— А я и не предлагаю больше, упустили вы шанс, — сказав это, подходит к шкафу, высокому и широкому, нажимает какую-то невидимую глазу кнопку, и с тихим жужжанием белоснежная деревянная махина отъезжает в сторону.
— Однако, — не выдерживаю, потому что это впечатляюще. — Там потайная комната?
— Ага, она самая, — кивает Карл, когда на месте шкафа открывается проход во тьму. — И узники Азкабана с полными карманами философских камней. Пойдёмте, нас ждут.
Карл первым ступает в темноту, но скоро проход озаряется светом — он нашёл выключатель.
— Аккуратнее, крутые ступеньки, ещё и осыпаются порой. Не сломайте шеи.
И лёгкой походкой хозяина спускается вниз, а мы за ним плотной цепочкой. Я не знаю, что там ждёт нас, но с каждым шагом становится всё интереснее. Адреналин и жажда приключений разгоняет кровь, делая тело совсем лёгким, почти невесомым. Даже, кажется, рёбра перестали болеть.
Чувствую за спиной тяжёлое, но спокойное дыхание Филина. Это придаёт мне сил, даёт надежду, что пока мы все вместе, ничего плохого не произойдёт. Правильно ли мы поступаем, что идём сейчас за совершенно незнакомым человеком? Можем ли доверять ему или кинет нас снова? И кинул ли до этого или на самом деле стал жертвой своей неожиданной доверчивости?
Вопросы кружат в голове жалящим роем. Отгоняю от себя навязчивое подозрение. Если сейчас дам волю чувствам, то сорвусь и тогда беды не миновать. Мне нужно быть сильным и держать себя в руках, потому что гнев — плохой советчик, как бы не хотелось дать ему волю.
— Так, дорогие друзья, — произносит Карл, останавливаясь на площадке возле железной двери. — Во-первых, прошу ничему не удивляться. Во-вторых, держите себя в руках, потому что мне меньше всего нужно, чтобы вы марались об этих ублюдков. Ну и, в-третьих, надеюсь, что всё, увиденное вами внутри, там и останется.
— Как в Вегасе? — спрашиваю и не сдерживаю нервный смешок.
— Именно.
Карл бросает на меня тяжёлый взгляд, пробирающий до мурашек. Теперь и без лишних слов понятно, что все слухи о "Чёрных ангелах" — не бред воспалённого сознания охотников за сплетнями.
Но что же там, за дверью? Кажется, мне никогда раньше не было настолько любопытно. Чувствую, как странная энергия струится по венам. Кажется, что там, впереди, стоит только сделать шаг, я увижу что-то, что давно искал.
Карл ещё раз окидывает каждого взглядом, словно размышляет, нужно ли нам туда входить. Первым не выдерживает Роджер:
— Слушай, папа Карло, открывай ты эту золотую дверцу, потому что мы так до утра стоять будем. А Арчи ещё в больницу нужно успеть вернуться до вечернего обхода.
Карл кивает и распахивает дверь.
Яркий свет сотен лампочек, приделанных к потолку, на миг ослепляет. Пока пытаюсь проморгаться, до слуха доносятся странные звуки: мычание, какой-то стук, шипение.
Делаю шаг вперед и отхожу чуть в сторону, чтобы дать пройти другим, а Карл, тем временем, произносит:
— Вот он, красавец ваш, собственной персоной. — Жест рукой куда-то в угол. — Правда, уже не столь красив как раньше, но какая разница, с какой рожей помирать. Да, Никита?
— Ух, ты, чёрт, — шипит Филин, толкая меня в бок. Я подпрыгиваю от неожиданности, потому что от увиденного даже забыл, что не один здесь. — Ты глянь... однако.
Тот, кого мы искали, из-за кого чуть не оказались за решёткой висит на крюках, подцепленных к его коже на спине, и из более чем десятка ран тонкой струйкой сочится кровь.
Впечатляюще.
— И ты ещё спрашивал, почему я к тебе редко прихожу? — хмыкает Роджер, в упор глядя на Карла. — Не можешь без театральщины, да?
— Ты же меня знаешь: терпеть не могу скуку и банальщину, — улыбается Карл почти безумно, глядя на дело рук своего помощника — здоровенного русоволосого мужика с кожаном переднике.
Вот не зря мне фильм "Пила" мерещился, нужно доверять своей интуиции.
— Скажите, друзья, этот товарищ тогда на встречу приезжал?
Карл указывает рукой на ещё одного типа, кровоточащим мешком висящего на крюках рядом с Никитой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нет, это не подвал, это какая-то бойня.
— Да чёрт его разберёт, — Роджер нервно дёргает плечом. — Твой приятель слишком уж его разукрасил. Так сразу и не признать.
Карл приподнимает за слипшиеся волосы, поникшую было, голову, чтобы свет лучше освещал разбитое в кровь лицо.
— Да, это он.
Я узнал его — такое характерное лицо сложно забыть, хоть оно и изменилось почти фатально.
— Всё-таки моя разведка хорошо работает, — ухмыляется Карл. — А знаете, как он попался? Придурок же, право слово, даже стыдно за него. Наболтал в моём же собственном баре, что скоро "обует Карла по самые причиндалы". Мол, я у него уже чуть ли не с руки ем, под сапогом сижу и не гавкаю. И о Никитосе нашем дражайшем наболтал с три короба, гнида мерзостная.
Карл сплёвывает на пол, будто само нахождение рядом с этим куском болтливого дерьма вызывает у него отвращение.
— Повезло, — произносит Фил, морщась.
— Везение — странная штука, — ухмыляется Карл, — но тут соглашусь. Кстати, в том же баре он рассказывал какой-то пьяной в дымину шалаве, что они с Никитой на пару сделали с бедной девочкой в том гараже. Никогда мне не постичь уровень подобного идиотизма, когда развешивают на стенках трупы в моём же собственном гараже. Неужели и правда надеялись, что я ничего не узнаю?
Мужик что-то хрипит, видно пытаясь оправдаться, но Карл не слушает его.
— Навели туда ментов, падлы, — продолжает хозяин подвала. — Хорошо, что я перед этим, как чувствовал, товар оттуда забрал, а то бы шухер был на всю округу. Замахались бы откупаться.
Карл многословен, будто пытается доказать, что невиновен. И я верю ему, безоговорочно, хоть вся эта ситуация и дикая до предела.
— Чего вы бледные такие? — смеётся, обращаясь к нам, Кожаный передник. — Лёгкое садо-мазо ещё никому не повредило. От этого не умирают, просто выглядит эффектно, но всё под контролем — сдохнуть раньше времени не дам. 1
Мне кажется, что я попал в какую-то параллельную реальность, но в глубине души нравится думать, что этим козлам не сойдёт с рук всё, что натворили.
Никита, если это, конечно, он, потому что я его в глаза ни разу не видел, мычит и о чём-то словно сказать хочет, но не могу разобрать, что именно. Осторожно подхожу к нему, переступая лужи на полу, о природе которых стараюсь не задумывать. Это похоже на обычную воду, но кто знает, чем на поверку они могут оказаться — от «Чёрных ангелов» можно ожидать чего угодно.
На Никите из одежды лишь бо?ксеры. Он высокий — гораздо выше меня, но в плечах у?же. Смотрю на него внимательно — на разбитые губы, сочащийся кровью нос, опухшие глаза, прилипшие ко лбу светлые волосы — и понимаю, что Женя чертовски на него похож. Даже, несмотря на побои, сходство очевидно.
Только не дай Бог, чтобы в глазах Женечки поселилась такая же злоба и неизбывная тьма.
Никита фокусирует на мне взгляд голубых глазах и кривит рот в усмешке. Морщится, но затею свою не бросает, и вскоре мерзкая ухмылка появляется на его лице.
— Кристина всегда была идиоткой и шлюхой, — шипит он, выпуская слова на волю со странным свистом. Чтобы расслышать, приходится наклониться к нему совсем близко, хоть сама мысль находиться рядом с этим ничтожеством противна. — Скажи, зачем она тебе нужна? Неужели все нетраханные бабы в городе кончились?
И я не выдерживаю, потому что многое могу понять и простить, но только не могу позволить, чтобы всякий мусор и отброс позволял себе такие слова в адрес Кристины. Да и не только её — ни одна женщина, будь она хоть сто раз идиоткой, не заслуживает этого.
И я бью, не задумываясь о последствиях, не соображая, не обращая внимания на нестерпимую боль в рёбрах. Просто бью, потому что не могу по-другому.
— Арчи, прекращай! Хватит! — Фил хватает меня за плечи, зажимает рукой шею, пытаясь отодрать от Никиты. — Ты его убьёшь, зачем тебе это? Он же не сто?ит этого, остановись!
