постепенно повышается, особенно к стороне хребта. Возможно было бы, не доходя города, фронтом к Дей-Молла, укрепить позицию, которая имеет прекрасный обстрел. Правый фланг ей, примкнутый к горам, обеспечен тем от тактического обхода (стратегический возможен только от сел. Дей-Молла). Но левый фланг остается на виду и вполне обходим. Кроме того, путь отступления через город с его кривыми узкими улицами и возможностью враждебного отношения жителей крайне неудобен. Выгоднее атаковать от Шахруда наступающую с юга неприятельскую армию и при удаче отбросить ее в Кевирскую пустыню.
В течение истекшего дня в движении были 5h 48mm переменным аллюром; считая по 8 верст в час, это составит 42 версты.
Дорога вполне доступна для больших сил из всех родов оружия и притом широким фронтом.
Утром 11/IX 91 г. я поднялся в 7h утра. Ночь была очень холодна, а утром по восходе солнца температура 14 °C. Кончил хозяйственные дела и теперь отдыхаю в полном смысле этого слова: ничего не делаю, брожу по саду или сижу в палатке… Чтобы дать понятие резкого перехода от моего рабочего дня к абсолютному отдыху, скажу и о своем обычном рабочем дне в путешествии, а именно: встаю до восхода солнца, привожу в полный порядок дорожные заметки за истекший день движения, если поздно было это сделать вечером того же дня до сна. Произвожу расспросы сведущих местных людей; набрасываю кроки окрестности ночлега; проверяю все распоряжения для выступления и высылаю, если это безопасно, вьюки вперед с гулямом Багиром и казаком. Трогаясь с ночлега, я имею все для работы при себе: путевую записную книжку, браслет-часы, барометр, термометр и на ременной петле футовый квадратный планшет с приколотой бумагой для съемки и вделанной в него буссолью. Привык я уже писать в коне, даже на ходу шагом; записываю быстро, полусловом, поправляя запись на остановках и привалах. Для съемки часто останавливаюсь и иду пешком, беря засечки буссолью, измеряя расстояния временем, иногда шагами и на глазомер, для чего уже есть навык от прежних работ. Весь день проходит в очень напряженном состоянии, так что под конец даже аппетит пропадает, но за ночь силы восстанавливаются. Только на дневке можно днем вести себя иначе и уравновесить свое настроение, если не очень много опросов и осмотра места дневки с окрестностями, а также отделки съемок.
Мне-то скучать некогда, но люди мои, очевидно, томятся хождением со мною, не отдавая себе отчета, что и зачем я это делаю. Персияне простые этого совсем не понимают, но при знающих и понимающих я съемки и не делаю, а относительно записей они знают, что я послан консулом собирать коммерческие сведения. Этого мнения держатся прежде всего купцы-русскоподданные, которых я опрашиваю на строго законном основании, о чем свидетельствует и гулям консульства, меня всюду сопровождающий. Тем не менее, английский генеральный консул полковник Стюарт в достаточной степени просветил и местные власти, и власти в Тегеране, и какая-то кляузная переписка обо мне и моих сопровождающих продолжается у персидского «центра» с нашими властями и своими местными. Но пока реально это ничем особенно мне не мешает, и я работаю по своему плану, донося, откуда только это возможно, в штаб войск Закаспийской области обо всем, что уже сделал, и отправляю туда надежным путем и свои съемки в крепко запечатанных пакетах через консульскую почту.
Обратимся теперь к прямому моему делу 11/IX 91 г. на дневке. Около 12h дня пришел за мной тарджи-баши, приглашая от имени русскоподданных пообедать с ними. Обед состоял из туземных блюд (шашлык, курица в соусе, несколько видов плова, шорба (суп), подающаяся в конце обеда, овощи, искусно приготовленные баклажаны (жареные и икра) и пр. Конечно, всякие фрукты и сладости, также кавказское белое и красное вино, коньяк и водка; ее тоже пьют под конец персияне, которые не дотрагиваются ни до вина, ни до ликеров.
Как безусловно непьющий и некурящий, я был мучеником за таким обедом, ибо нельзя было не пить совсем, но все же мне делали послабление. Из всех блюд мне больше всего понравилась курица в соусе и баклажаны во всех видах, а затем чудный виноград и персики. Кавказские вина перевозятся в бурдюках и поэтому принимают и привкус и запах, восхищающий туземца, уроженца Кавказа, но от которого душу воротит у непьющего европейца. Словом, обед был с туземной точки зрения прекрасный, а гостеприимство самое широкое. Конечно, угостили также и всех моих спутников…
Собственно, город Шахруд представляет небольшое ядро с одной большой и несколькими малыми площадями – открытыми базарами – и крытыми длинными улицами-базарами. Со всех сторон город окружен садами с высокими стенками, так что издали кажется укреплением… Квартирное размещение войск в г.г. Шахруде и Дамгане, а также в окрестных с ними селениях крайне неудобно по причине массы ядовитых клопов. Войскам надо становиться лагерями и вне всяких старых развалин и целых домов. Я видел в городе Дамгане телеграфного чиновника, укушенного клопами в г. Шахруде: укушенное место посинело, образовывая белый прыщ, а нога (укушенная) вся стала вспухать, а больного била лихорадка. При нескольких укусах (особенно июль, август и сентябрь месяцы), по словам сведущих людей, может наступить общий упадок сил и даже смерть. Говорят, много помогает прием спирта внутрь и необходимо воздерживаться от жирной и сладкой пищи. Войскам лучше жить в своих палатках, а зимой их утеплять, но не устраивать землянок на многочисленных всюду развалинах, очень часто скрытых по наружности, но хранящих в себе какую-либо заразу. Местные жители приобрели по давности и наследству «иммунитет» к яду клопов, но все же удушения бывают, и у них есть свои средства лечения, которые, вероятно, мы не станем применять. Напр[имер], сильно искусанного зарывают голым в навоз, которым набивают большой мешок, а человек зарывается в него стоя. Мешок этот подвешивают на несколько дней вне дома, так чтобы больной был в стоячем положении. Говорят, спасают так даже при многочисленных укусах. Этого результата и самого способа лечения я лично не видел. Кроме клопов во всем этом крае очень много фаланг и скорпионов.
В течение дневки все мы и наши лошади хорошо отдохнули. Мною были сделаны все распоряжения для выступления на следующий день из Шахруда в дальнейший путь по горным дорогам. Улеглись спать в 9 ч. вечера. Ночь прошла спокойно, но было очень холодно – масло замерзло.
Утром 12/IX 91 г. в 6h 20m было t=7 °C. Черводары, ночевавшие в караван-сарае, долго не являлись: я послал за ними Багира. Скоро оба вернулись с вьючными лошадьми. Наши люди и лошади
