Лангтон захлопнул обложку досье и потянулся за следующим, которое Льюис уже открыл и держал наготове. Слаженная работа команды произвела впечатление на Анну. Льюис всегда угадывал, что́ понадобится Лангтону в следующую минуту.
— Мы знаем, как отделяются нити и волокна, — продолжил Радклифф, — и если сиденья хранились в…
Лангтон прервал его:
— Вы должны помнить, что эти сиденья сразу завернули в прозрачную клеенку и обмотали клейкой лентой. В компании «Хадсонс Моторс» опасались, как бы на них не осела пыль или что-то еще, способное повредить кожу. И они лежали в гараже у Хадсона.
— Да-да. Вы нам об этом уже рассказывали. А я веду речь о другом. Кто-то передвигал сиденья, снимал их, выносил из машины или укладывал в другой автомобиль и вполне мог невольно «добавить» эти улики.
— Да, не исключено, — согласился Лангтон.
Радклиффа явно удовлетворил его ответ. Дэниэлс попытался искоса взглянуть на него, поздравив с первой победой.
«Нет, Лангтон не пропустил мяч, — подумала Анна. — Он играл как профессионал, и его трудно кому-либо сбить».
— И все же, все же. Оба свидетеля подтвердили свое алиби в тот вечер, когда исчезла Мелисса, а мистер Дэниэлс не смог нам точно сказать, что он тогда делал. К тому же у нас есть письменные и заверенные показания владельца компании по поводу этих сидений. Они все время хранились в гараже, и с них не снимали защитный покров.
— Вы только ходите вокруг до около, детектив. С алиби или без алиби, каждый из этих свидетелей мог знать, где лежал ее труп. Они могли вернуться за ее трупом и взять какой-нибудь волосок или еще что-то. Боюсь, что так мы не доберемся до сути и ничего не установим. Когда нашли ее тело, сколько недель тому назад? — перешел в наступление Радклифф.
Дэниэлс робко улыбнулся своему адвокату.
— Мелисса Стивенс умерла в ту же самую ночь, когда исчезла, — откликнулся Лангтон и забарабанил пальцами по столу. — А сиденья завернули на следующий день и больше ни разу не развертывали.
— Но ведь это они так говорят, не правда ли?
— Нет, я сужу не только по словам двух механиков. У меня есть показания коммивояжера и дизайнера по окраске автомобилей. Вдобавок, учтите, — если бы клейкую ленту сняли хоть однажды за все эти месяцы, она бы повредила прозрачную пленку. А пленка осталась нетронутой. Следовательно, никто не прикасался к сиденьям и ничего в них не подкладывал.
Радклифф приподнял брови, очевидно, предположив, что суд не примет подобные доказательства. Анна украдкой взглянула на Дэниэлса, который заметно осмелел и даже начал раскачиваться на стуле.
Лангтон протянул руку, и Льюис передал ему папку.
— Фотография первая из второго досье: отметина от укуса на языке Мелиссы Стивенс.
Известие застигло Радклиффа врасплох, и он заморгал. Об этом он ничего не знал.
— Отметина? — недоверчиво переспросил он.
— А вторая фотография — это слепки зубов вашего клиента. По ним можно составить впечатление о работе стоматолога из Лос-Анджелеса. Как видите, мистер Дэниэлс недавно вставил себе зубы. И эта операция заняла весь март нынешнего года. Вот эти снимки забрали при обыске в квартире мистера Дэниэлса. — Лангтон выложил из папки еще серию рентгенограмм и фотографий. — Мистер Дэниэлс уверял нас, что это его рентгенограммы. Но, как выяснилось, вовсе не его, и там засняты чьи-то чужие зубы.
Лангтон неторопливо извлек из папки увеличенную фотографию широко улыбающегося рта Дэниэлса. А после измерил его сантиметром.
— Это реклама мини-сериала «Залив сокола». Фотография двухгодичной давности. Вы видите, что мистер Дэниэлс тут широко улыбается и не демонстрирует свои новые протезы.
Дэниэлс с улыбкой подался вперед.
— Они хорошо потрудились над моими зубами, не правда ли? — обратился он к Радклиффу. Но адвокат почуял опасность и постарался на всякий случай внутренне отдалиться от своего клиента. Он не ответил на его дружеское замечание.
— И еще одна картина с отметиной от укуса на языке Мелиссы Стивенс.
Лангтон положил ее рядом с фотографией улыбающегося рта Дэниэлса. Затем взял две цветные прозрачные пластины и наложил их одну на другую.
— Видите, до того как мистер Дэниэлс сделал себе протезы, следы зубов полностью совпадали. И это, несомненно, доказывает, что ваш клиент прокусил язык Мелиссе Стивенс. А значит, Мелисса Стивенс, столь же несомненно, была пассажиркой «Мерседеса-Бенц» мистера Дэниэлса.
Радклифф вспотел от напряжения. Какое-то время он поиграл фотографиями, сложив их веером. Анна обратила внимание, что на лбу у него выступили капли пота. Однако Дэниэлс оставался непоколебим. Анна решила, что он напрочь позабыл о ней, о ее присутствии в комнате. Она ошиблась. Внезапно арестованный поднялся, отошел на несколько шагов и посмотрел на нее, что-то пробурчав себе под нос. Потом Дэниэлс выпрямился и взглянул в лицо Лангтону. Ее охватил ужас. Ведь никто, кроме них, не знал о случившемся в ее квартире и не был в курсе интимных подробностей. Она даже не расслышала голос Лангтона из-за сильного звона в ушах.
— Мы не нашли кончик ее языка при вскрытии, когда проверяли содержимое желудка жертвы. Его не обнаружили и на месте преступления. Я предполагаю, что ваш клиент либо выплюнул его, либо съел. Но, как бы то ни было, это мистер Дэниэлс откусил язык Мелиссе Стивенс.
Нависла пауза, и Льюис убрал фотографии в папку с досье.
— Я снова спрашиваю вас, мистер Дэниэлс, — отрывисто произнес Лангтон, — встречались вы вечером 7 февраля с Мелиссой Стивенс или нет?
Радклифф наклонился к своему клиенту, прикрыл рукой рот и что-то прошептал.
— Отвечайте, я прошу вас, — сказал Лангтон.
— Без комментариев, — отозвался Дэниэлс.
Лангтон разочарованно вздохнул. Ему меньше всего хотелось услышать привычную отговорку — «без комментариев». Неужели Дэниэлс станет пользоваться ею и впредь, ограждая себя от неприятных вопросов? Лангтон решил изменить тактику и передал Льюису короткую записку. Тот кивнул и открыл досье Макдоуэлла.
— Вы знакомы с Джоном Макдоуэллом?
— Да.
— Когда вы видели его в последний раз?
Дэниэлс пожал плечами и ответил, что это было по меньшей мере лет двадцать тому назад.
— Двадцать лет назад Макдоуэлл владел ночным клубом и, кажется, процветал?
— Да, так оно и было.
Лангтон планировал подольше поговорить о Макдоуэлле, зная, что Дэниэлс не устоит перед соблазном. Вопросы о Мелиссе Стивенс вызывали напряжение и словно давили на всех присутствующих. А теперь Лангтон станет пичкать подозреваемого совсем иными, легкими вопросами и опять попробует загнать его в угол.
— Вы могли бы описать мне Макдоуэлла? Какого типа это человек? Нам бы хотелось понять.
— Ну, в то время он был вспыльчивым, энергичным, громогласным. Набрал в свой клуб выводок шлюх. И был еще помешан на фитнесе, когда ходил к ней в дом.
— В чей дом он ходил?
— К Лилиан Даффи! — выпалил Дэниэлс.
— Расскажите мне о ваших отношениях с Лилиан Даффи, прошу вас.
— Она была проституткой. А дом на Шаллкотт-стрит стал для нее борделем.
— Но в каких отношениях вы состояли с Лилиан Даффи?
Дэниэлс пожевал губу. Он упорно не желал употреблять ненавистное слово.
— Кем была Лилиан Даффи? — не отставал от него Лангтон.
— Моей матерью, — выдавил из себя Дэниэлс, съежившись на стуле.
— Вы — урожденный Энтони Даффи?
— Да.
— И вы утверждаете, что не виделись с Макдоуэллом двадцать лет?
— Да!
Лангтон нажал на магнитофонную кнопку.
— Я собираюсь поставить для вас пленку с записью вашего телефонного звонка сержанту Трэвис, — пояснил он.
Радклифф поднял руку.
— Что это?
— Это пленка с записью телефонного разговора вашего клиента с сержантом Трэвис. — Лангтон обернулся и указал на Анну.
— Вы записали телефонный разговор?
— Да, верно.
Радклифф повернулся к Дэниэлсу:
— А вы поняли, что разговор записывался на пленку?
— Конечно, нет. Мы вместе ходили в Оперу, на балет. — Дэниэлс подмигнул Анне. — Приятный был вечер, не правда ли?
Он снова передвинулся на стуле и выпрямился.
— Почему бы мне ей не позвонить? Особенно после того, как мы пообедали в тот вечер и я ей очень понравился.
Прокручивая пленку, Лангтон следил за реакцией Дэниэлса, за его подмигиванием Анне и ухмылками, за тем, как он наклонялся и перешептывался с Радклиффом. Запись разговора подошла к концу, и Лангтон выключил магнитофон.
— Вы признаете, что это ваш голос и вы говорили с сержантом Трэвис?
— Да. С какой стати мне это отрицать? Я ей звонил.
Радклифф подсел поближе к столу и, указав пальцем, обратился к Лангтону:
— А какое право вы имели записывать на пленку сугубо личный телефонный разговор моего клиента?
