Мучительное выражение на лице Темуджина немного смягчилось, оно просветлело. Да, он оставался строгим, но Джамуха решил, что самое страшное позади.
— Джамуха Сечен, никого нельзя приговаривать к наказанию, не выслушав его объяснения.
Темуджин помолчал. Он смотрел прямо в глаза Джамухи, и у того сдалось сердце, потому что Темуджин не называл его анда.
— Говори. Тебе, наверно, есть что сказать.
Джамуха вздохнул и пошевелил бледными губами:
— Я скажу тебе только одно, Темуджин, — я считаю, что поступил правильно. И во второй раз я бы сделал то же самое!
Пораженные воины обменялись взглядами. Субодай был удивлен и недоволен, услышав эти спокойные и уверенные слова.
— Вот как? — задумчиво протянул Темуджин. Он приказал, чтобы ему налили вина, и Шепе выполнил приказание. Темуджин пил медленно, не сводя взгляда с лица Джамухи. Тот вздохнул.
Казалось, у него сейчас разорвется сердце. Он отвернулся от Темуджина, и перед ним предстал неприязненный и враждебный взгляд Аготи, который радовался его унижению и явно злорадствовал.
«Я пропал!» — решил Джамуха.
Темуджин отставил кубок в сторону и облизал губы, которые слегка подергивались, потом медленно оглядел нокудов.
— Мне известно, что у вас имеется собственное мнение по поводу того, что сделал Джамуха Сечен, — спокойно заметил Темуджин. — Но я рад, что вы ему подчинились. Если бы все было не так, мне пришлось бы разбираться с вами.
Нокуды были вне себя от удивления, переглядывались и глупо моргали, не зная, чего им ожидать дальше. Шепе и Субодай спокойно улыбались, а Шепе Нойон подмигнул нокудам. Темуджин все видел, губы у него кривились.
— Теперь вы можете уходить, еще раз спасибо вам за дисциплину и повиновение.
В юрте была тишина, когда нокуды встали, поклонились Темуджина и покинули юрту. Никто не смотрел на Джамуху, кроме Субодая, и он пытался улыбкой подбодрить друга.
Оставшись с андой, Темуджин снова улыбнулся невеселой улыбкой, потянулся за кубком для Джамухи и наполнил его вином.
— Садись рядом и выпей, — обратился он к анде.
У Джамухи тряслись ноги, он взял кубок в дрожащие пальцы, приложил его к губам, но не смог сделать ни глотка. Темуджин наблюдал за ним, потом заговорил ровным, насмешливым голосом:
— Джамуха, тебе известно, что ты — глупец?
— Зачем ты все говорил нокудам? — спросил пораженный Джамуха.
Темуджин пожал плечами.
— Ты бы хотел, чтобы я им признался, что человек, которого я назначил на свое место, — глупец и не смог выполнить свою работу? — Он насмешливо хмыкнул. — Что бы они тогда подумали о моем выборе?
Злость и отчаяние разрывали усталое сердце Джамухи.
— Делай со мной, что хочешь, но только перестань насмехаться надо мной. Я и так пережил слишком много.
Темуджин с любопытством посмотрел на него. Казалось, его что-то забавляло.
— Я тебе верю, — сказал он, а потом громко расхохотался. — Пей вино. Я тебе приказываю.
Джамуха с трудом сделал пару глотков, а потом поперхнулся. Вино обжигало горло, как жидкий огонь.
— Нет, мне, конечно, не стоило в этом признаваться, — медленно сказал Темуджин. — Признание могло повредить мне самому, ни один правитель не позволит себе так сделать.
Он молча продолжал смотреть на Джамуху, будто никак не мог удовлетворить собственное удивление и любопытство.
— Джамуха, ты глупец! — вновь проговорил он, но в его словах не было злости, а наоборот, можно было уловить привязанность и симпатию. — Неужели ты не понял, что наделал? Разве тебе неизвестно, что со всех сторон враги, желающие нас уничтожить, и что нашей единственной защитой является повиновение и подчинение порядку? Если мы едины, нас невозможно победить. Слабость и раздоры привлекают сильного врага, толкают к нападению. Неужели тебе это неизвестно?
Джамуха вздохнул:
— Я не считаю, что сила и единство зависят от жестокости. Почему во имя объединения нужно запрещать милосердие?
Темуджин улыбнулся ему, как глупому ребенку.
— Милосердие — для сильных народов, а у нас пока нет подобной силы.
Джамуха уронил голову на грудь, но упрямо прошептал:
— Я верю, что все сделал правильно. Ошибка не в том, что я сделал, а в том, что ты делал в прошлом. Ты превратил в животных и недоумков свой народ!
Он ожидал, что сейчас на него накинется возмущенный Темуджин, но ответом была тишина… Затем Джамуха заметил улыбку Темуджина, еще на его лице можно было различить приязнь и легкую насмешку.
— Я тебя никогда не понимал, Джамуха. Но ты — мой анда, и я должен тебе многое прощать, хотя мне никогда не удастся научить тебя правильно мыслить. Только тебе я могу признаться, что совершил глупость, оставив тебя вместо себя…
Джамуха был изумлен. Значит, он не умрет и его даже не накажут?! На усталом лице у него ясно читались эти мысли.
Темуджин коснулся его плеча и внимательно взглянул другу в глаза.
— Ты — мой анда, — повторил Темуджин. — Ты дважды спасал мою жизнь. — И улыбнулся.
Когда Джамуха остался один, его охватило истеричное ощущение облегчения и радости. Но потом сердце у него опять стало холодным…
«Он на самом деле не простил меня, — подумал Джамуха. — Но отчего он меня не убил?»
Отношения между ними наверняка изменятся. Только сейчас Джамуха начинал понимать страшную силу Темуджина, который называл себя его андой.
Глава 29
Люди Темуджина продвигались к зимним пастбищам на огромной скорости, зима день ото дня становилась все более суровой, а воздух застывал в легких. Песок вместе со снегом больно ранил лица. Женщины и дети ютились в юртах, кутаясь во все, что попадалось под руку, в тщетных попытках защититься от холода. Темуджин ехал во главе процессии, неся в руках жезл из слоновой кости — знак предводителя войска. Рядом с ним ехали его нокуды и паладины — Субодай, Шепе Нойон, Касар, Джамуха Сечен, Аргун, Мухули, Баян и Суу, великие военачальники и стратеги. Там был и Борчу, умевший почти также хорошо стрелять из лука, как Касар, который за это не терпел его. Темуджина окружало еще много народа, это были его главные любимцы.
По пути к ним присоединялись сотни новых воинов с семьями, представлявшие кочующие племена и кланы, которые прежде были их врагами. Теперь же они преклонялись перед молодым Якка Монголом, победившим Таргютая, его брата и других мелких ханов. У многих кланов почти не было еды, и воины были голодными и плохо вооруженными, но Темуджин, несмотря на протесты своих нокудов и нойонов, с удовольствием принимал их.
— Я измеряю силу не золотом, или добычей, или хитростью горожан, — говорил он обычно. — Нет, здесь важно количество воинов. Верные войска более надежны и сильны, чем наемники, купленные за золото. Они будут стоять крепче, чем каменные стены Китая. — Он осмотрел новых членов своей орды и промолвил: — Предводитель должен иметь успех, если он обладает верностью своих подчиненных. Только глупцы и мечтатели пользуются услугами слабых военачальников и защищают проигранное дело. В конце концов, тот, кто кормит людей и ведет их на густые зеленые пастбища, получает в ответ любовь.
— Все не так просто, — запротестовал Джамуха.
— Что ты хочешь сказать? — поинтересовался Темуджин.
Джамуха упорно молчал, потому что у него не было готового ответа.
