отлично отдохнули. Рассчитался с муллой Казымом… С ночлега тронулись 12/IX 91 г. в 9h 15m yrpa.
Наша дорога через сел. Алестан достигла дома старшины селения. Мы произвели своим появлением сильный переполох в селении, причем все мужчины попрятались, а попавшийся нам какой-то жалкий субъект (очевидно, курильщик опия) ничего не мог или не хотел нам объяснить. В нескольких домах нам отказали в приеме. Наконец, Багир прямо заехал в дом старшины, где он раз уже был (года три тому назад). Старшины не было дома, а женщины упорно отказывали нам в гостеприимстве. Наконец, один из жителей решился идти за старшиной, видя наше нежелание оставить их двор. Явился сын старшины (кетхуды), исполняющий его обязанности и предложил нам другой дом, где мы, наконец, и устроились на ночлег.
Оказалось, что вчера туркмены угнали трех лошадей недалеко от селения, а так как большинство мужчин находится в окрестностях Астрабада на посеве чалтыка (риса), то оставшиеся жители, приняв нас за разбойников, не желали пустить в свои дома. Оригинально, что все мужчины попрятались, и остались одни лишь женщины. Когда пришли несколько запоздавшие вьюки, и мы стали устраиваться, тогда выползли отовсюду здоровенные мужчины, которые скоро освоились с гостями, ибо ломили непомерные цены за ячмень и саман, требуя деньги немедленно. Я приказал заплатить, но гнать этих храбрецов подальше от наших вещей, которые привлекли их любопытство. Женщины здесь не закрывают лицо и по типу гораздо красивее мужчин, видимых курильщиков опия. По обыкновению, дети и женщины с любопытством смотрели на нас. Оказалось, что здесь никогда не бывало европейца, исключая заезжих скупщиков-армян, а русских видели первый раз за свою жизнь. Мало-помалу все обошлось по-хорошему.
Дорога достигает селения Тагиабад и вступает в него; мы подошли к дому старшины в 6h 47m вечера. Здесь нам решительно отказали в гостеприимстве, а когда я пригрозил плетьми хозяину дома, нас немедленно приняли, круто переменив с нами обращение, причем я еще объявил, что пожалуюсь губернатору на такое неуважение к русскому консулу (я исполнял эти обязанности по получению нашего посланника в Тегеране). Несчастный заколоченный народ! Грабежи и нападения туркмен, полнейшее равнодушие к этому со стороны центрального правительства и грабеж своих собственных местных властей убили у этого народа всякое гостеприимство и[веру] в добрые намерения заезжего человека, в котором они привыкли видеть только грабителем.
Невзирая на все эти тяжелые условия, жизнь и здесь течет широкой волной, а народ фанатически предан своей религии и с презрением относится к гяуру, хотя бы и важному лицу[150]. Так, вечером гулям Багир, мусульманин, приготовил нам на ужин прекрасный плов. Несмотря на заведомо известную скудость питания жителей, никто из присутствующих за ужином не принял приглашения есть с нами, а все отказались наотрез. Близкое общение с туркменами сказывалось и здесь: женщины ходят с открытыми лицами, и мало красивых лиц, благодаря болезненному цвету кожи и крайне изнуренному виду как мужчин, так и женщин. Здесь свирепствует с особой силой лихорадка…
Все эти пограничные с туркменами селения обносят кругом валом с живой изгородью впереди, перепрыгнуть через которую всаднику нельзя. Обыкновенно в селении одни или двое ворот с мостиком через ров перед валом. Самые дама на высоком фундаменте имеют только приставные лестницы, которые легко убираются наверх при первой же опасности от туркмен. Наш ночлег был в таком доме, так как разбивать палатку на грязной и заболоченной почве было невозможно.
<…>
Достигли, наконец, ворот города Астрабада. Дорога, кроме заболоченных мест, других препятствий, кажется, не представляет, но заболоченные места потребуют устройства гатей. Материал для них найдется под рукой.
В нашем консульстве я нашел по-прежнему самый радушный прием. Два моих[спутника] заболевших в сильной форме местной лихорадкой и оставленные мною в консульстве под наблюдением врача, слава Богу, поправились. Консул сообщил мне, что с отъездом полковника Стюарта местные власти стали предупредительнее и любезнее, но тем не менее предпринимают всякие меры предосторожности, донося о всех моих передвижениях в г. Тегеран.
Всего за истекшее время с 8/VIII по 17/IX исключительно, т. е. в течение 5 недель, мною было отрекогносцировано до 700 верст, большей частью по закрытой, крайне гористой и пересеченной местности. Попутно велись подробные описательные маршруты, съемки перевалов и др. значащих мест в военном отношении; собирались статистические, торговые и разные другие сведения. Как говорит консул, поездки эти, хотя мотивированные целями нашего консульства, сильно тревожили астрабадские власти, не престававшие зорко следить за моими поездками и жаловаться на меня в Тегеран. Случалось иногда, что местное население, забитое и запуганное притеснениями своих правителей и непрекращающимися разбоями туркмен, отказывало нам в гостеприимстве. Но после переговоров и немедленной уплате деньгами за все потребное для нас на ночлеге, жители быстро с нами осваивались, причем в их настроении замечалась скорее скрытая симпатия, нежели враждебность. Это и давало мне уверенность в возможности продолжения моих работ. Я решил дать теперь основательный отдых своим людям и лошадям, использовав это время для скорейшей обработки всех собранных мною сырых материалов и составления докладных записок по особо важным вопросам, выясненных мною разведками. Привел также в порядок и съемки. Свободное время мы с г. Пиппером продолжали отчаянно сражаться в шахматы. Никуда я это время в г. Астрабаде не ходил и визитов никому не делал.
Обдумав весь план исполняемых поездок, я решил использовать время прежде всего теперь на дальние маршруты. Мы все хорошо отдохнули, и в предстоящую поездку я взял уже весь конвой.
4. Рекогносцировка пути от г. Астрабада до г. Мешеда
Нам предстоял теперь путь продолжительный, нелегкий, и я предупредил своих спутников о необходимости быть осторожными, осмотрительными и бдительными во всех отношениях, тщательно избегая всяческих недоразумений с жителями, особенно фанатично настроенными в районах Мешеда и близких к нему. В Астрабаде в 12 часов дня 27/IX 91 г. большой барометр консульства показал 755,5mm, t=21,5 °C в комнате. Тихо, спокойно, облака только над горами. Мой малый барометр показал 762mm, при t=22 °C.
Простившись сердечно с управляющим консульством г. Пиппером и служащими, мы выступили из дома консульства В 12h 20m.
<…>
Вступили в сел. Алиабад в 5h 30m пополудни. В движении 3h 49m; длина перехода 28 верст. Мы въехали во двор сартипа (Али-Мамед-хана), который встретил нас сдержанно, но любезно. После переговоров разрешил поставить палатку для казаков во дворе, а меня пригласил в дом. Пока разбивали палатку, я увидел лошадей сартипа (7 или 8), которых вели с водопоя: лошади
