— Черт тебя подери! Подожди меня! — крикнул я. — Мне осталось всего несколько сотен футов.
Он продолжал петь.
У меня начала кружиться голова, но нельзя было замедлить подъем. Правая рука одеревенела, а левая стала как лед. Ноги словно превратились в копыта, глаза жгло невыносимым огнем.
И вот тогда-то это и случилось.
Вспышка такой яркости, что я пошатнулся и чуть не полетел вниз. Одновременно пение прекратилось, дракон исчез. Я прижался к вибрирующему склону и крепко зажмурил глаза, чтобы хоть как-то защититься от света.
— Малларди, — позвал я.
Ответа не было.
Я посмотрел вниз. Генри продолжал подниматься. Я тоже двинулся вперед.
Я добрался до выступа, который упоминал Малларди. Там я его и нашел.
Его респиратор еще работал. Защитный костюм с правой стороны был опален и почернел. Ледоруб наполовину расплавился. Я приподнял его за плечи и, увеличив громкость коммуникатора, услышал его неровное дыхание. Его глаза то открывались, то закрывались.
— Порядок… — прошептал он.
— Порядок, черт тебя побери! Где болит?
— Нигде… я прекрасно себя чувствую… Послушай, я думаю, сейчас она ослабела… Иди, установи флаг. Только поверни меня, чтобы было видно. Я хочу видеть…
Я устроил его поудобнее и нажал кнопку подачи воды, чтобы он мог напиться. Потом подождал Генри. Он добрался до нас минут через шесть.
— Я останусь здесь, — сказал Генри, садясь рядом с Малларди, — а ты иди. Сделай это.
Я начал подъем на последний склон.
7Мой ледоруб без устали поднимался и падал, я стрелял из пневмопистолета и полз, полз вверх. Часть льда растопилась, камень местами почернел.
Никто и ничто не мешало мне. Электрические твари исчезли вместе с драконом. Тишина да сияющие в темноте звезды.
Я поднимался медленно, усталость после погони за Малларди еще не пропала, но я решил больше не останавливаться.
Весь мир — не считая шестидесяти футов скалы вверху — лежал подо мной; небо служило ему потолком. Где-то неподалеку мигнула ракета — может быть, это фотокорреспондент щелкнул камерой.
Ни птиц, ни лучников, ни ангела, ни девушки.
Пятьдесят футов…
Сорок футов…
Меня начало трясти: сказывалось нервное напряжение. Я заставил себя успокоиться и двинулся дальше.
Тридцать футов… Казалось, гора начала раскачиваться.
Двадцать пять… У меня закружилась голова, пришлось остановиться, попить воды.
Клик, клик — снова застучал мой ледоруб.
Двадцать…
Пятнадцать…
Десять…
Я собрался с силами для последней атаки, готовый к любым неожиданностям.
Пять…
Я взошел на вершину. Ничего не произошло.
Я стоял наверху. Выше подниматься было некуда.
Посмотрев вниз, а потом вверх, я помахал сверкнувшей невдалеке ракете. Я достал телескопический шток, растянул его и надел на него флаг.
Укрепил флаг. Здесь никогда ветер не расправит его…
Затем включил коммуникатор и бросил:
— Я здесь.
И ни слова больше.
Настала пора возвращаться и дать возможность подняться Генри, но сначала я бросил взгляд на западный склон.
Леди снова подмигивала мне. Футов на восемьсот ниже горел красный огонек. Может быть, тот самый, который я видел из города во время бури, той ночью, так давно?
Я не знал, но мне необходимо было узнать.
И я произнес в коммуникатор:
— Как дела у Малларди?
— Я только что встал на ноги, — ответил он сам. — Дай мне еще полчаса, и я залезу к тебе.
— Генри, — спросил я, — как ты считаешь?
— На вид с ним все в порядке, — ответил Лэннинг.
— Ну, — сказал я, — тогда давайте, потихоньку. Когда вы доберетесь до вершины, меня уже тут не будет. Спущусь немного вниз по западному склону — хочу проверить кое-что.
— Что?
— Не знаю. Поэтому и иду туда.
— Будь осторожнее.
— Ну, я пошел.
Спускаться по западному склону было легко. Через некоторое время стало ясно, что свет исходил из отверстия в склоне горы.
Через полчаса я стоял перед ним.
Я шагнул туда и был ослеплен.
Мерцающая стена огня закрывала вход в пещеру от пола до потолка; она пульсировала, дрожала и пела.
Огонь не давал мне пройти дальше.
Она была там, и я хотел добраться до нее.
Я сделал шаг вперед и оказался в нескольких дюймах от стены. В наушниках коммуникатора раздался треск статических сигналов, холодные иголочки начали колоть руки.
Кажется, огонь не представлял опасности — он совсем не давал тепла. Я смотрел на нее сквозь эту пламенную стену — туда, где она полулежала с закрытыми глазами. Ее грудь была неподвижна.
Я увидел, что у дальней стены пещеры находилось множество устройств непонятного мне назначения.
— Я здесь, — сказал я и поднял ледоруб.
Когда его острие коснулось стены пламени, разразилась настоящая огненная буря; ослепленный, я попятился назад. Когда же зрение вернулось ко мне, я увидел перед собой огненного ангела.
— Ты не сможешь здесь пройти.
— Это из-за нее ты хотел, чтобы я повернул назад? — спросил я.
— Да. Возвращайся.
— У нее может быть другое мнение по этому вопросу.
— Она спит. Возвращайся.
— Я это заметил. Почему?
— Так надо. Возвращайся.
— Зачем она сама появлялась передо мной? Зачем устроила ту нелепую погоню?
— Я исчерпал все известные мне устрашающие формы. Они оказались бесполезны. Я вел тебя за собой, и это выглядело так странно, потому что ее спящий разум оказывал влияние на мои создания. Влияние было особенно сильным, когда я использовал ее собственное обличье… Настолько сильным, что даже вступало в противоречие с основной целью. Возвращайся.
— Что же это за цель?
— Ее необходимо охранять от всех существ, которые будут появляться тут. Возвращайся.
— Почему? Почему ее нужно охранять?
— Она спит. Возвращайся.
Разговор вернулся к исходной точке. Я засунул руку в рюкзак и вытащил плоскую блестящую коробочку Дока. Я направил луч из нее на ангела, и тот медленно растаял. Под воздействием прибора пламя заколебалось. Я подносил коробочку все ближе к сверкающей завесе, и она клонилась и клонилась назад — пока наконец не образовался узкий проход. Я прыгнул в него и оказался по другую сторону огненной стены, но мой защитный костюм почернел, как у Малларди.
Я подошел к капсуле, напоминающей гроб, в которой спала она.
Я положил руки на край капсулы и посмотрел на нее.
Она была хрупкой как лед.
Собственно, она и была льдом…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
