– Извините. Следующий, пожалуйста!
– Вы не имеете права разлучать мужа с женой, – не отступал отец. – Мы не рабы, не преступники и не животные. У иммиграционной службы есть определенные обязанности по отношению к нам.
Клерк заскучал.
– Такой большой партии колонистов у нас еще не бывало. Мы подготовили для вас лучшие условия, какие смогли. Это город-форпост, а не Астория.
– Все, чего я прошу, это минимальное жилье для семьи, оговоренное в проспектах комитета.
– Гражданин, все эти проспекты писали на Земле. Потерпите, о вас позаботятся!
– Завтра?
– Нет, не завтра. Через несколько дней – или недель.
– Ах недель! – взорвался отец. – Тогда я построю себе иглу[24] прямо на поле!
– Ваше право. – Клерк протянул отцу листок бумаги. – Если хотите подать жалобу, вот бланк.
Отец взял листок. Я взглянул – бланк был адресован Колониальному комитету на Земле!
– Верните мне его в любое время текущей фазы, его микрофильмируют и отошлют с почтой на «Мейфлауэре».
Отец посмотрел на бланк, что-то прорычал, скомкал бумагу и зашагал прочь. Молли побежала за ним.
– Джордж! Джордж! Не расстраивайся! Переживем как-нибудь. Отец сконфуженно улыбнулся:
– Конечно, дорогая. Просто меня достала эта их распрекрасная система. Надо же додуматься – отправлять все жалобы в главный офис, за полмиллиарда миль! На следующий день у Джорджа сработал еще один рефлекс и потекли сопли. Пегги стало хуже. Молли беспокоилась за нее, а отец пришел в отчаяние. И отправился куда-то поднимать хай по поводу всего этого безобразия. Честно говоря, я себя чувствовал совсем неплохо. В общей спальне я засыпаю без проблем; боюсь, меня не разбудил бы даже трубный глас, возвещающий о конце света. И кормежка была что надо, все как обещано.
Нет, вы только послушайте: на завтрак нам давали оладьи с сиропом и настоящим маслом, колбаски, настоящую ветчину, клубнику со сливками, такими густыми, что я не сразу даже понял, что это сливки, чай, молоко – хоть залейся, томатный сок, свежую медовую дыню, яйца – сколько влезет. Сахар стоял на столе в открытой сахарнице, но на солонке была маленькая табличка: «Экономьте соль».
Кофе, правда, не давали. Я этого даже не заметил, пока отец не спросил чашку кофе. Не было и некоторых других продуктов, хотя я тоже не сразу обратил на это внимание. Например, совсем не было фруктов, растущих на деревьях, типа яблок, груш, апельсинов. Но кому они нужны, если вам предлагают клубнику, арбузы и ананасы? Лесных орехов тоже не давали, зато можно было поджарить земляные орешки.
Продукты из пшеничной муки считались роскошью, но поначалу их отсутствие даже не ощущалось.
На обед можно было заказать на выбор густой суп или мясной бульон, сырное суфле, жареного цыпленка, солонину с капустой, кукурузные лепешки с сиропом, обжаренные в сухарях баклажаны, запеченные с огурцами луковички, печеные фаршированные помидоры, сладкий картофель, картофель фри, салат из эндивия, салат из свежей капусты, морковки и лука со сметаной, ананасы и домашний сыр с латуком. А на десерт – мятное мороженое, ягодный пирог, холодное вино со взбитыми желтками и специями, мороженую малину и три вида пудинга. Но с десертами у меня была некоторая напряженка. Я старался попробовать всего понемножку, и для сладкого, как правило, места в животе не оставалось. Боюсь, я самым натуральным образом обжирался. Не скажу, чтобы стряпня была очень уж изысканной, готовили не лучше, чем в скаутском лагере, но хорошие продукты трудно испортить. Обслуживание тоже напоминало мне лагерь: очередь за порциями, никаких скатертей или салфеток. И тарелки надо было мыть – их не выкидывали и не сжигали, поскольку они завозились с Земли и ценились на вес урана.
В первый день дежурный погнал на мытье посуды по пятьдесят человек из начала очереди и из хвоста. На следующий день тактику изменили и взяли заложников из середины. Я попался оба раза.
На ужин нам предложили грибной суп, ветчину, жареную индейку, горячий хлеб с маслом, мясное заливное, спаржу, картофельное пюре с соусом из гусиных потрохов, шпинат с яйцами вкрутую и тертый сыром, пудинг, горошек в белом соусе с морковью, тушеные овощи и три вида салатов. А напоследок – крем, пудинг с изюмом и фруктовым пюре, виноград «малага» и «стомсон», и опять клубника в сахарной пудре.
И кроме того, в перерывах между кормежкой вы в любой момент могли заглянуть на кухню и попросить чего-нибудь пожевать.
Первые три дня я редко выползал на улицу. Мела метель, и, несмотря на то, что мы прилетели в солнечную фазу, сквозь снежную мглу невозможно было увидеть ни Солнце, ни Юпитер. К тому же временами наступало затмение. Мороз трещал – туши свет, а теплой одежки нам так и не выдали.
Как-то раз меня послали на интендантском тягаче за припасами в город. Города я почти не видел, но для жителя Сан-Диего ганимедская Леда – это вообще не город, скорее поселок. Зато я повидал гидропонные фермы, целых три штуки. Они были похожи на огромные ангары и назывались по типу климатических условий: «Оаху», «Царская долина» и «Айова». В общем, ничего особенного, самая обычная гидропоника. Я не стал там долго сшиваться, поскольку для роста растений использовался мигающий свет, а от него у меня сразу началась резь в глазах.
Но меня заинтересовали тропические фрукты, которые росли в теплице «Оаху»: многих из них я раньше и не видывал. Рядом с растениями были маленькие таблички. У большинства – «МГ», у некоторых – «НЗ». Я спросил одного из садовников, и он объяснил, что «МГ» означает «мутанты Ганимеда», а «НЗ» – «нормальные земные».
Позже я узнал, что почти все растения на Ганимеде были мутантами, приспособленными к условиям планеты.
За фермами виднелось еще несколько больших ангаров с надписью «Техас». В них жили настоящие коровы. Ну до чего же интересные звери! Вы видали когда-нибудь, как корова двигает нижней челюстью? Не вверх-вниз, а из стороны в сторону. И что бы вам ни вешали на уши, не верьте – специального соска для сливок у коров отродясь не бывало!
Мне не хотелось уходить, но смердело в «Техасе» почище, чем на космическом корабле. После короткого марш-броска по снегу я очутился в торговом центре, где под одной крышей сгрудились большие и маленькие магазины и где происходит вся городская розничная купля-продажа.
Я огляделся вокруг, подумав, что неплохо было бы купить что-нибудь для Пегги – больная, как-никак. И прибалдел. Ну и цены!
Если бы те жалкие пятьдесят восемь фунтов барахла, которые нам позволили взять с Земли, мне пришлось покупать на этой толкучке, я выложил бы ни много ни мало – клянусь, не преувеличиваю! – несколько тысяч кредиток. Все импортированные с Земли товары стоили баснословно дорого. Тюбик крема для бритья – двести восемьдесят кредиток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
