хорошие и плохие времена. Вино проливалось со смехом, а кровь ― со слезами.
По телу пробежали мурашки, словно я шагнула сквозь завесу времени. Смогла увидеть, как танцуют предыдущие поколения, услышать их мелодичные голоса.
А затем я увидела их.
Кат хмыкнул, когда я резко остановилась, сосредоточившись на портретах, о которых он рассказывал мне в Африке.
Женщины семейства Хоук.
В отличие от столовой, где стены были увешаны портретами мужчин в белых париках, с меловыми лицами и суровыми выражениями лиц, женщины семейства Хоук придавали бальному залу элегантность.
Их лица украшали розовые щеки и красные губы. Их волосы искусно завиты. А платья развевались под мазками кисти художника, почти как настоящие.
Кат позволил мне их рассмотреть.
― Красивые, правда?
Я не ответила. Не могла. Я была ошеломлена предметами древности и прошлым.
Он позволил мне ознакомиться с историей его семьи, я искала портрет, который хотела рассмотреть. Мне необходимо было взглянуть на женщину с которой все началось.
Я не могла ее найти.
Бонни.
Ее я увидела первой.
Ее портрет был яркий, величественный. Она позировала с белым пуделем и охапкой лилий. На ее лице не было морщин, молодость и жизненная сила указывали на то, что ее запечатлели в возрасте около сорока лет, ничего общего с только что сдохнувшей древней старухой.
Мой взгляд устремлялся все выше и выше по семейному древу, преодолевая Джоан, Джейн и Бесси.
И наконец, на самом верху, надзирая за своим царством и всем, что она помогла создать и завоевать, возвышалась Мейбл Хоук.
Неясный набросок был не столь замысловатым в деталях, как остальные. Ее внук, Уильям, не мог вспомнить многое, когда заказывал картину по памяти. Но интенсивность ее взгляда была наделена душой, даже несмотря на то, что ее черты были нарисованы не точно. Она выглядела как любая другая женщина ушедшей эпохи. Как любая другая мать и бабушка. Ее платье из простого коричневого бархата украшал единственный бриллиант на груди, а скулы прикрыты волосами.
Она в некотором роде напомнила мне Джетро. Та же власть и сила.
― Впитай все это, моя дорогая. ― Кат отпустил мои волосы, проведя пальцами по моему ошейнику. ― Эта комната будет последним, что ты увидишь.
Я по-прежнему не отвечала. Я так много отняла у него и отказывалась умолять и плакать.
Время шло, но Кат не торопил меня. Я позволила портретам на стене рассказать свою историю, наполнить меня устаревшими пережитками, гарантируя, что, когда придет время преклонить колени и поддаться лезвию гильотины, я буду не просто девушкой, не просто Уивер, не просто жертвой Долга по наследству.
Я стану историей.
Я стану частью чего-то гораздо большего, чем я сама, и унесу память из этой жизни в следующую.
Комната медленно наполнялась свидетелями. Братья «Блэк Даймонд» просачивались внутрь, заполняя стены черной кожей своей одежды. Краем глаза я заметила, что у некоторых из них окровавленные костяшки пальцев и синяки на лицах. Почему они дрались друг с другом? Что стало причиной их насильственного срыва?
Чем дольше игнорировала устройство, укрытое в бальном зале, тем сильнее это меня угнетало. Портреты изучены, комната тщательно исследована ― не оставалось ничего, что могло отвлечь мое внимание от таинственного предмета.
Кат повернул мое лицо к предмету.
― Хочешь заглянуть под покрывало? ― Он натянуто улыбнулся. ― Уверен, что твое воображение создало версии того, что там находится.
Я выпрямилась.
― Что бы ты ни сделал со мной, это не вернет их.
Он застыл.
Тихий скрип колес нарушил неприятную тишину. Я оглянулась через плечо: Жасмин быстро ворвалась в комнату, скользя по полированному дереву с выражением ужаса на лице.
― Что, черт возьми, ты делаешь?
Кат развернулся, опустив руку на мою поясницу. Он не удерживал меня, но я не была идиоткой, которая думает, что не попала в ловушку и может делать, что вздумается.
― Я делаю то, что необходимо.
Жасмин подкатилась вплотную к коленям Ката. Ее красивое лицо исказилось от недоверия.
― Нет! Это не твоя задача. А Джет… я имею в виду, Дэниела.
Кат сузил глаза, переводя взгляд с меня на нее.
― Блядь. ― Он пригнулся, грубо схватив дочь за подбородок. ― Ты тоже знала. Ты знала, что Джетро и Кестрел живы. ― Он встряхнул ее. ― Что ты за дочь? Где твоя преданность к собственной плоти и крови?
Жасмин вцепилась руками в запястья Ката, ослабляя его хватку на своих щеках.
― Я предана верному делу. А это неправильно! Прекрати. Немедленно.
Кат усмехнулся.
― Ты многого не знаешь, Джаз, и никогда не научишься. Ты неудачница и больше, блядь, не Хоук. Как только разберусь с Нилой, займусь тобой. Что хорошего в семье, если она делает все возможное, чтобы уничтожить саму себя?
Щелкнув пальцами, он заворчал на только что вошедшего брата.
Мужчина проскользнул в двери, тяжело дыша, словно он дрался, а не выполнял какие-то поручения клуба.
Мои глаза встретились с его. Доброта скрылась за безжалостность.
Фло.
Мое сердце затрепетало, затеплилась надежда.
У меня было много врагов в этой комнате, но два человека, о которых я заботилась и которым доверяла, возможно, это все, что мне понадобится против Ката и его мести.
― Фло, отведи мою дочь в дальний конец комнаты. Она должна наблюдать с безопасного расстояния и никуда не уходить, понятно?
Фло взглянул на меня. Множество секретов отразилось в его глазах, прежде чем он решительно отвел взгляд. Ничто в его позе не предвещало того, что он попытается предотвратить неизбежное будущее. Он просто кивнул и обхватил руками ручки инвалидного кресла Жасмин.
― Да, сэр.
Фло?..
Что я сделала, чтобы вызвать внезапное охлаждение с его стороны?
Отступая, он тащил Жасмин за собой.
Она завизжала и попыталась затормозить, оставив на элегантном полу большие
