Запах спертого воздуха.
– Окна заедают, не хватает сил открыть. – Дядюшка вздохнул. – Нет, не стоит… вдруг кто заметит. Хотя… его беда в самоуверенности. – Он не преобразился, этот пухлый суетливый человек. Не стал выше, серьезнее, выражение лица и то осталось прежним, испуганным и виноватым. – Отец был таким же. Я его любил. Но когда любовь что-то значила? Погоди…
Кабинет не сказать чтобы большой.
Стол.
Шкафы. Что за дверями их – не разглядеть. На столе какие-то бумаги, свитки, чернильница. Поднос с покрывшимся сизоватой плесенью куском сыра. Кубок на полу.
– Где-то… где-то…
Дядюшка перебирал листы.
– Я давно ничего не прячу. Когда прятал, то искали, смотрели. И сейчас порой, но уже реже, реже… Так вот, история интересна. Хотя бы тем, что там было все, почти все то, что сейчас… оглянись, и найдешь…
Он устало махнул руками и достал флягу. Протянул Чарльзу, но тот покачал головой. От трав или от проклятья, но в теле ощущалась слабость.
– И верно, та еще отрава. Алистер приносит. Говорит, что надо пить, но эта дрянь блокирует Дар. Да… У меня он никогда особо не был выражен, а тут вот… так, где же он?
Зашелестели бумаги.
Листы соскользнули со стола, и Чарльз их поднял.
– Вот. – Дядюшка вытащил из-под грязноватого вида тетради нечто. – Взгляни. Правда чудо?
– Что это?
Длинная игла?
Нет, скорее… кинжал? Стилет?
– Ритуальный клинок сиу. – Дядюшка держал его осторожно, двумя пальцами. – К слову, настоящий, да. На рынке полно подделок. Сейчас сиу и орки входят в моду, вот некоторые и начинают играть в коллекционеров. Отдельный бизнес, к слову.
Вот теперь он явно ожил.
– Но этот – настоящий. Тут когда-то случилась одна история с замирением племен. В общем, довольно грязная.
– Я знаю. Крысолов.
– Ах да… да, об этом что-то такое писали. Но и хорошо. Так вот, я сумел организовать раскопки. На месте, где стоял их лагерь. Отец тогда был занят с Алистером, да…
Сам клинок – с ладонь длиной.
И не из стали.
– Кость? – Чарльз все же осторожно коснулся его. Белый. И горячий какой. Странно, что горячий…
– Да. Совместная экспедиция с университетом. Большой Мак полагал…
– Вы знаете его?
– О, еще со времен учебы в университете, хотя мы не были особо близки. Он надеялся отыскать что-то, что подтвердит его безумную теорию об иной, утраченной цивилизации. Вот…
– И что нашли?
Рукоять узкая и тонкая, не под человеческую руку.
– Нашли останки, хотя не так и много. Полагаю, большая часть убитых была сброшена в море. Все же захоронить такое количество людей и нелюдей проблематично. Но кое-какие материалы уцелели. Остатки орудий, наконечники копий и стрел, некоторые культурные предметы. А я нашел нож.
Сиу.
В этом сомнений не оставалось. Чарльз чувствовал эхо знакомой силы.
– Полагаю, его спрятали. Он лежал отдельно от прочих вещей. В расщелине. И я взял его.
– Зачем?
– Сиу… что ты знаешь о сиу?
– Немного, – признался Чарльз.
– Как и все мы. Но в свое время я собирал легенды, сказания… Так вот, почти все они явно говорят, что сиу – дети тьмы.
Замутило.
– И знают о ней больше, нежели мы, да…
– И как…
Дядюшка прижал палец к губам.
– Бери. Не откажи в такой малости. Считай это подарком, да… Тьма ведь разною бывает. А они… знают куда больше нас. Алистер самоуверен, да… как и мой отец. Он полагает себя повелителем, только правда в том, что ни один человек не способен повелевать тьмой. Человек – не способен. А теперь иди. Мы и так слишком долго тут… опять станут по вещам шарить… но ничего.
Из-под полы его появился еще один нож. Дядюшка подмигнул:
– Говорю же, подделок развелось множество! Кстати, довольно выгодное дело, да… у меня тут и мастерская имеется. Если понадобится бубен шамана, ты знаешь, к кому обратиться.
– У оркских шаманов дудки.
– Ай, бубны выглядят солиднее! И платят за них лучше.
Он хихикнул. И появилась мысль, что дядюшка обезумел, но… дверь беззвучно приоткрылась.
– Экипаж ждет, – бесцветным голосом произнес человек в белом парике и таком знакомом облачении. – Господин…
– Да, да… я уже почти отпустил. И как тебе моя коллекция, Чарли?
– Великолепна. – Чарльз убрал нож за пазуху. – Как у вас только получается?
– Опыт, Чарли, опыт… но на самом деле не так и сложно. Вот с материалом да, проблемы. Сиу вытачивали ножи из кости, а она не всякая годится.
Дядюшка стукнул ногтем по клинку, который сжимал в руках, и бросил его в бумаги, будто клинок этот ничего не значил. Впрочем, этот как раз ничего и не значил.
– Ну да в другой раз побеседуем. Надеюсь, ты проявишь должное благоразумие.
Чарльз, может, и проявил бы. Да только в живых его все одно не оставят.
Глава 46,в которой леди примеряет платье, а заодно узнает о великих перспективахПлатье было красным.
Даже не так. Не просто красным. Сверху цвет был темным, насыщенным, почти черным, но постепенно светлел, и уже юбка полыхала всеми оттенками алого. И ткань этак переливалась.
– Зачарованный индийский шелк, – пояснила портниха, глядя на меня с тоской. Ну да, такой бы наряд и какой красавице. А тут я…
– Чудесно, – сказала свекровище.
И матушка кивнула, соглашаясь.
А я что? Стою. Гляжу на себя в зеркало. И понимаю, что ни одно платье не сделает меня по-настоящему красивой. И худоба никуда не убралась. И кожа все равно смуглая. И черты лица такие… резковатые. А вокруг меня суетятся, кружатся пчелами девицы, что-то там подкалывая, растягивая, утягивая, прикладывая к ткани.
– Нет, нет… никакой расшивки, это только испортит ткань…
Дело даже не в красоте, точнее ее отсутствии. Дело в том, что…
Время.
Уходит.
А проклятье – нет. И я даже убить этого ублюдка не могу. Я хотела. Честно. И сил бы, наверное, хватило. Но…
Вдруг его смерть приведет в действие проклятье?
Или…
Эдди просит не спешить. Орвуды тоже.
– Волосы, думаю, стоит убрать. У нее очень красивая линия шеи, это надо подчеркнуть.
У меня?
– А вот что делать с драгоценностями, ума ни приложу. Есть рубиновый гарнитур…
Меня освободили от платья и помогли натянуть свое, в котором я и пришла в салон.
– …Но он несколько тяжеловат, как мне кажется. И старомоден. Сюда нужно что-то совершенно особенное.
Я посмотрела на матушку.
На свекровь.
Сидят за столиком, листают журналы, чай пьют. А я чувствую себя обманщицей. Моя свекровь ведь не такая и плохая женщина. И надо ей сказать, надо… но не получается.
Чарли опять же просил.
Нет.
Я мотнула головой и сказала:
– Я пойду ткани посмотрю. А то ведь бал, чуется, не единственный…
Ложь.
И по взгляду матушки понимаю, что она меня насквозь видит. И с тканями, и с прочим всем. Но отпускает.
Там, внизу, Эдди…
И Эдвин. Хмурый, усталый. Он меня почти уже и не бесит. Но их я тоже не хочу видеть. Благо лавка огромна, это даже не лавка, это дом с дюжиной огромных комнат, в которых и ткани, и ленты, и перья с пуговицами, и тысяча иных мелочей.
Шляпки вот.
Я сняла одну.
Примерила. Ерунда. Нос стал будто еще больше. Губы тоньше. Кожа желтая какая-то. И со второй шляпкой не лучше. С третьей вообще гадость, будто котелок с цветочками на голову нацепила.
Уходить надо, но…
В доме, в ожидании Чарльза, я точно с ума сойду.
– Леди Диксон, вы очаровательны, – произнес кто-то за спиной.
– Безусловно. – Я спокойно сняла атласный котелок и вернула на полку. Обернулась. И с трудом сдержала оскал. Надо же, какая встреча! И хрена с два случайная.
Алистер Сент-Ортон собственной персоной. А рядом с ним – бледная, что тень, девица.
– Позвольте представить вам мою дочь Ортилию.
Девица присела и прошептала что-то. Наверняка, что безумно рада встрече, знакомству и все такое.
