и Дек отдал приказ оставить машины. Ботинки застучали по гравию, дверцы машин тихо закрылись. Уровень концентрации мужчин подлил масла в эмоциональный огонь, я вытер комбинацию лихорадки и пота, пытаясь не прислушиваться.
Как только Нила окажется в безопасности, а Хоуксбридж ― под охраной, мне нужно будет уединиться. Я знал симптомы сбоя системы. Знал, когда достигал своего предела. Тошнота поднялась по пищеводу, а руки задрожали, когда я обхватил пистолет, протянутый Деком.
Я был на грани.
Переутомление и чрезмерное сопереживание в конечном итоге убьют меня, если в ближайшее время я не убью Ката.
― Пошли.
Я махнул рукой, чтобы мужчины выстроились позади меня, черная шеренга направилась от конюшен в сторону поместья.
Оставив машины позади, я повел мужчин вверх по холму к дому. Мы старались держаться как можно ближе к деревьям, двигаясь короткими перебежками. Оружие было наготове, мы поднялись на холм и совершили последний спуск.
Я не произнес ни слова, слишком сосредоточенный на поиске слабых мест и точек атаки в доме моей семьи. Я искал в тени Килла и его людей, пытаясь понять, где они прячутся, но никого не заметил.
Чем ближе мы подходили к поместью, тем сильнее колотилось мое сердце.
Ви и Текс следили за каждым моим движением, удача была на нашей стороне, скрывая нас достаточно долго, чтобы мы незаметно подобрались к древней архитектуре и рассредоточились веером вокруг стен Хоуксбриджа.
Налево или направо?
Я не мог принять решение.
Крыло столовой или лестница, ведущая в спальни и гостиные?
Ветер завывал над фруктовым садом, и казалось, что кто-то закричал.
Я замер, повернувшись в сторону крыла столовой… бального зала.
Снова раздался шум.
Призраки.
Плач.
По моему телу побежали мурашки.
Он снова раздался, пронзительный и обрывистый.
Это не ветер.
К черту неожиданность.
К черту засаду.
Нахуй все.
Нила!
Я поднял пистолет и зарядил его.
ГЛАВА 27
Нила
― ГОТОВА УМЕРЕТЬ, Нила?
Голос Ката причинял физическую боль, он заставил меня подняться по грубо сколоченным ступеням на деревянный фундамент. Мое сердце колотилось о грудную клетку.
Жасмин закричала с другого конца зала. Ее крик разлетелся по бальному залу, слезы струились по ее прекрасному лицу.
― Пожалуйста.
Мои слезы грозили поглотить меня, но я не хотела раскисать. Я хотела запомнить последние несколько мгновений в полной ясности, а не впадать в истерику.
Кат заломил мне руки за спину, я застонала от боли, вызванной переломом. Вокруг моих запястий обернули бечевку, неестественно изгибая предплечье.
― Пожалуйста. Не…
Кат развернул меня, положив свои огромные ладони мне на плечи. Его золотистые глаза светились извинением и в то же время решимостью.
― Тише, Нила. ― Его губы коснулись моих, приятные и нежные, а затем он подвел меня к коленопреклоненному подиуму и сильно надавил на плечи. ― Встань на колени.
― Нет!
― На колени.
Он ударил ногой по лодыжке, лишая меня равновесия, и я рухнула вниз. Вскрикнула, когда боль в коленях сравнялась с болью в руке. Как сломанная игла, я потеряла свою остроту и силы для борьбы.
Великолепие бального зала словно насмехалось надо мной, я безвольно склонилась к ногам своего палача.
Бархат и вышитые вручную ковры на стенах сверкали, словно бриллианты, которые контрабандой ввозили Хоуки, ― сильный контраст с грубо распиленным деревом и наспех смастеренным помостом гильотины.
― Не делай этого. Кат… подумай о том, в кого ты превратился. Ты можешь прекратить это. ― Мой голос имитировал мольбу, но я поклялась не умолять. Я многое видела, многое узнала и испытала невообразимые мучения. Я была их игрушкой на протяжении месяцев, их противником на протяжении многих лет, их заклятым врагом многие века. Я не собиралась плакать или унижаться. Я не доставлю ему подобного удовольствия.
Я знаю историю Хоуков. Знаю, что сильнее, чем они.
― Я хочу жить. Пожалуйста, отпусти меня.
Он прочистил горло, маскируя любые мысли о колебаниях.
― Через пять минут все закончится.
Кат наклонился в сторону и взял плетеную корзину.
Плетеная корзина.
Я не хотела думать о том, чем она наполнится.
Он поставил ее на другую сторону деревянного блока.
Мое сердце заколотилось, стуча все быстрее и быстрее, пока от головокружения меня не затошнило.
Моим легким требовалось больше кислорода. Моему разуму требовалось больше времени. А моему сердцу… требовалось больше надежды, жизни, любви.
Я не готова.
Не так.
― Кат…
― Нет. Больше никаких разговоров. Не после всего, что ты натворила. Мой сын. Моя мать. Думаешь, лишила меня всего самого дорогого, но я лишу тебя гораздо большего. Джетро. И когда выясню, где Кестрел, его тоже сотру с лица земли.
Не колеблясь, он вытащил из кармана тёмный материал, похожий на капюшон. Все происходило слишком быстро.
― Нет! ― закричала я, грубый плотный материал скользнул по моей голове, вокруг горла затянулся шнур.
Горе Уиверов охватило меня. Бриллиантовый ошейник, ставший свидетелем происходящего, словно шептался с призраками моей убитой семьи и был готов освободить мою шею.
Время пришло.
Последний Долг.
Кат подтолкнул мои плечи вперед.
Я боролась, пытаясь ослабить веревку, чтобы освободиться.
Тяжелое ярмо легло на верхнюю часть моей спины.
Нет. Не может быть. Не может быть!
― Прощай, Нила.
От дуновения ветерка, шедшего от скользнувшего в сторону Ката, по моему затылку побежали мурашки. Мое дыхание участилось. На ресницах образовались не пролитые слезы.
Я сгорбилась, готовясь к болезненному концу.
Я не могла освободиться.
Я не могла спастись.
Я не была победителем.
Ботинки Ката заскрипели по
