В этих условиях XVII съезд весной 1939 года прокламировал, что в стране построен социализм и теперь советское общество переходит к строительству коммунистического общества. Была создана специальная комиссия по подготовке новой программы партии, программы строительства коммунизма. Это проводилось в то время, когда в стране фактически проводилась милитаризация труда, когда многомиллионные массы крестьянства были лишены права передвижения и фактически лишением паспортов прикреплены к земле. В стране окончательно сложился тоталитарный режим личной власти Сталина, который увенчал господство командно-административной системы.
Итогом первого десятилетия Октября явился громадный рост авторитета Советской страны на международной арене. Во многих странах набрало силу движение друзей СССР. В Москве состоялся конгресс друзей СССР, с укреплением его могущества связывали свои чаяния лучшие демократические силы всего мира.
Второе десятилетие закончилось с обратным знаком. Престиж СССР как опоры демократических и прогрессивных сил упал. Беззакония и репрессии, низкий жизненный уровень советского народа, имперские амбиции сталинского руководства привели к реальному падению престижа советской государственности. Государства диктатуры пролетариата фактически не существовало, а тип партия -- государство эволюционировал в государство авторитарной диктатуры.
Используя идеалы и предрассудки, опираясь на административно-карательный аппарат, эксплуатируя энтузиазм народных масс, создать новую общественную систему за двадцать лет оказалось не под силу. В итоге на
свет появилась бюрократическая командно-административная система партия -- государство, увенчанная режимом личной власти вождя. К этому времени она почти полностью исчерпала резервы внутреннего развития и могла существовать лишь за счет активизации внешнеполитической деятельности. Сложилась новая иерархическая структура, в которой причудливо переплетались традиции российского бюрократизма с Петровского табеля о рангах, чиновников "чего изволите" до "твердокаменных марксистов", у которых на все случаи жизни были заготовлены соответствующие цитаты Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Сопротивление узкого круга наследников лучших традиций демократического и освободительного движения было грубо подавлено. Выступая от имени народа, партии, как правило, они были лишены поддержки партии и народа. Своеобразный синдром декабризма витал над представителями российской демократии. К традиционным вопросам российского общества "Кто виноват?" и "Что делать?" присоединился вопрос "Кто враг?". Им официальная доктрина объявила всех инакомыслящих. Однако такое положение создавало нестабильность. Столкновение демократических сил с реакцией рано или поздно становилось неизбежным.
ЛИТ ЕР АТУ РА
Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия. И. В. Сталин. Политический
портрет. 4.1 --11. М., 1989.
Макаренко В. П. Бюрократия и сталинизм. Ростов-на-Дону, 1989. Осмыслить культ Сталина. М., 1989.
Суровая драма народа. Ученые и публицисты о природе сталинизма. М., 1989.
Режим личной власти Сталина. К истории формирования. М., 1989. Они не молчали. М., 1989.
ГЛАВА 8
ТОТАЛИТАРНАЯ СИСТЕМА ВЛАСТИ И ИДЕОЛОГИЯ СТАЛИНИЗМА
Насилие не живет одно и не способно жить одно: оно непременно сплетено с ложью. Между ними самая родственная, самая природная глубокая связь: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем удержаться, кроме как насилием. Всякий, кто однажды провозгласил насилие своим методом, неумолимо должен избрать ложь своим принципом. А. Солженицын. Из Нобелевской лекции.
Социальные и политические истоки тоталитаризма.-- Образование партии --государства, режима бюрократического авторитаризма. -- Сущность идеологии сталинизма.-- Преследование инакомыслия в партии, поддержание "образа врага". -- Подчинение общественных наук идеологии сталинизма. -"Краткий курс истории ВКП (б)".-- Политизация литературы и искусства в рамках "метода" социалистического реализма. -- Бюрократизация управления художественным творчеством.
На рубеже 20--30-х годов в СССР формируется система тоталитаризма. Ее истоки уходят непосредственно к событиям Октябрьской революции 1917 года, гражданской войны и политики "военного коммунизма" и опосредованно -- к особенностям политической истории самодержавной России XIX -- начала XX века.
В октябре 1917 года гигантская, многонациональная, отнюдь не передовая в экономическом отношении, не имевшая традиций политической демократии, крестьянская страна, три четверти населения которой было неграмотным, попыталась под руководством партии большевиков совершить скачок в социализм -- в царство всеобщей свободы и справедливости. Об утопичности этой попытки тогда же предупреждали большевиков и руководимые ими массы трезвые социалисты, как свои, российские, так и зарубежные. О гигантской опасности разрушения культуры и одичания народа в результате революции и непримиримой гражданской войны писали А. М. Горький и В. Г. Короленко.
С суждением о неготовности России к социалистичес
кой революции был согласен и В. И. Ленин. Но, совершая революцию в России, большевики были убеждены в неизбежности непосредственно грядущей за ней мировой пролетарской революции, ее прихода ждали со дня на день, на ее помощь российскому пролетариату делали главную ставку. И, утвердив свою власть, власть Советов как форму диктатуры пролетариата под руководством большевистской партии, делали все, чтобы превратить Россию в базу и оплот всемирной социалистической революции.
При этом большевики опирались на ту часть народа, которая восприняла их лозунги и с готовностью их поддерживала. В Советской России, разоренной двумя войнами (империалистической и гражданской), это были маргинализованные, люмпенизированные массы, для которых лозунг "грабь награбленное!", идея насильственного перераспределения собственности на основе принципа всеобщей уравнительности представлялись справедливыми и отражали их понимание целей и смысла революции. Поднятые волной Октября, активно включенные в процесс разрушения старого общества ("весь мир насилья мы разрушим..."), исполненные ненавистью к богатству и всякому неравенству (в том числе в области культуры), они, эти массы, искренне поддерживали любые меры, направленные на экспроприацию капиталистов, кулаков, позднее нэпманов, изъятие церковных ценностей, избиение "буржуазной" интеллигенции и т. д. Их "революционное самосознание" полностью принимало практику применения "чрезвычайных мер" против классовых врагов и с энтузиазмом одобряло осуществлявшиеся властью репрессии против "буржуев и их пособников".
Именно эти слои рабочего класса и беднейшего крестьянства, из которых рекрутировалась и партийно-советская бюрократия, служили опорой большевистского режима, а позднее и сталинского тоталитаризма. Именно выходцы из этого слоя составили просталинский номенклатурный кулак в партии, который поддержал продвижение Сталина к вершине власти, обеспечивая тем самым и собственную карьеру.
Выдвигая в аппарат людей определенного склада -- преданных ему лично, готовых к беспрекословному подчинению, раболепию и лести, и в то же время --устремленных на силовые методы управления, неразборчивых в средствах, Сталин создавал тем самым ступени для своего возвышения.
Но, разумеется, не только личное честолюбие объединяло Сталина и новых функционеров партии. Их связывало еще и непринятие нэпа, который они рассматривали только как отступление от "подлинно революционного пути" движения к социализму, и стремление к сохранению командных методов управления обществом, сложившихся в период "военного коммунизма" и гражданской войны, и "революционное нетерпение" -- желание "одним прыжком", минуя промежуточные ступени, продвинуться к социализму, и, наконец, относительно низкий уровень их культуры, причудливо сочетавшийся с убеждением в своем особом классовом превосходстве.
Важнейшей предпосылкой возникновения тоталитарной системы была монополия РКП (б) -- ВКП (б) на власть в стране, возникшая после левоэсеровского мятежа в июле 1918 года и разрушившая правительственную коалицию большевиков с левыми эсерами. Большевики стали единственной легальной и единственной правящей партией в СССР. "Мы имеем" монополию легальности", мы отказали в политической свободе нашим противникам. Мы не даем возможности легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами", -- говорил Г. Е. Зиновьев еще в 1922 году. И хотя он связывал "монополию легальности" РКП (б) только с составом партии, с тем, что она будет пополняться людьми, которые "при других условиях... были бы вовсе не в коммунистической партии", но вопрос этот имеет, конечно, более общий характер. Речь должна идти также о монополии партии в связи с ее бесконтрольностью со стороны независимой внешней силы, которой могли бы стать другие (или другая) конкурирующие партии. Исторический опыт показал, что даже такой сильный орган, как созданная по предложению В. И. Ленина ЦКК -- РКИ (объединенная Центральная контрольная комиссия партии и Рабоче-крестьянская инспекция), не смог (да и не пытался) подняться над ЦК партии, остановить развернувшуюся в руководстве партией борьбу амбиций, и, руководимый клевретами Сталина, оказался орудием в его борьбе за единоличную власть.
