Она повернулась и вновь забралась в теплую машину. Мамин плач и причитания стали громче, но Челси плотно закрыла за собой дверцу.
ДВОЙНАЯ ДОЗА
Маленькие ублюдки сопротивлялись.
На ней снова был чертов биозащитный костюм, и они с доктором Дэном вновь стояли возле герметичной капсулы. За стеклянной дверью находился Кларенс. Если бы Санчес освободился от манжет, Отто не удалось бы применить оружие. Кларенса это раздражало, но Маргарет было наплевать.
Латрункулин действовал, сомнений не было, но тело полицейского больше не представляло собой место массовой расправы над ползунами, как раньше. Некоторые из них оказались устойчивыми к препарату, они расщеплялись на части, делились. Это был не изящный процесс митоза: маленькие ублюдки просто делились на две части, и каждая из них хваталась за свободные мышечные пряди, оторвавшиеся от мертвых ползунов. Под микроскопом это походило на кучу крошечных змей, переплетающихся, сливающихся друг с другом в коллективный организм.
Ей стало не по себе: если ползуны выработали стойкость к латрункулину, выходит, у нее нет никакого средства, которое могло бы сохранить Санчесу жизнь. Если так, то единственный способ остановить заразу — просто убить организм хозяина.
— Он слабеет, — сказал Дэн. — Дыхание учащается, пульс становится немного прерывистым.
Маргарет удвоила дозировку, и это помогло, но ползуны погибли не все, и оставшиеся продолжали свой путь к головному мозгу.
А сколько уже туда добралось?
До сих пор она всегда слепо доверяла собственным предчувствиям. И вот сейчас внутренний голос подсказывал, что если в головной мозг Санчеса проникнет достаточное количество ползунов, то тогда считай пропало, его не спасти.
Изменения будут безвозвратными. Как у Бетти Джуэлл. И разве в этом случае смерть — не избавление от мук?
— Удвойте дозу, — скомандовала Маргарет.
Дэн повернулся к ней.
— Нельзя. Разве ты не слышала? У него прерывистое сердцебиение.
— Он сильный человек, доктор, — сказала Маргарет. — И справится. Все. Введите ему двойную дозу.
Дэн покачал головой.
— Это не выход, Маргарет.
— Черт возьми, Дэниел, — воскликнула она. — Если эти твари соберутся у него в голове, ему точно конец. Нам нужно вылечить Санчеса.
— А что, убить — значит исцелить? Ведь мы сейчас убьем его, если снова увеличим дозировку.
— Уходи отсюда! — сказала Монтойя. — Я сама этим займусь.
Дэн недоверчиво посмотрел на нее.
— Я не слишком хорошо вас знаю, но вы же сами врач. Что, черт возьми, с вами происходит? В чем причина?!
— Да вот они — причина! — закричала Маргарет. — Они, эти твари! Мы должны знать, работает этот препарат или нет. Если мы не найдем вакцину, то одна жизнь уже не будет иметь значения. А теперь прочь с моего пути!
Дэниел проскользнул мимо нее и Кларенса, открыв дверь, ведущую в Трейлер A. Когда она повернулась к пациенту, то случайно перехватила взгляд Кларенса.
В его глазах она увидела грусть. Более того, Монтойя увидела в них жалость. Она наконец-то поняла, почему должна была умереть Бернадетт Смит. И ненавидела себя за это.
Она отвела взгляд от Кларенса и занялась препаратом.
11:50. ДОПРОС
Дью ненавидел биозащитный костюм почти так же, как и Перри. Он всегда потешался над презервативами, но теперь, когда агент фактически сдался и надел на себя подобное одеяние, то вдруг почувствовал себя в полном дерьме. Ему стало казаться, что если в следующий раз забудет надеть этот костюм, то наверняка подхватит какую-нибудь заразу. С новым «кольтом» 45-го калибра в кобуре, надетой на ремень, Дью чувствовал себя круглым идиотом.
Перри неотрывно смотрел на двух личинок в клетках. Они выглядели безразличными и… побежденными. Возможно, на них как-то действовало лежавшее в соседнем контейнере разложившееся туловище третьей личинки, которую пристрелил Перри. Последние двадцать минут они еле шевелились.
— Ну, что они тебе говорят, парень?
— Пока ничего, — ответил Доуси. — Они, кажется, мало что соображают.
— Но разве ты не в состоянии прочитать их мысли?
Перри покачал головой.
— Не в этом дело. Треугольники все еще связаны с человеческим мозгом. Вот почему я могу расслышать их болтовню. Но личинки с мозгом не связаны. Они могут говорить со мной напрямую, но только когда сами этого захотят.
— Но ты все еще слышишь эти бредни треугольников?
Гигант кивнул:
— Да. Они становятся громче, и это отчасти странно и непонятно. Ведь обычно они тарахтят сильнее, когда я разыскиваю их, подбираюсь поближе. Может быть, у них теперь больше силы? Не знаю, Дью. Возможно, нам больше не нужны эти ублюдки. Можно я застрелю еще одного?
Дью наклонился над контейнером слева.
— Ну, что скажешь, приятель? Хочешь, мы тебя сейчас пристрелим?
Обе личинки зашевелились. Они заморгали черными глазками и, кажется, немного ожили.
— Что-то все-таки заставляет их двигаться, — сказал Дью. — Испугались оружия, что ли?
— Нет, не в этом дело, — прищурился Перри. Он закрыл свои глаза, пытаясь сосредоточиться.
— Болтовня становится громче. Намного. Постой, Дью! Я перехватил мысли о вратах… и высоком строении.
— Неужели? И ты можешь определить, где оно?
Глаза Доуси остались закрытыми, но он покачал головой:
— Нет, не могу. Странно все это. Кругом такая неразбериха… Носители пытаются выяснить, что им делать, но один из них, судя по всему, действует уверенно. Час пятнадцать после полудня.
— Что значит час пятнадцать? — переспросил Филлипс. — Что, черт возьми, произойдет в час пятнадцать?
Перри открыл глаза.
— У них есть какой-то план. В нем отмечено, когда точно должны открыться врата. Но я ума не приложу, почему сигнал так силен. Очень силен и никак не связан с личинками.
— Сейчас одиннадцать пятьдесят, — напомнил Дью. — У нас в распоряжении меньше полутора часов. Перри, сосредоточься на том здании. Попробуй, может, узнаешь? Или хотя бы как-то опиши его.
В наушнике раздался голос Милнера:
— Дью, ты можешь говорить?
Глаза Перри открылись — у него был тот же наушник, поэтому он тоже услышал голос Милнера.
— Господи, ну не сейчас же!
— Приехали солдаты от Огдена. На двух «Хаммерах», — сказал Милнер. — Не хочешь к ним выйти?
— Разберись с ними сам, — отмахнулся Дью. — Скажи, пусть подождут.
— Хорошо, понял, — ответил Баум.
— Давай же, Перри, — сказал Дью. — Сосредоточься.
Доуси закрыл глаза. Его лицо сморщилось.
— Все так перепуталось, — вздохнул он. — Теперь у меня в голове целая мешанина разных чувств, эмоций. Ненависть. Гнев.
— Ты, главное, дыши глубже, парень, — подбадривал Дью. — Не торопись, просто дыши и попробуй хоть что-нибудь разобрать.
Дастин Клаймер махнул рукой со своего пассажирского места, когда «Хаммер» остановился на замерзшей грязи рядом с бывшим домом Джуэллов. Водитель принял немного влево, чтобы дать возможность другому «Хаммеру» встать справа.
Все молча смотрели на обугленный остов дома. Слева, неподалеку от останков жилища, стояли рядом два Маргомобиля. Справа росло большое дерево, к одному из толстых сучьев были привязаны деревянные качели.
Пятеро человек в его «Хаммере», еще четверо — в другом. Более чем достаточно для успешного выполнения поставленного задания.
Он снова помахал человеку, стоящему перед Маргомобилем. Клаймер спрыгнул вниз и пошел навстречу. Он сразу же узнал усатое лицо этого ублюдка из ЦРУ, Клода Баумгартнера.
— Добрый день, ребята, — приветствовал их Баумгартнер. — В чем дело?
— Мы приехали за личинками, — сказал Клаймер. — Огден хочет перебросить их в лагерь.
Баум покачал головой.
— Хм, не думаю, что мы сможем сделать это прямо сейчас.
Клаймер улыбнулся.
— Наверняка сможете. Весь вопрос лишь в том, кто здесь хозяин.
Перри узнал это здание. Черное. Высокое. Обычно, чтобы ощутить что-то конкретное в бессвязной болтовне, он вынужден был тщательно прислушиваться, но сейчас все было по-другому. Теперь он должен выделить, отсечь случайные мысли, пробивающие себе путь к нему в голову. Но так могло происходить лишь при наличии большого скопления организмов хозяев, а не тех трех, которые он ощутил в Глиддене.
Изображение здания потихоньку обретало конкретные черты.
Ренессанс-центр.
Глаза Перри широко раскрылись. Бормотание стало громче не потому, что носители обрели дополнительную силу, а потому, что он, как и раньше, приблизился к ним.
А точнее, к нему стремительно приближались носители!
— Вот дьявол, Дью! — воскликнул Доуси. — Я слышу солдат Огдена! Они собираются убить меня!
В этот момент снаружи раздался приглушенный выстрел, затем другой, третий.
