– И ты распоряжался в его голове как в огороде?
– Он просто говорил с ним, минуя уши. Он заставлял его действовать так, как требуется, не присутствуя с ним рядом, – взял на себя труд давать объяснения гнорр. – Тогда он отправил его прочь, внушив ему путь, а теперь позвал его сюда «стальным словом Урайна».
– Ну, – протянул Эгин, – теперь действительно все понятно.
В тот момент он чувствовал себя безнадежно, непроходимо невежественным. К счастью, за дверью послышались голоса, среди которых выделялось чистое сопрано Лормы и гортанный говор Снаха.
x 5 x
– Здравствуйте, милостивые гиазиры, гиазир Авелир, и господин Йен тоже, – Лорма была бойкой и, главное, вежливой девочкой.
– Почтение вам, о доблестные мужи, – Сорго был все тем же, каким его успел узнать Эгин за три недели мира на Медовом Берегу – напыщенным, рассеянным и мрачноватым.
– Надеюсь, у вас достанет сил на то, чтобы развлечь нас разговором перед тем, как отправиться ко сну? – благосклонно начал Авелир, не то передразнивающий выспренного Сорго, не то невольно подсевший на обстоятельный тон древней поэзии.
– О да, хотя, признаюсь, их, то есть сил, немного, – откликнулся Сорго, имевший крайне поношенный или даже потасканный вид. Кстати, Лорма выглядела куда как более жизнерадостно. Румяные, пышные щеки, белозубая улыбочка, сладкие, алые губы. «Небось, любились там „в укрытии“ с утра до вечера и с вечера до утра», – незлобиво и в общем-то без ревности подумал Эгин.
– Можете звать меня Эгином, – вставил он, ибо ему отчего-то показалось, что если Лорма еще раз назовет его гиазиром тайным советником, то его нефигурально вытошнит.
– Угу, – хором ответили Лорма и Сорго.
– А меня – Квадратной Шкуркой, – отозвался из своего плохо освещенного угла Лагха с серьезнейшим выражением лица.
Лорма и Сорго перепуганно закивали.
Эгин не сдержался и прыснул со смеху.
x 6 x
– Вы ведь любитель изящных искусств, не так ли, Сорго? – спросил Авелир.
– О да… Я – да, любитель, – задрав глаза в небо, отвечал Сорго. – Правда, пока мы были в этой, в этой унизительной землянке, я, простите, не сочинил ни одной оды.
– Не страшно, – продолжал Авелир. – Значит, вы умеете играть на каниойфамме?
– Ну разумеется, – с обиженным видом отвечал Сорго. Будто его спросили что-то вроде «А вы умеете играть в „три пальца“ на щелбаны?»
– А хорошо ли вы помните вашу прежнюю подругу Люспену?
Ничуть не сконфузившись, Сорго отвечал:
– Помню. Но мою нынешнюю подругу, обворожительную Лорму, я помню лучше.
«Ах вот оно как? Новую подругу?» – встрепенулся Эгин, но, разумеется, смолчал. Не то чтобы он надеялся вновь воспламениться страстью и припасть к розовым щечкам бедной сиротки и погорелицы Лормы Гутулан (хотя и такой возможности не исключал). А так – скорее из собственнического инстинкта самца.
В отличие от Эгина, Авелир полностью проигнорировал последний пассаж Сорго и продолжал расспросы. Пока ни Эгин, ни Лагха не догадывались к чему клонит эверонот, но так как спать им ничуть не хотелось, они слушали с неугасимым вниманием.
– Сейчас мне интересна Люспена, – отрезал эверонот, любезно улыбаясь Лорме. – Вы когда-нибудь слышали, как она играет на каниойфамме?
– О да, почитай каждый вечер. Но только играла она посредственно… – с видом знатока сообщил Сорго. – Все какие-то убогие, примитивные песенки. Где уж там ей было до серьезной музыки!
– А что за примитивные песенки? Вы помните, какие? – продолжал наседать Авелир.
– Да… Ну там «Трень-трень-трень… комаров писчанье, светляков порханье…» и еще вот эту, ну… «Перепелка-птица эх, спинка крапленая!» – прогнусил «поэтическим» козлетоном Сорго.
– А вы можете наиграть эти песенки по памяти?
– Нет ничего проще! – заверил Сорго Авелира. – А что, здесь есть каниойфамма? – тут же с надеждой спросил он, радуясь гипотетической возможности блеснуть своими талантами перед просвещенной публикой.
– Целой каниойфаммы нет…
Сорго сник или, как любил говаривать покойный Мидан окс Саггор, «скапустился». Лорма рассерженно шморгнула носиком. Она ведь всегда мечтала послушать!
– …но есть одна струна, – отозвался Лагха из угла. Гнорр, в отличие от Эгина, уже давно догадался к чему клонит Авелир.
– Как это мило с вашей стороны, гиазир Квадратная Шкурка! – взорвался признательностью Сорго. И, просияв, подскочил к Лагхе, заключил его в объятия и облобызал, как милого племянника.
У высокомерного гнорра волосы встали дыбом.
– Ну-ну, дядя, – в полной растерянности пробормотал он и похлопал Сорго по спине с тем видом, с каким обычно утешают тревожных детей и душевнобольных.
Тут даже Авелир не смог сдержать смущенной улыбки.
x 7 x
– …Люспена играла у высохшего колодца, соединенного с лазами шардевкатранов, благодаря чему твари могли превосходно слышать ее. Но мы – мы будем смелее, потому что у нас нет другого выхода. Мы будем играть в самом лазе, – пояснил Авелир. – Струна у нас одна, а это значит, что мы можем помыкать лишь одним шардевкатраном. Но, думаю, нам хватит и одного.
«С лихвой», – промолчал Эгин.
Через проделанный при штурме Серого Холма пролом в полу казармы костеруких они по очереди протиснулись в лаз, где Сорго предстояло дать свой второй за эту ночь концерт. (Первый уже состоялся часом раньше, когда они натянули принесенную Лагхой из Пиннарина струну на длинную палку из серого бука и Сорго, окруженный всеобщим вниманием, исполнил весь репертуар Люспены, правда, сделал это очень-очень тихо. Мало ли – может, слух у шардевкатранов сильно обострился от пережитых ими в последнее время треволнений.)
Когда они оказались внутри, Эгин и Лагха оголили свои клинки, а Сорго взял наизготовку свою каниойфамму, точнее, ее жалкое однострунное подобие. Авелир же, безоружный и очень бледный, уселся на землю и стал сверлить взглядом непроницаемую, предвечную темень лаза.
– Начинай! – Лагха двинул Сорго локтем в бок и тот, набрав в легкие воздуха, начал.
x 8 x
– Комаров писчанье, светляков порханье! Трем-трем-трем! – тихо запел Сорго и забренчал на одинокой струне, из-под которой полилась примитивная мелодия. Одна из тысяч таких, какие играют на каждой ярмарке Круга Земель. Простая, запоминающаяся и, пожалуй, не лишенная приятности.
Авелир напряг слух и зрение так, что глаза его, казалось, стали светиться в темноте (светильников они, ясное дело, с собой не взяли, а понадеялись на тусклые отсветы из отверстия в верхней стене лаза). Эгин и Лагха, стоящие по обе стороны от него, затаили дыхание.
Как мы с милойКак мы с милой во кленовом да во лесу!Комаров писча-а-нье!Светляков порха-а-нье!
Сорго гнусил очень старательно. Эгин поймал себя на том, что дабы как-то умерить свое волнение, заслушался пением Сорго и даже прозевал момент, когда в далеком далеке раздался рокот, который нельзя было спутать ни с чем. Похоже, шардевкатран заглотил наживку и теперь полз к ним что было сил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
