прекрасно. Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не потому, что я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь: жизнь моя была обычная дрянная, с мирской точки зрения (…)
А впрочем, пускай остаются мои дневники, как они есть. Из них видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей молодости, я всё-таки не был оставлен богом и хоть под старость стал немного понимать и любить его».
Лев Николаевич принимает довольно спорное решение передать свои личные записи В.Г. Черткову на хранение. По всей видимости, Софья Андреевна была в курсе положений ст. 29 авторского закона: «Дневники и всякие частные записки, не предназначавшиеся к напечатанию, могут быть изданы после смерти автора лишь с согласия лиц, имеющих после него право наследования по закону, если по сему предмету умершим не было сделано особого распоряжения. По истечении пятидесяти лет со времени смерти автора для издания требуется согласие лишь переживших супруга и детей». То есть формально, в случае передачи всех авторских прав в общественную собственность, в соответствии с завещанием Толстого, какие-либо препятствия для публикации дневников и личных писем отсутствуют. Для Владимира Черткова ежедневные записи Льва Николаевича – это ключ к пониманию духовного наследия наставника (во всяком случае, хочется в это верить), а для Софьи Андреевны – предание гласности более чем неоднозначных оценок как её личной жизни, так и личности Льва Николаевича. Тем более что часть дневниковых записей Лев Николаевич считает важными только для него самого. Не случайно записи, относящиеся к лету 1910 года, названы им самим «Дневник для одного себя».
17 июля 1910 года графиня Софья Андреевнаа после долгих препирательств добилась возвращения рукописей: «Пока победила я, но прямо и правдиво говорю, я выкупила дневники ценою жизни, и впредь будет то же. А Черткова за это я возненавидела».
А.Ф. Кони, в свою очередь, считает дневники, личные письма и заметки особым результатом литературного творчества авторского права, так как они в буквальном смысле не являются литературными произведениями, относятся к личной переписке и могут существенно повлиять на репутацию их написавшего: «Главное содержание писем и дневников – события личной жизни и данные, почерпнутые из текущей деятельности и притом по большей части интересные лишь для пишущего или его корреспондента». В подтверждение своей позиции он приводит судебные решения по процессам 50-х годов XIX века в Германии, во Франции и Великобритании, в результате которых суд признал лиц, к которым перешли письма Гёте к Шарлотте Кестнер, Бенжамина Константа к госпоже Рекамье, лорда Честерфильда к своему сыну, не имеющими права их печатать без получения на то согласия писавших их или их правопреемников.
Я.А. Канторович, наоборот, относил дневники и личную переписку автора к особым объектам авторского права: «автор письма, пересылая его другому лицу, тем не лишается своего авторского права на письмо, как на вещь – всё равно, как покупатель экземпляра отпечатанной книги, имеет лишь вещное право на содержание книги, которое принадлежит только автору. Но частные письма имеют одну особенность (…) частные письма автор пишет в сознании, что содержание их будет известно только адресату, обыкновенно близкому, доверенному человеку (…) словом, в частных письмах автор, не рассчитывая на их опубликование, может не предъявлять к себе тех требований литературной и общежитейской ответственности за содержание своего писания, какими каждый автор должен руководствоваться и обыкновенно руководствуется, отдавая своё произведение на суд публики».
Сам же Лев Николаевич Толстой называет свои дневники главным из всего того, что он написал.
Тем не менее, несмотря на позицию большинства членов семьи, дневники великого писателя всё-таки были опубликованы в его полном собрании сочинений.
Несмотря на формальный отказ Льва Николаевича от исключительных прав на свои произведения, обойти интересы Софьи Андреевны Толстой в этом сложном вопросе не представлялось возможным. Это хорошо понимали два крупнейших издательства России – «Товарищество И.Д. Сытина» и «Товарищество А.Ф. Маркса», – которые развернули настоящую войну за приобретение прав на издание полного собрания сочинений Л.Н. Толстого. При этом тем же самым занимается назначенный душеприказчиком писателя В.Г. Чертков.
Ожесточённые переговоры между издательствами продолжались более года: обе компании планировали публиковать сочинения Толстого как приложения к своим популярным журналам «Вокруг света» и «Нива». В январе 1912 года Иван Дмитриевич предложил заплатить за авторские права 250 000 рублей, из которых 50 000 рублей должны были отойти вдове писателя Софье Андреевне. Однако её такая сумма не устроила, поэтому она была увеличена до устроивших обе стороны 100 000 рублей. Издательство А. Маркса[113], получившее эту информацию от своего агента, телеграммой уведомило графиню Толстую, что готово заплатить по договору 300 000 рублей, позднее на эти условия согласился и И.Д. Сытин. Пользуясь тем, что он находится в Москве, а конкуренты – в столице, Иван Дмитриевич решил опередить события и, тайно встретившись с Софьей Андреевной, передал ей в качестве аванса 100 000 рублей без каких-либо обязательств, что и решило дело. Вскоре «Товарищество И.Д. Сытина» получило полные права на издание всех произведений Льва Николаевича Толстого сроком на два года.
И.Д. Сытин выпустил собрание сочинений Льва Толстого в двух вариантах: первый – 20-томный, в роскошном кожаном переплёте, с подробными примечаниями и цветными иллюстрациями тиражом 10 тысяч экземпляров (по розничной цене в 50 рублей за том), и дешёвый – в 24-х томах, тиражом 100 тысяч экземпляров, который, хоть и стоил в пять раз дешевле, но продавался исключительно по подписке как приложение к газете «Русское слово» и журналу «Вокруг света», что позволило увеличить их тиражи в три раза.
В письме к пайщикам своего товарищества И. Сытин предполагал, что в результате приобретения исключительных прав на публикацию произведений Толстого стоимость рекламы в периодических изданиях издательства существенно возрастёт и «принесёт больше результатов, чем все русские журналы вместе взятые», поскольку «наплыв подписчиков колоссальный».
Этот расчёт оказался верным, как и сотрудничество с правительством П.А. Столыпина, чья идея о массовом открытии изб-читален для развития программ грамотности и просвещения населения была поддержана предпринимателем и позволила в буквальном смысле наводнить страну дешёвыми книжками для чтения.
В затянувшемся спектакле под названием «Наследование авторских прав Л.Н. Толстого» занавес опустится только после того, как последователи великого писателя вместе с революционными массами трудящихся исполнят свою вековую мечту – разрушат великую империю.
В числе первых законов молодой республики будет декрет Совнаркома РСФСР от 26 ноября 1918 года «О признании научных, литературных, музыкальных и художественных произведений государственным достоянием», предоставивший право Народному комиссариату просвещения объявлять достоянием государства любое произведение, вне зависимости от того, было оно опубликовано ранее или нет, принадлежит или
