Всё-таки талант не пропьёшь, и вот, через несколько минут подбора, замок тихо щёлкает, впуская меня внутрь.
В квартире тихо, даже слишком. Неужели она успела сбежать? Но как? От меня ещё никто не уходил.
Её подружка, придурочная Ксюша, тоже думала, что умнее всех. До последнего надеялась, что я шучу. Не поняла, идиотка, за столько лет, что у меня нет чувства юмора — не укомплектован. Как она кричала, как плакала, когда дошло, зачем я приволок её в гараж, но поздно. Она окончательно достала меня. А ещё слишком много знала.
Получил ли удовольствие, убивая её? Нет. Ни радости, ни сожаления, ни удовлетворения.
Ни-че-го.
Но Кристина — другое дело. Тут уж я получу кайф по полной программе.
Захожу на кухню, осторожно подхожу к окну и чуть не задыхаюсь от злости: сквозь прозрачное стекло моя машина видна как на ладони. Какого чёрта я не выяснил, куда именно выходят окна?
Значит, она увидела меня и скрылась. Твою мать!
Куда она делась? От злости сводит скулы и пульсирует в висках. Кажется, что от вспышки резкой боли моя голова сейчас разорвётся на сотни маленьких кусочков. Просто взорвётся, оставив после себя кровавое месиво. Ну, нет. Пока не отомстил, помирать не собираюсь — слишком рано.
Да и после желания никакого не имею, ведь сейчас всё только начинается. Свобода, новая жизнь, новые города и страны. Весь мир будет у моих ног. Главное, с Кристиной разобраться и с Карлом разделаться.
Телефон в кармане издаёт звук. Фрэнк Синатра поёт о своём пути, а я чертыхаюсь, потому что сейчас меньше всего хочу разговаривать с Карлом, но и не ответить не могу: от него пока что зависит моё материальное положение. Вдруг снова работу какую-нибудь даст? Мне нужны деньги, чтобы начать новую жизнь, без этого будет сложно. Мне осталось совсем немного, чтобы скопить нужную сумму.
— Никита, срочно приезжай! Очень крупный заказ, плачу? по тройному тарифу. Сечёшь?
Его голос звенит от напряжения, а у меня от предложенной суммы даже голова болеть перестаёт. Вот это щедрость. Кожа зудит от предвкушения, поэтому даже согласен отложить пока поиски этой твари до лучших времён.
— Еду! — коротко рапортую, и Карл отсоединяется.
Но почему мне так неспокойно на душе? Какое-то странное предчувствие заставляет вытирать потные ладони и брюки. Почему я так нервничаю? Из-за сорвавшегося плана? Или из-за задания Карла? Не знаю, на душе слишком муторно, чтобы не обращать на это внимания.
Ха, на душе. Смешно-то как.
Почти бегом покидаю квартиру, прикрыв за собой дверь, и несусь вниз по лестнице. Карл жутко не любит, если кто-то опаздывает. Мне наплевать на его чувства и недовольство, просто не хочется выслушивать всё то дерьмо, что он решит высказать. Мне нужны деньги, чтобы поскорее уехать из этой чёртовой страны, поэтому не хватало, чтобы из-за моего опоздания он передал этот заказ кому-то другому.
Запрыгиваю в машину, газую и уже через пару минут мчу в сторону Промзоны, где меня ждёт придурочный альбинос.
* * *
— Ты быстро, — говорит Карл, когда я вхожу в его кабинет. — Похвальное рвение.
— Ты же знаешь, что на меня можно положиться.
— Конечно, знаю. — Карл как-то странно смотрит на меня, словно видит впервые. Вопросительно приподнимаю бровь, а тот машет в мою сторону рукой и улыбается. Вернее, скалится. — Пойдём, нужно в одно место зайти для начала.
Я подхожу к двери, ожидая, что он направится за мной, но Карл смеётся и указывает рукой на шкаф.
— Нет, не туда.
А куда? Пока думаю, что всё это может значить, Карл встаёт из-за стола и направляется к своему «бару». Заглядывает куда-то в сторону, нажимает что-то и раздаётся щелчок. Вдруг волшебным образом шкаф отъезжает в сторону.
— Вот это да, — выдыхаю. — У тебя там что?
— Ничего особенного, — отвечает после секундной паузы и жестом приглашает следовать за ним.
Свет зажигается, и мы спускаемся вниз по видавшей виды лестнице. С каждым шагом червяк подозрения разрастается всё сильнее, пока не превращается в липкую ледяную змею. Не нравится мне всё это, но решаю молчать, потому что всё равно никто не будет отвечать на мои вопросы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Просто моё воображение слишком разгулялось, нужно постараться выкинуть всё это дерьмо из головы.
Карл, идущий впереди, насвистывает какой-то мотив — весьма, кстати, зловещий. Но, зная его, другого можно и не ждать. Он сам суть тлен и мрак, хоть и волосы белые.
— Куда ты меня ведёшь?
— А тебе не всё равно? — спрашивает, не поворачивая головы. — Думал, ты у нас из тех, кто на любое дерьмо согласен, лишь бы деньги платили.
Молчу, потому что с Карлом спорить — себе дороже. Сверлю взглядом его субтильную фигуру, а в голове мелькают картинки, как я разбиваю его череп о ступеньки этой лестницы. Эти мысли приносят удовлетворение, и остаток пути почти не обращаю ни на что внимание.
— Пришли, — говорит Карл, толкая обитую железом дверь. — Проходи.
Он делает знак рукой, сам оставаясь на пороге.
Делать нечего, вхожу и оказываюсь в тёмном помещении, где нет ни единого источника света, а прогорклый запах забивает лёгкие. Никак не могу понять, где я и зачем сюда пришёл. Тут какой-то склад? С оружием? Или комната для секретных переговоров, где звукоизоляция позволит избежать утечки информации? Вариантов масса, но ни один не кажется мне достаточно убедительным.
Неожиданно чувствую сильный толчок в спину, от которого теряю равновесие и лечу вперёд, в темноту.
— Ой, — произносит Карл и смеётся. — Что это тебя ноги не держат, а?
— Шеф, что вы так с ним неаккуратно? А если расшибётся? Никакого же удовольствия не получим.
Этот мерзкий голос узнаю из тысячи — он принадлежит Бугаю, которого я встретил в первых день. Самый отчаянный и беспринципный из всех головорезов, работающих на Карла.
Я не понимаю, что здесь происходит. Злость клокочет в груди, будто гейзер, но держу её в себе, потому что для начала нужно во всём разобраться.
— Мне кто-нибудь пояснит, что случилось? — спрашиваю, поднимаясь на ноги.
— Ха, ты смотри, объяснения требует, — хмыкает Бугай. — Борзый такой, смелый.
— Это легко лечится, — замечает Карл.
Смотрю по сторонам и понимаю, что из таких подвалов не выбираются. Не знаю, что эти двое хотят от меня, но намерен выяснить. Потому что гибнуть по чьей-то прихоти не входит в круг моих интересов.
— Карл, послушай...
— Нет, это ты меня послушай. Пока ты работал на меня и делал всё, что было велено, мне казалось, что всё остальное меня не касается.
Его голос спокоен, а взгляд вечно воспалённых глаз прожигает насквозь.
— Но, когда ты влез в мой муравейник, подставив вольно или невольно моего друга, это уже не может меня не касаться. Сечёшь?
— Я никого не подставлял!
— Конечно-конечно, заливай больше, — хохочет Бугай и бьёт меня наотмашь по затылку.
Боль пронзает череп, а в глазах темнеет. Разворачиваюсь и кидаюсь, не разбирая, что делаю и, не задумываясь о последствиях, на этого упыря. Мною движет ярость, которой срочно нужно найти выход.
Бугай не ожидал такого, поэтому мы оба валимся на покрытый досками пол. Бью, вкладывая в удары всю силу, стремясь нанести ущерб посильнее. Понимаю, что промедление — смерти подобно. Они убьют меня, но я ещё поборюсь. Так просто им меня не одолеть.
Боль пронзает позвоночник и я, задыхаясь от шока, замираю. Лёгкие, словно в тисках сдавили, а на глаза наворачиваются злые слёзы.
— Чего это ты драться удумал? — слышу над ухом скрипучий голос Карла. — Не рыпайся, дружок, только хуже будет.
Бугай тяжело сопит и спихивает меня со своей туши. Перекатываюсь на спину и пытаюсь прийти в себя, но боль в ушибленной спине не даёт покоя. Не знаю, что они со мной сделали, чем огрели, да только кажется, что попал прямиком в ад.
До слуха доносится:
— Полей на него из шланга, а то он совсем зелёный.
— Перестарались вы, походу. Сейчас ноги протянет.
— Меньше слов, — скрипит Карл.
