class="p1">Понимая, насколько она обессилена и морально измучена, Тео, по натуре довольно страстный, при желании мог заниматься любовью прочувственно и нежно. Успокоенная медленным ритмом любовных ласк, Клеманс постепенно расслабилась и заснула у него на груди.
Их разбудили раскатистые звуки выстрелов, громкие крики за окном и истерический лай собак. Вырванная из цепких объятий сна, Клеманс чувствовала, как буквально каждый звук отдается в теле и голове.
Соскочив с постели, она зажгла лампу и замерла, увидев искаженное ужасом лицо Тео.
– Что за черт?! – пробормотал он.
Клеманс накинула халат, надела босоножки и, схватив пистолет, затолкнула собак в ванную комнату. Никто не обидит ее ненаглядных мальчиков.
– Вот дерьмо! – выругался Тео, судорожно искавший свою одежду. – Ушиб чертов палец!
Чертыхнувшись в очередной раз, он поспешно оделся, взял пистолет и присоединился к Клеманс, уже открывшей дверь. Крики на секунду прекратились. Может, все уже закончилось? И что, ради всего святого, это было? Клеманс оглянулась. Через полуприкрытые ставни пробивался мигающий свет.
– Фонари, – прошептала Клеманс. – Осторожнее. Мы не знаем, что происходит.
Они медленно двинулись дальше по коридору. В коридоре и в одной из спален горел свет. Внезапно послышался чей-то крик. Викки? Элиза? Бросившись вперед, Клеманс обнаружила, что Викки с Элизой пытаются укрыться в углу коридора.
– Он там! Я видела его! – задыхающимся голосом прошептала Викки с круглыми от страха глазами.
– Патрис?
– Услышав шум, я открыла ставни и выглянула из окна. Я закричала, и мы побежали сюда. Сама не знаю почему.
– Ступайте в мою комнату и запритесь в ванной. Там собаки, но они вас знают.
– А как же вы?
– Со мной все будет в порядке. Бегите!
Когда Викки с Элизой скрылись из виду, Клеманс с отчаянно бьющимся сердцем последовала за Тео к задней двери. А где те двое полицейских, которые должны были охранять касбу? Тео осторожно открыл дверь. Они снова услышали крики, но не смогли разобрать слов.
– Похоже, шум доносится со стороны леса, – прошептал Тео. – Полицейские, скорее всего, там. Я вижу свет фонарей.
– Не вздумай выходить во двор! – воскликнула Клеманс, однако Тео уже исчез.
Клеманс осторожно пошла обратно по коридору, по пути лихорадочно проверяя все окна и двери. Оказавшись в темной гостиной, она выглянула из окна – посмотреть, что происходит на залитой лунным светом территории касбы. Затем напряженно прислушалась. Тишина. Одиночный выстрел разорвал тишину. Оконное стекло задрожало, звук выстрела эхом прозвучал в голове, когда пуля просвистела прямо над ухом. Она пробила окно, слишком высокое, чтобы можно было установить ставни, и Клеманс поняла, что целились прямо в нее. Она почувствовала запах пороха и на миг оцепенела, в голове все спуталось. А был ли огонь?
А затем пролетела вторая пуля. Все произошло так быстро, что Клеманс не успела отреагировать. Она вдруг почувствовала острую боль в правой руке и согнулась пополам, уронив пистолет.
Задыхаясь от боли, она попыталась дотянуться до пистолета левой рукой, но в темноте не увидела его. Проклятье! Луна скрылась за облаком. Теперь в комнате стало хоть глаз выколи. Она безрезультатно пошарила по полу в поисках упавшего пистолета и поняла, что нельзя терять ни минуты. Тогда она оставила попытки найти пистолет и вышла из комнаты, придерживая раненую руку, по которой текла теплая кровь. И тут через открытую дверь она увидела впереди луч фонаря, а затем и Патриса, торопливо ковылявшего, прихрамывая, ей навстречу с пистолетом в руках. Ухмылявшегося. Одержимого. Совершенно безумного. Он повернулся, и Клеманс сразу поняла, куда он направляется. Он, должно быть, увидел, что Тео вышел из дому, а в нее выстрелил исключительно для того, чтобы преградить ей путь к открытой задней двери. Клеманс кинулась бежать по коридору, спотыкаясь и чуть не падая, в отчаянной попытке закрыть дверь на засов, прежде чем Патрис проникнет в дом.
Увы, слишком поздно!
Клеманс в ужасе попятилась при его приближении. А потом хаос. Истошные вопли и жуткий грохот, когда Тео ворвался внутрь. Крики еще какого-то человека, призывавшего Тео не входить. Патрис развернулся и выстрелил, от звука выстрела у Клеманс заложило уши. Тео рухнул на пол. Рухнул как подкошенный. Клеманс не заметила, куда его ранили. Задыхаясь от спазма в груди, она застыла на месте. Умоляю, только не Тео! Господи, умоляю, только не Тео! Она стояла оцепеневшая, голова отказывалась работать, дикая боль пронзала тело. Он не мог умереть. Просто не мог.
Патрис повернулся к Клеманс и разразился дьявольским хохотом. Это продолжалось всего несколько секунд, которые показались ей вечностью. Она еще раз увидела внутри него жуткую черноту, которая, похоже, стала еще глубже. И в качестве ответной реакции жадно глотнула воздуха, постепенно возвращаясь к жизни, подогреваемая клокочущей в груди яростью. Она способна на это. Она способна дать ему отпор. Однажды она уже сумела удержаться на краю пропасти. А значит, сумеет сделать это снова. И, кроме того, она была выше, мускулистее и гораздо проворнее его.
– И снова здравствуй, – медленно, можно сказать непринужденно, произнес Патрис.
Клеманс посмотрела на него. Казалось, их разделяло огромное пустое пространство. Сосредоточившись, она вдруг осознала, что он стоит всего в нескольких футах от нее. Внезапно она вспомнила об отце и попыталась сдержать отчаянный крик.
– А ну-ка живо ложись на пол! – велел он.
Выполнив его приказ, Клеманс спросила:
– Зачем ты это делаешь? И чего хочешь добиться?
Он снова расхохотался:
– До чего ж весело! Просто обхохочешься.
– Тебе конец, Патрис!
Он медленно покачал головой:
– Небось, собиралась меня обмануть?
«Сделай так, чтобы он продолжал говорить», – сказала себе Клеманс.
– Не понимаю, о чем ты. И понятия не имею, в чем твоя цель.
Патрис горько рассмеялся:
– Ой, не валяй дурака! Ты прекрасно все понимаешь. Мне нужны деньги. Прямо сейчас. У тебя они есть, и есть то, что было завещано мне. Ты, кровожадная сука! Пришло время платить по долгам – или умоляй о пощаде!
– Ты бредишь!
– Я сказал «умоляй». – Он подошел ближе, подволакивая раненую ногу. – Если мне придется предстать перед Создателем, ты пойдешь со мной, Клеманс Петье! И твоя маленькая внучка тоже.
– Но при чем здесь она? – похолодев, спросила Клеманс. – Она не сделала тебе ничего плохого.
– Это не имеет значения, – огрызнулся он.
Внезапно Клеманс заметила какое-то движение у него за спиной и увидела, что Тео, словно восстав из мертвых, поднялся и начал осторожно подбираться к Патрису. Клеманс почувствовала прилив фантастического ликования. Он жив. Жив! Она попыталась справиться с охватившим ее невероятным облегчением. Патрис не должен был ни о чем догадаться по выражению ее лица, хотя прямо сейчас душа
