Это намерение встретило сопротивление командующего Восточным фронтом С. С. Каменева. Сергей Сергеевич Каменев, родившийся в 1881 году, бывший полковник царской армии, имел большой боевой опыт. Окончив Академию Генерального штаба в 1907-м, он занимал различные командирские должности в войсках. После Октябрьского переворота он перешел на сторону большевиков и служил в Красной армии. Теперь Каменев вступил в спор с главкомом Вацетисом и поддержавшим его «вождем» Красной армии Троцким. Возник конфликт, тем более значительный, что в нем участвовали в качестве противников Троцкого не малограмотные в военном отношении Сталин и Ворошилов, а опытный военный специалист, на сторону которого стали партийные представители на Восточном фронте И. Т. Смилга и М. М. Лашевич (тот самый, которого Ленин однажды собирался сделать главкомом).
Троцкий все более склонялся к мнению, что Южный фронт становится важнее Восточного, и стал на сторону Вацетиса. Но ЦК 3 июля 1919 года вынес решение по военным вопросам, которое, казалось бы, означало поражение Троцкого.[633] Постановление предусматривало перенос Полевого штаба Реввоенсовета из Серпухова в Москву с целью установления за ним более бдительного партийного контроля[634] и назначало С. С. Каменева главнокомандующим.[635]
Оба пункта противоречили позиции Троцкого. Но более всего его возмутило решение переформировать Реввоенсовет, изгнав из него прежних членов, которых с величайшим трудом он подбирал, и назначить новый состав «из шести фактически работающих в нем товарищей», куда вошли, кроме самого Троцкого в качестве председателя и верного ему заместителя председателя Склянского, лица, ему чуждые и порой даже враждебные. В их числе были главком Каменев, умеренный большевик А. И. Рыков, которого Троцкий считал вообще полуменьшевиком (Рыков к тому же любил изрядно выпить,[636] что Троцкий не терпел), и связанные с Каменевым политработники Восточного фронта Гусев и Смилга. Особым пунктом Г. Е. Зиновьеву, к которому Троцкий относился с холодным презрением, считая его карьеристом и паникером, поручалось подготовить проект письма ЦК к военным комиссарам (правда, обсудив его текст с Троцким), а Троцкий совместно со Смилгой должен был составить проект инструкции о правах и обязанностях комиссаров в армии.[637]
Голосование этой резолюции проводилось в отсутствие Троцкого: поняв, что вопрос о снятии Вацетиса и назначении Каменева предрешен, он поднялся с места и покинул заседание. Несколько дней Троцкий находился в постели, чувствуя обычный приступ недомогания, которые у него случались после сильных переживаний.
Однако расставаться с Троцким как одним из высших руководителей не входило в планы Ленина. Происходила общая переориентация военных планов большевистского руководства. Ленин понял, что зашел слишком далеко в своей игре. Примерно 4 июля, то есть сразу после злосчастного заседания ЦК, появилась ленинская записка:
««Троцкий не будет — лежит в постели».[638]
Тов. Склянскому.
Болезнь Троцкого — прямо несчастье в данный момент.
Надо 1) изо всех сил ускорить посылку 2-х дивизий из-под Перми и 2) Вам следить за югом, два раза в день говоря с Гусевым».[639]
Записка свидетельствовала не только о желании Ленина сохранить добрые деловые отношения с Троцким (понятно, что в силу близких отношений Склянского с Троцким она будет передана последнему[640]), но и о начале военной переориентации на Южный фронт, предпринимаемой Каменевым под покровительством Ленина, как только бывший командующий Восточным фронтом добился желаемого высшего военного поста.
Неудача обернулась успехом Троцкого, который он пожелал закрепить при помощи своей фиктивной отставки из Политбюро и с постов председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам. Подобные «отставки», заранее рассчитанные на отказ, большевистские лидеры начали предпринимать сразу после Октябрьского переворота, а позже будут несколько раз использоваться Сталиным для закрепления единоличной власти.
Совместное заседание Политбюро и Оргбюро ЦК единогласно отклонило отставку Троцкого. Более того, содержание и стиль принятого решения выглядят заискивающими в отношении наркомвоенмора с явным прицелом на его умиротворение. В решении говорилось: «Орг[анизационное] и Полит[ическое] Бюро ЦК сделают все от них зависящее, чтобы сделать наиболее удобной для т. Троцкого и наиболее плодотворной для Республики ту работу на Южном фронте, самом трудном, самом опасном и самом важном в настоящее время, которую избрал сам т. Троцкий… Твердо уверенные, что отставка т. Троцкого в настоящий момент абсолютно невозможна и была бы величайшим вредом для Республики, Орг[анизационное] и Полит[ическое] Бюро ЦК настоятельно предлагают тов. Троцкому не возбуждать более этого вопроса и исполнять далее свои функции, максимально, в случае его желания, сокращая их ввиду сосредоточения своей работы на Южфронте».[641] Как мы скоро увидим, ни в малейшей степени Ленин и окружавшие его партийные функционеры не собирались отказываться от своей власти ни в военной области, ни тем более в связанных с ней политических делах.
В то же время конфликты Троцкого с членами Политбюро и другими лидерами создавали вокруг него обстановку нервозности, недовольства, обид и слухов, порой самых нелепых, исходивших то ли от конкретных должностных лиц, то ли приписываемых им. Позже некоторые слухи повторял Сталин в стремлении скомпрометировать Троцкого, который станет руководителем объединенной оппозиции в ВКП(б). В сентябре 1927 года Троцкий писал Л. П. Серебрякову об одном из фантастических утверждений Сталина — будто он, Троцкий, явился на Южный фронт всего один раз, «крадучись, на полчаса, в автомобиле с женой». Троцкий тогда прервал Сталина возгласом, что его слова — чистейший вздор. Сталин ответил, что ручается за каждое слово и в подтверждение сослался на Серебрякова.[642] К чести Серебрякова, он отказался подтвердить достоверность инсинуации.[643]
Между тем, добившись желаемого и закрепив свои властные позиции, Троцкий немедленно отбыл на Южный фронт. Уже 11 июля он провел совещание политработников 8-й Армии в своей ставке в Воронеже, на котором организовал своеобразный плебисцит, поставив на голосование вопрос: должна ли оставаться в силе нынешняя политика военного ведомства или ее следует изменить? За сохранение курса проголосовал 41 участник совещания, быстро усвоившие, куда дует ветер, против — только два.[644]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
