Вниз по широкой реке спустились легко и быстро, причалили у хижины, от которой начиналась тропа к котловине с солью, помогли новосёлам разгрузиться, и отправились дальше вниз по течению. Хорошо шли, бодро. Ветер подгонял, течение несло. Степь на обоих берегах выглядела знакомо, а пойма постепенно делалась шире. Вместе с ней полоса корявых низменных лесов становилась просторней. Несколько раз примечали вдали бледные дымки далёких костров, но никаких других признаков деревенек, селений, даже хуторов, и тех не видели. Многие деревья у берега стояли в воде — здесь продолжалось половодье и те, кто обитал в этих краях перешли повыше, на сухие места.
Налаживать с ними контакт было некогда — требовалось скорее продвигаться дальше.
Река повернула в юго-восточном направлении — ничего подобного в поведении Днепра или Дона на их картах не просматривалось, а для Днестра или Буга они находились определённо восточней. То есть опять география «не билась». Убрали паруса, сложили в лодку вёсла и стали внимательней поглядывать по сторонам.
— Кажется, течение стало быстрее, — засомневался Серый. — Может, приближаемся к Днепровским порогам?
— Может? — развёл руками Веник. — Мы так и не сделали никакого прибора для измерения скорости, — достал блокнот и сделал запись. — Даже примитивных песочных часов, и тех не сделали, — посетовал он.
Тем не менее, усиление течения вскоре стало очевидным. Зрительно приблизился подмытый водой берег, да и второй тоже как-то стал ближе. Пристали и выслали по берегу пешую разведку.
— Точно. Русло сужается, течение ускоряется так, что ни за что не выгрести обратно, но каких-то скал или камней не видать. Хоть берега и сближаются, но ширина уменьшается менее чем вдвое, и никакой поймы нет — обрывы прямо в воду. Каменистые выходы есть, но вверх они не торчат. Не горы, в общем. Через день пути река снова успокаивается. А по берегам всё та же покрытая травой зелёная степь, — доложил всё тот же Серый.
— То есть — система ниппель. Туда пропустит, а обратно пошлёт пешком. Двадцать километров волочь на себе два швертбота — это не айс, — согласился Веник. — Один нужно оставить здесь, а второй можно будет на обратной дороге бросить с той стороны порогов.
— Сопрут! — возразил Серый. — Если местные парней Аона даже от берега гоняли, значит, понятие о собственной территории уже имеют.
— Запросто. Спрятать тоже не получится — леса тут не особо густые, да и тех с кот наплакал. И сторожа оставлять боязно — на одного и напасть могут. Тут вам не наши северные края. Придётся целому экипажу охранять лодку или мотаться по реке, избегая встречи с местными. Аону они тогда шибко не понравились. Серый! Это твоя задача. Если не найдем вас на обратном пути — дадим сигнал дымом. Вряд ли вам позволят до осени просидеть на одном месте.
— Дату встречи лучше бы назначить. Тогда бы мы подгадали прямо ко времени, и не раздражали никого, болтаясь тут без дела.
— Хорошо бы. Давай двадцать пятое августа. Заодно и сами будем стараться управиться к этому сроку.
— Три месяца! Куда же ты собрался? В Грецию?
— Хорошо бы. Там должны расти маслины. Бывайте здоровы. Хом, отваливай. И давайте оба на вёсла.
* * *
Пороги прошли уверенно — это не Чусовские «бойцы» — тут всё-таки было проще. Без резких изгибов или подводных камней — только держись подальше от берега, где, то и дело, воду закручивает. А дальше — опять плавная равнинная река, та же пойма, заросшая лиственным лесом. Впрочем, леса стали обширней, а степные просторы часто разбавлялись купами деревьев и зарослями кустарника. То есть места начались более влажные.
Рассказывать своим спутникам о том, что предчувствует приближение субтропиков, Веник не стал — это взрослые мужчины из местных — высоких материев они не воспримут.
— Дожди здесь чаще, — объяснил он на понятном всем языке. — Потому что близко большая вода.
Теперь река малыми поворотами стремилась на запад юго-запад. Потом влилась в другую реку, по-настоящему великую — противоположный берег угадывался с трудом. Опять шли на юг, на юго-запад и так далее с малыми вариациями, пока не приметили поселения на левом берегу, которого так всю дорогу и держались — правый давно пропал из виду. К этому моменту растительность стала пышной. В воде стеной стоял камыш, скрывая от взоров путешественников зелёные лужайки, огромные деревья и густые кустарники. Птиц здесь было видимо-невидимо. Олени и косули то и дело появлялись в поле зрения, следы кабанов тоже не были редкостью — просто раздолье для охотника. Что же касается интересов рыбака, то и для него в этих водах тоже хватало радостей. В отношении собирательства — важнейшей отрасли народного хозяйства палеолитического общества — заключить, что либо, внятное было затруднительно. На берег ребята высаживались ненадолго — развести костёр, приготовить горяченького, чайку вскипятить. Спали в лодке, заякоренной подальше от берега. Конечно, видели много незнакомых растений. Плодов на них пока нет, а по завязи ничего определённого сказать не могли. Есть и с корнями, обещающими вырасти до приличных размеров. Однако заниматься их дегустацией Веник запретил — они сейчас в разведке — некогда маяться животами.
Ещё отметили, что течение перестало увлекать лодку вдоль берега.
Шеф чувствовал себя очень неуверенно — то и дело вдали маячили дымки — то есть люди в этих краях не были редкостью. Значит, местные жители встречаются друг с другом достаточно часто. А это уже совсем другие отношения, чем в их мире — мире, где природа не столь щедра. Где никто никого не боится. Поэтому и двигались почти без остановок, отмечая на карте всё тот же левый берег реки — правый давно и надёжно потерялся за горизонтом.
И вот отчётливо видны крытые тростником хижины, костры, над одним из которых жарят на вертеле какое-то крупное животное, хлопочущих вокруг женщин, кружок охотников в сторонке, ребятишек. С виду материальная культура по-прежнему палеолитическая — на людях подпоясанные шкуры. Выделаны они, или нет — отсюда не видно.
А вот и их заметили — гомон, суета, мужчины с копьями бегут к берегу, словно вставая на пути чужаков к своим жилищам. И интересно, а есть ли у местных лодки? До сих пор не случалось нигде никакого плавсредства. В этом мире видеть лодки Венику пришлось только на севере у тамошних рыбоедов.
Хорошо, что Аон в своё время приметил недружелюбие людей, живущих южнее — он мог бы запросто выйти на берег с самыми добрыми намерениями и получить удар копьём.
Плавно повернул румпель и повел лодку подальше от берега — контакт с местным населением не обещал быть простым.
* * *
За следующие дни видели ещё несколько деревень. Среди них попадались и крупные — с десяток хижин. Ни к одной не приближались. Пробовали на вкус воду, убеждались, что она пресная и продолжали стремиться к морю. Тем временем берег постепенно поворачивал влево и уводил к востоку. Впереди замаячили горы — они оказались недалеко от воды. Крутые скалистые обрывы впереди и лесистые вершины сзади. Полоса зарослей сузилась, зажатая между водой и этими возвышениями. Но течение здесь почти не ощущалось, а волны выглядели уже весьма серьёзно — швертбот натурально качало.
По прикидкам это мог быть и южный берег Крыма. Тогда почему река? Или это озеро? Пресноводное? И небо начинает хмуриться. Серьёзного шторма их швертбот не выдержит — нужно срочно искать убежища на берегу. Хорошо бы отыскать закрытую бухту! А берег, как назло, пляжный. Полоска песка, трава неподалеку, дальше кустарник и вскоре за ним стена деревьев. Заторопились, побежали быстрее, всматриваясь в сушу и озираясь на надвигающиеся тучи. Приметили окончание мыса, какие встречались на реке — это обычно косы, намытые течением. Тут, так же, как и в реке, всё заросло камышом.
Убрали парус, втянули шверт, налегли на вёсла. Развернувшись почти назад, вошли в узкий залив и… оказались рядом с довольно крупной деревушкой. Опять суета, опять встревоженные мужчины, но на этот раз никуда не уйти — можно угодить в шторм. Придётся оставаться здесь. Выбрали место примерно посерёдке длинного заливчика — с берега копьё не добросить — проверили арбалеты на всякий пожарный и, не обращая внимания на творящееся на берегу недовольство, стали устраиваться на отдых.
Гневные крики на незнакомом языке, скорее всего, содержали угрозы. Но ведь с этим ничего не поделаешь! Так что, пересидят непогоду и уйдут. Конечно, к ним могут попытаться добраться вплавь — не могут жители побережья не уметь плавать. Ну и получат веслом по голове. А пока Веник разделся, положил на борт кусочек мыла и плюхнулся принимать водные процедуры. В их болотном краю не шибко-то расплаваешься, а тут раздолье, и водичка тёплая. Понырял, намылил голову, прошелся по телу мочалкой и снова в воду — отполаскиваться.
