"Поздно… — мелькнуло у него в голове. — Уже слишком поздно для чудес… Сейчас они причиняют лишь боль, ибо дают только затем, чтобы потом как можно большее отнять…"
— Ты… — он повернулся к Нинте. — Спасибо тебе, — в конце концов, эта робкая, чистая душа не была ни в чем виновата. Она так старалась помочь, всего лишь помочь… — Ты достойная ученица госпожи Нинтинуги, в честь которой была названа… Прости меня за резкость. Я всего лишь вор.
— Нет, — упрямо качнула та головой. — Ты — наделенный даром. Все остальное — не важно.
— Откуда ты знаешь? — в его вопросе не было страха, лишь удивление — ведь он так старательно хранил свою тайну с тех пор, как узнал, начал чувствовать в себе силу… Впрочем, чему удивляться, ведь этот секрет уже раскрыт…
— Я чувствую дар.
— Ты тоже…
— Нет, — поспешила остановить его Нинти, — я другая… Я просто… Вижу, знаю.
— Ты вылечила мою руку. Прошу тебя, помоги караванщикам! Они хорошие люди и достойны помощи!
— Меня не нужно просить об этом. Я всегда готова сделать все, что в моих силах, как и любой другой лекарь… Но… Я врачую тела, не души. Все мое искусство не облегчит их страданий.
— Что же Губитель с ними сделал? — сквозь стиснутые зубы прошептал Ларс.
— Нергал? — та вздрогнула, вновь сжалась в комок, словно пытаясь защититься.
— Я должен с ними поговорить! — вновь повторил он, а затем, оттолкнувшись от стены, попытался встать. Ноги подкосились, отказываясь держать тело, которое соскользнуло вниз, на камни пола. Однако он, не собираясь сдаваться, пополз вперед, к одной из сжавшихся в углах темницы фигурок.
— Подожди, — Нинти удержала его, положила руку раненого себе на плечо, помогла подняться, поддерживая, а затем чуть повернула, направляя к другой тени. — Будет лучше, если ты поговоришь с ним, а не с ней.
С трудом, тяжело опираясь о плечо Нинти, Ларс добрался до караванщика, упал рядом, откинулся на стену. Несколько мгновений он молчал, переводя дух, затем тихо окликнул юношу:
— Ри… — он не знал, что сказать, с чего начать…
Караванщик качнул головой, тяжело вздохнул, прежде чем сдавленным голосом проговорить:
— Это имя… Эриду… Вряд ли оно и теперь принадлежит мне… — он вновь качнул головой, облизал пересохшие губы, обхватил руками колени, прижимая их к груди. — После всего…
— Ты всегда будешь оставаться собой. Что бы ни произошло. Возможно, это самая ужасная кара, которую смогли придумать боги… — прошептал Ларс, не сводя с него взгляда задумчивых глаз. — И мы должны жить… Даже на ступенях алтаря.
— То, что тебя ждет… — Ри сглотнул комок, подкативший к горлу. — Это нельзя сравнить ни с чем… Но у тебя есть шанс…
— Обмануть бога? Переупрямить его? — горько усмехнувшись, Ларс качнул головой. — Я здраво оцениваю свои силы и знаю, что могу лишь немного оттянуть конец… Но время… Оно не на моей стороне. Ведь у Губителя есть вечность, у меня же — от силы несколько дней…
— Порою, смерть — избавление… Любая. Не важно, что за ней… Я бы с радостью выбрал пустоту… Только бы не помнить… — на миг он умолк, уткнувшись лицом в колени, скрывая слезы, хлынувшие из глаз, а затем продолжал, полня каждое слово морем горечи: — Если было бы возможно начать жизнь с начала, если не с мгновения появления на свет, то хотя бы с того дня, когда караван подошел к этому городу! Знаешь, что я сделал бы? Совершил в первый же час проступок, за который меня бы на всю неделю засадили на цепь в повозке рабов. Все что угодно, лишь бы не оказаться здесь.
— Прости, я не мог вас защитить, — ему было невыносимо тяжело дышать, не то что говорить, но он продолжал, — без камня маг — лишь слово. Только у богов дар свободен и не нуждается в опоре…
— Но если бы Ярида убили… Не ты, я понимаю… Но другие…
— Бур тоже постоянно говорил об этом, был готов принести в жертву свою душу… — горожанин на миг умолк, переводя дыхание. — Мне стоило немалого труда остановить его…
— Почему?
— Бессмысленно… Камень отравлен… И лишь небожитель может очистить его…
— Прости, я… Я плохо думал о тебе, винил во всех наших бедах, вместо того, чтобы признать, что вся вина лежит лишь на мне одном, — он поднял лицо, взглянул на горожанина, заставляя себя думать о другом, лишь бы не вспоминать то, что случилось с ним самим. Его взгляд остановился на повязках, покрывавших раны горожанина. Губы сжались, по членам прошла дрожь, словно на какой-то миг он испытал всю боль чужака, усиленную воображением. — Хозяин города просто зверь, — прошептал Ри.
— Он чрезмерно ретиво ринутся исполнять волю своего нового хозяина… Ничего, это всего лишь тело… — хриплый вздох сорвался с его губ. — Главное, что душа цела…
— Зачем ты сопротивляешься, если все равно ничего не изменить…
— Ты говоришь так, словно потерял веру.
— Да! Я больше не могу верить! Как боги допустили… — внезапно умолкнув, он отвернулся в сторону.
— Брось. Боги лишь испытывают нас. Ты не должен сдаваться.
— Как и ты?
— Я буду держаться, сколько смогу. Я должен. Пока Губитель не получил жертву, он слаб, его еще можно остановить.
— Я слышал, как они говорили между собой… Они не оставят нас в покое… Губитель хотел сломить тебя с нашей помощью… Он бы измывался над нами, заставляя тебя смотреть… Но хозяин города сказал, что муки чужака не тронут ничье сердце, тем более сердце вора… — он замолк, ожидая, что скажет на это Ларс, подтвердит или опровергнет…
— Он прав, — Ларс кивнул, продолжая спокойно смотреть в глаза своему собеседнику. Ровным и безразличным голосом он продолжал: — Наши жизни — ничто. Наше будущее предопределено. Судьба мира — единственное, что имеет значение.
— А мы всего лишь два чужака, тем более, сами виноватые во всем… Если бы мы не пошли в город, если бы мы не оказались у тебя, маг не узнал бы нашу тайну и никогда не нашел нужных слов заклинания-вызова. Как и твой секрет…
— Не думай об этом. Пойми: все было предопределено.
— Но Шамаш… Он знал об этом! Он пытался нас предостеречь, остановить!
— Я не могу говорить за другого, будь то простой человек, маг или, тем более, бог. Но мне почему-то кажется, что, даже пытаясь вас предупредить, Он понимал, что ничего этим не изменит… Законы мироздания выше не только людей, но и небожителей.
— Что, во имя великих богов, заставляет тебя так думать?
— Магу и уж конечно богу ничего не стоит удержать людей на месте, подчинив своей воле. А ваша воля была свободна. Потому что дорога, которой вам предстояло пройти, уже была прочерчена… С той высоты, с которой глядят на мир боги, еще в миг, когда караван только переступал черту города, вы уже были здесь, в этой темнице…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
