Почувствовав, куда дует ветер, Сталин также формально отказался от поддержки «партизанщины», высказался за дисциплинированную регулярную армию. Будто забыв курс, который проводил совсем недавно в Царицыне, он утверждал: «Факты говорят, что добровольная армия не выдерживает критики, что мы не сможем оборонять нашу Республику, если не создадим другой армии, армии регулярной, проникнутой духом дисциплины, с хорошо поставленным политическим отделом».[625] На этот раз оратор ухитрился не упомянуть военных специалистов, хотя своим призывом строить регулярную армию как будто мирился с их привлечением.
Двадцать первого марта состоялось пленарное заседание, на котором 174 голосами против 95 за основу были приняты «тезисы ЦК», то есть тезисы Троцкого, а на следующий день подводились итоги обсуждения вопроса о военной политике. Для подготовки окончательного текста резолюции образовали комиссию, куда вошли Г. Е. Зиновьев, И. В. Сталин и питерский делегат Б. П. Позерн — «от большинства», E. М. Ярославский и Г. И. Сафаров — «от меньшинства». Этот факт, в свою очередь, свидетельствует о тактической хитрости Сталина, сумевшего в нужное время представить себя в качестве одного из рьяных адептов большинства.
Итоги голосования не удовлетворили партийную верхушку, и 22 марта была избрана согласительная комиссия, которая пришла к «единогласному решению», означавшему капитуляцию меньшинства. Резолюция по военному вопросу при вторичном голосовании была принята единогласно при одном воздержавшемся (его фамилия названа не была).[626]«Уступки» меньшинству в согласительной комиссии подчеркивали победу Троцкого. Сам он, правда, с фронта прислал раздраженное письмо в ЦК по поводу этих уступок, но очевидно, что раздражение было наигранным, ставившим цель закрепить успех. Троцкий буквально издевался над уступками, например, над пунктом, в котором требовалось «урегулирование работы Реввоенсовета Республики»: «Товарищи, возбуждающие нарекания в этом смысле, не раз требовали, чтобы я лично, как председатель Реввоенсовета, не разъезжал по фронтам, а сидел в центре. Имела ли комиссия Съезда в виду этот способ урегулирования? Так ли понимает вопрос ЦК?»[627] Еще более характерна реплика Троцкого по поводу принятого решения провести опрос фронтовиков, насколько удовлетворительно решен вопрос о знаках отличия командного состава. В этом съезд просто сел в лужу: видно, военные делегаты не слушали, что там болтали «согласители», а последние, как пояснил Троцкий, не владели вопросом: «У нас вовсе нет знаков отличия командного состава. У нас есть знаки отличия вообще. Один и тот же знак для красноармейца, комиссара, командира».[628]
Съезд, таким образом, одобрил курс Троцкого, который был теперь объявлен «ленинской политикой». После нескольких поражений, главным из которых было его устранение из международного ведомства в связи с подписанием Брестского мира, принятие съездом резолюции по военному вопросу[629] явилось торжеством наркомвоенмора.
После Восьмого съезда РКП(б) ЦК 25 марта 1919 года выделил из своей среды постоянно действовавший орган — Политбюро, которое стало высочайшей инстанцией, решавшей судьбы страны. В состав Политбюро первого состава вошли Ленин, Троцкий, Каменев, Сталин, Крестинский. Когда Троцкий находился в Москве, он неизменно активно участвовал в заседаниях Политбюро, вносил предложения, запросы, кандидатуры на партийные и государственные посты. На заседании 18 апреля 1919 года из семи вопросов пять рассматривались по его инициативе, в том числе такой, казалось бы, частный, как заявление о том, что член Реввоенсовета 2-й Армии Штернберг «сильно харкает кровью и нуждается в отпуске на юг».[630] На ряде заседаний Политбюро рассматривались его телеграммы с фронта. Так, 6 августа 1919 года была заслушана телеграмма о необходимости «радикальной чистки тыла в Киеве, Одессе, Николаеве и Херсоне ввиду полной невозможности формирования и создания армии при том бандитизме, который идет на Украине».[631]
Против белых генералов и Польши
Военные действия 1919 года по существу были заключительным актом Гражданской войны. Антибольшевистским генералам и политикам не удалось объединить вокруг себя массы населения, в их руководящих организациях шли непрекращавшиеся дебаты, сменявшиеся иногда генеральскими репрессиями, как это сделал Колчак, установив свою военную диктатуру в Сибири. Что касается поддержки странами Антанты белых генералов, то она состояла в поставках небольшого количества вооружения. Десанты английских, французских войск на Севере, японских и американских войск на Дальнем Востоке были настолько незначительными, что существенного влияния на военные действия не оказывали.
Основными врагами, против которых вела войну большевистская Россия, были войска адмирала А. В. Колчака на Востоке, генералов А. И. Деникина на Юге и H. Н. Юденича под Петроградом. В 1920 году, когда эти силы были разбиты, несколько месяцев шли военные действия против Польши, а затем из Крыма была выбита армия генерала П. Н. Врангеля. Существенной опасности для власти большевиков они не представляли, хотя поражение Красной армии под Варшавой летом 1920 года, вошедшее в историю как «чудо на Висле», не только сорвало экспорт революции в Центральную Европу, но и легло позорным пятном на репутацию Красной армии.
В 1919–1920 годах Троцкий продолжал осуществлять руководство операциями Красной армии, неоднократно вступая в столкновения как с высшими партийными руководителями, так и с военными на фронтах. Среди них были и военные специалисты, в том числе самого высокого ранга. Добившись признания их статуса Восьмым съездом, Троцкий чувствовал себя свободнее в конкретных фронтовых коллизиях. «Было четыре случая стратегических разногласий, которые захватили центральный комитет, — писал он через десять с лишним лет. — Иначе сказать, разногласий было столько, сколько было главных фронтов».[632] Изучение документов истории Гражданской войны показывает правоту этого суждения.
Первый спор разгорелся по поводу того, какому фронту дать предпочтение летом 1919 года. К этому времени войска Колчака были остановлены на Урале. Опасность прорыва сибирской армии в Центральную Россию, возникшая в марте 1919 года и предопределившая срочный отъезд Троцкого на фронт, его неучастие в Восьмом съезде, была ликвидирована. В этих условиях главком Вацетис счел целесообразным перебросить значительную часть войск на юг, где закрепляла свои позиции в контакте с командованием казаческих частей Добровольческая армия Деникина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
