– Потому что я очень спешил, – сказал он сухо.
– То есть вы хотите сказать, что основные силы Свода Равновесия следует ожидать из Нового Ордоса через несколько дней? – Эгин знал, что Лагха всегда сам говорит все, что хочет сказать, а прочее из него не вытянешь и калеными клещами, но вопрос был очень важный и он отважился упорствовать.
– Нет, этого я сказать не хочу. При самом благоприятном исходе дел наши корабли смогут появиться здесь через две-три недели.
«Ну тогда точно надо уходить отсюда подобру-поздорову», – подумал удивленный и разочарованный одновременно Эгин.
– Милостивые гиазиры, – вмешался Авелир. – Ваша беседа, с моей точки зрения, носит достаточно отвлеченный характер. Ибо вы забываете то, о чем я с ужасом вспоминаю ежечасно.
– О чем же? – запальчиво осведомился Лагха.
– О коконах шардевкатранов. О том, что со дня на день из них выйдут молодые и очень злые девкатры.
– И ты тоже веришь в эту аютскую чушь? – спросил Лагха раздраженно.
– А как я могу в нее не верить, достопочтенный гнорр, если пятьдесят лет назад, на аютской границе, я видел как лучницы Гиэннеры расстреливали девкатра?
– А что это ты там делал? – осведомился Лагха тоном бывалого офицера Опоры Единства.
– Тебя искал, – ответил Авелир совершенно спокойным тоном.
К удивлению Эгина, Лагха не стал переспрашивать. Напротив, он казался совершенно удовлетворенным ответом Авелира. Вместо этого Лагха задал вопрос совсем о другом:
– Ну и что же девкатр?
– Девкатр? – насмешливо переспросил Авелир. – Плохой был очень. Его, пожалуй, только лучницы Гиэннеры и могут остановить.
– А я одного уложил когда-то, – мечтательно протянул Лагха и Эгину показалось, что он глух, слеп и нем в обществе этих непостижимых существ, один из которых, Авелир, человеком заведомо не являлся, а второй, Лагха, тоже в последнее время вызывал у Эгина большие сомнения.
– Ты его в «Исходе Времен» уложил, а не в нашей ветви Древа Истории, – сухо отметил Авелир. – Это во-первых. А, во-вторых, то ведь был уже наполовину развоплощенный девкатр.
– Согласен, – вздохнул Лагха. – Так и что же мы будем делать?
– Ничего особенного. Подождем, пока войдет Снах и скажет «Гиазиры, тут это… это, двое пришли».
Подведя таким загадочным образом черту под их беседой, Авелир прикрыл глаза краем шерстяного покрывала и мгновенно уснул.
x 3 x
– Гиазиры, тут это, – появившийся на пороге Снах замялся в нерешительности, в общем-то горцам не свойственной. – Это… двое пришли.
– Надо полагать, двое костеруких? – не без издевки поинтересовался Лагха.
– Не-а, – от Снаха, похоже, ускользнули и издевка, и ехидная улыбочка гнорра, который, кажется, и авторитетом-то особенным у горцев не пользовался. Собственно, откуда бы этому авторитету взяться? О Своде Равновесия горцы и слыхом не слыхивали, а в бою Лагху еще не видали. – То не двое костеруких. Там мужчина и женщина. Говорят, что их сюда приглашали. И еще собака какая-то с ними.
– Впустить, – тут же отозвался Авелир, который еще мгновение назад спал вроде бы совершенно беспробудным сном. – И немедленно привести их сюда.
Эгин и Лагха воззрились на эверонота в полном недоумении. Кого это в Серый Холм приглашали и отчего Авелир, никогда не страдавший легкомысленностью, так споро решил судьбу пришедших?
– Это Сорго и Лорма, а также ваш пес, не знаю как звать, – пояснил Авелир для Эгина.
– Сорго – один местный стихопевец и любитель изящных искусств. В прошлом содержатель Люспены, дамы милой во всех отношениях, хозяйки шардевкатранов, – пояснил Эгин для Лагхи.
– Кажется, я знаю о какой Люспене ты говоришь, только мне она известна под другим именем – Куна-им-Гир. Ну да ладно, а что за женщина? – деловито спросил Лагха.
– Она, конечно, не так интересна как Куна-им-Гир, но зато она дочь Хены, царицы Детей Пчелы, которые, как ни крути, составляют костяк и плоть нашей единственной на настоящий момент армии. Самая миловидная уроженка Медового Берега.
– Хорошо, – сказал гнорр, наверняка пропустивший мимо ушей «миловидную», таков уж нрав Отраженных. – А что за собака?
– Это животное-девять по кличке…
– …Лога, – как ни в чем не бывало вставил, поймав крохотную паузу эгиновой невольной заминки, Лагха. Память у него была и впрямь феноменальная.
– Действительно… Лога, – подтвердил Эгин, непонятно отчего смутившийся.
– Придут – добро пожаловать, – продолжил Лагха. – Но кто бы мне теперь пояснил, где они шатались все то время, которое прошло с начала полного бардака на Медовом Берегу? Может быть, они в сговоре с южанами? И, между прочим, разве кто-то из нас их сюда приглашал?
– О да, Лагха. Это был я, – устало сказал Авелир.
x 4 x
– …когда Эгин и его люди ходили миндальничать с Багидом Вакком, не вняв моим настойчивым советам этого не делать, я тоже проник в Серый Холм, воспользовавшись лазом шардевкатрана. Мне пришлось порядком попотеть, прежде чем я сумел доискаться до подвала, где содержались эти двое. Но мне это удалось. Одним словом, я увел их из Серого Холма и спрятал в одном из своих убежищ. Там они и кормили вшей до недавнего времени, дожидаясь, когда я позову их присоединиться к нам.
– А пес?
– А пес прибился к нам по дороге в убежище. Он был совсем изранен и был готов искать тебя, Эгин, до последнего издыхания. Но так как это издыхание было, мягко говоря, не за горами, я счел за лучшее поместить в убежище и его. Думаю, он зализал свои раны и готов рвать глотки всем, на кого ты, Эгин, укажешь.
– Но я не умею с ним… говорить.
– Ничего. Беседы о сути Гулкой Пустоты и смысле жизни тебе с ним вести не придется, – обнадежил Эгина Авелир.
– Но постой, – недоверчиво спросил Эгин. – Я помню, что встретил тебя той же ночью, когда вырвался из Серого Холма. То есть это ты встретил меня. Скажи мне, Авелир, когда ты успел совершить такую тучу подвигов? Ну, Раздавленное Время… но ведь Сорго и Лорма не владеют этой магией! Их что – ветер в твое загадочное укрытие перенес? Или ты раздвоился? Один Авелир провожал Сорго, Лорму и пса в укрытие, а другой в это время спасал Эгина от мужиков Багида при помощи «трубки для стреляния»?
– Нет, мне не нужно было провожать их. Сорго очень слабый человек, – чувствовалось, что объяснения порядком надоели эвероноту и он старается отделаться самыми скупыми словами.
– Не понял, – к стыду своему был вынужден сознаться Эгин.
– Тут нечего понимать. Он слабый. В его голове любой может распоряжаться так же лихо, как в своем огороде, – вежливо и терпеливо пояснил Авелир, превозмогая усталость, боль и, быть может, легкое раздражение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
