– Александр, только я, Антигон, могу воскресить могущество твоего государства, свергнув всех, кто стоит на моем пути.
Мраморный лик Александра Великого не согрелся под жгучим дыханием честолюбивого диадоха.
Окончив утреннее жертвоприношение, Птолемей перешел по мраморной лестнице в свой рабочий кабинет, куда за ним тут же последовал Филокл. Вскоре должны были прийти его ближайшие соратники, приехавшие в Александрию, чтобы обсудить сложившееся в результате вероломства и предательства Антигона положение в государстве.
Рабочий кабинет был самой любимой комнатой Птолемея в его роскошном дворце. Тут он отдавал приказания своим советникам, решал сложные государственные проблемы, читал, писал воспоминания о походах Александра, принимал самых близких друзей.
Здесь он окружил себя всем, что любил. Это была и библиотека, состоящая из нескольких сотен драгоценных рукописей, и собрание редких достопримечательностей различных эпох. На полках были разложены мечи и наплечники известных полководцев, воротник одного из фараонов Древнего царства с украшениями из разноцветной эмали, золотые сосуды из Каппадокии с затейливыми изображениями животных, растений и человеческих фигур, небольшие стеклянные сосуды, оплетенные для прочности камышом, золотой кубок в виде головы петуха и множество всяких старинных редкостей. Он не жалел денег на эти дорогие его сердцу произведения.
Птолемей сел в большое кресло, высокая спинка которого была украшена позолоченной резьбой, и спросил Филокла.
– Не было послания от Кассандра?
– Нет. Только сообщения Деметрия Фалерского, который сейчас находится в Александрии, – ответил Филокл.
– Да, Деметрий сообщил мне, что Кассандр издал декрет о восстановлении Фив, разрушенных Александром. Афиняне уже построили фивянам большую часть городской стены. Что ты думаешь об этом?
Филокл, недолюбливающий Кассандра, с плохо скрываемым презрением к нему ответил:
– Кассандр хочет стяжать себе бессмертную славу. Греки прославляют сейчас его на площадях и улицах Афин.
Птолемей тяжело вздохнул прежде чем продолжить утренний диалог с Филоклом, затем негромко произнес:
– Кассандр сейчас очень нужен нам, как союзник, в борьбе против Антигона. Восстановлением Фив он приобретает не только преданное ему государство в центре Греции, но и одобрение общественного мнения греческого мира. Ты сообщил ему о бегстве Селевка из Вавилона в Египет?
– Еще не успел.
– Срочно отправь ему послание о вероломстве Антигона и об угрожающей всем нам опасности.
Филокл поделился с Птолемеем своими соображениями.
– Власть Кассандра пока не прочна. Даже в самой Македонии его правление не популярно, как было некогда популярно правление его отца. Антигон наверняка выступит в ближайшее время против него. Кассандру сейчас ничего не остается, как быть нашим союзником.
Приход Селевка прервал утреннюю беседу Птолемея с Филоклом.
Селевк тяжело опустился в кресло.
– Ты только не падай духом, – утешил его Птолемей. – Умная голова всегда найдет выход из трудной ситуации.
– Но впереди война. Друг против друга скоро выступят большие боевые силы.
– Мы с тобой побеждали и более опасных противников, Селевк!..
Они оба задумались.
Их мысли, отыскивая помощь против возрастающей силы Антигона, совершали далекое странствие. Шли они из Пеллы в Граник, Иссу, Гавгамелы, Вавилон, Сузы, Персеполь, оттуда возвратились в Александрию.
Селевк огляделся вокруг и, сбросив охватившее его беспокойство, широко улыбнулся.
– Твой кабинет, Птолемей, напоминает лавку торговца древностями. Признайся, ты снова заплатил огромную сумму за какие-нибудь дырявые сандалии одного из Рамсесов или за меч великого Кира. Покажи мне свою новую находку, всё равно ты, не утерпишь до прихода наших друзей.
Птолемей тут же оживился, быстро вскочил с кресла. Филокл едва успел отойти в сторону, чтобы уступить ему дорогу к одной из многочисленных полок. Осторожно сняв с полки глиняный сосуд, по форме напоминающий страусиное яйцо, Птолемей торжественно поднял его кверху.
– Любуйся! – сказал он с победоносным видом.
Селевк посмотрел на сосуд с одной стороны, потом с другой и спросил.
– И что в нем особенного?
– Да ты просто неотесанный медведь из лесов Македонии. Тебя даже не приводит в восторг совершенный по форме сосуд времен фараона Тутмоса Третьего. Ты слышишь?.. Этому сосуду более тысячи лет!..
– Мои мастера в Вавилоне делают более красивые сосуды, – сказал, смеясь, Селевк.
– Варвар! – воскликнул Птолемей. – Не для твоих глаз это сокровище!..
Птолемей уже хотел убрать сосуд, но Селевк остановил друга.
– Научи меня искусству распознавать время создания этих чудес!..
Они оба склонились над сосудом древних времен. Птолемей объяснял. Селевк слушал.
Когда они стояли склонившись друг к другу головами, доложили о приходе Лисимаха, Деметрия Фалерского и Азандра.
Союзники, удобно расположившись напротив Птолемея и Селевка, молча ждали, что скажет Птолемей. Они пристально глядели ему прямо в глаза и приготовились слушать.
– Великий Александр всегда ценил своих друзей, – неторопливо начал мудрый Птолемей. – Ведь человек, какой бы силы он не был, не может обойтись без друзей, без их доверия, без преданности дружбе, совместной деятельности на благо людей. Особенно ценна эта дружба в то время, когда мир полон коварства и предательства. Вот тут-то как раз и появляется рука друга, без которой всегда трудно.
Птолемей оглядел своих друзей. Они сидели перед ним сильные, с решительными лицами, с глазами зоркими и непреклонными. На них можно было положиться!..
– Я пригласил вас сегодня для того, чтобы выслушать ваше мнение о сложившейся обстановке в государстве. Мы обязаны наказать того, кто стал угрожать нам всем. Мы должны победить Антигона!.. Победить в самое ближайшее время; иначе можем опоздать… Теперь у нас с вами одна цель!.. Говорите же, выскажите ваши мнения и их обоснование. Ты, Селевк, говори первым.
Обхватив свою шею огромными ручищами, Селевк высунул язык, представляя удавленного.
– Вот так! А другой речи ни Антигон, ни его сын Деметрий не понимают. Только сила может умерить их аппетиты. А эти аппетиты теперь известны всем: полное господство над миром!.. Полное!..
Селевк всё более горячился. Он погрозил в пространство кулаком.
– Антигон вероломен. Он – бесстыдный обманщик и негодяй. Но теперь Антигон – большая сила. Его огромная армия, неисчерпаемые сокровища, которые он награбил в Азии, его успехи исполнили его такой гордыни, что он вознамерился достигнуть верховной власти. Мое мнение одно: немедленно сокрушить Антигона, пока он не сокрушил нас всех. Опередить его действия. У нас достаточно военного умения, чтобы наказать одноглазого по заслугам.
Все думали, думали напряженно… Что же делать дальше?..
Взгляд Птолемея остановился на Лисимахе.
– Теперь твое мнение, Лисимах.
На умном лице Лисимаха светились серьезные, задумчивые глаза. Выражение непоколебимой энергии придавало мужественность красивому лицу. Обведя всех присутствующих своими мудрыми карими глазами, он заговорил твердо и спокойно.
– Я прекрасно понимаю, что Антигон выиграл крупнейшее сражение благодаря помощи союзников и в первую очередь Птолемея и Селевка, а теперь он забыл об этом и выступает открыто против своих же союзников, обеспечивших ему победу. Это подлость!.. Окрепший и осознавший свою силу Антигон идет напролом. Но он забывает, что он не Александр. И он понесет в свое время за всё заслуженную кару. И тем не менее, я считаю, что сейчас начинать войну с Антигоном преждевременно.
– Что?.. – спросил пораженный Селевк. – Война с Антигоном – дело решенное!.. И нечего тут философствовать, как в Афинской академии.
– Война с Антигоном – дело нешуточное, – невозмутимо возразил Лисимах. – Она может оказаться ужаснее предыдущих.
Отблеск великих воспоминаний осветил лицо Птолемея, когда он снова заговорил, положив руку на плечо Селевка, давая ему понять, что он с ним и за него.
– Антигон мечтает о славе Александра Великого. Но он забывает, что колесо мировой истории не повернет вспять даже его железная и ненасытная рука. Времена Александра, к сожалению, миновали безвозвратно. Теперь мы сами должны спасти себя от опасности и сможем сделать это, если объединим наши усилия.
Птолемей встретил взгляд Азандра.
– А ты, что скажешь нам, Азандр? С каким из только что высказанных мнений согласен ты?
Лицо сатрапа Карии притягивало к себе своей неповторимой выразительностью. Высокий и выпуклый лоб говорил об остроте и силе ума. Крепко сжатые губы и густые, сросшиеся над переносицей брови выдавали непреклонную волю. Азандр поднял на Птолемея свои глаза ясновидца.
Острый взгляд Птолемея требовал от него точного ответа.
