Они шли между странных столбов, которые обрамляли широкую улицу из камня, а иногда между ними появлялись высокие статуи женщин и мужчин. На дороге были уже не только прохожие: появились повозки, на которых стояли люди, просящие толпу купить что-то, были даже узорчатые коробки на колесах. В таких наверняка должны были хранить редкие драгоценности, но вместо этого в них ехали люди. Столбы со светлячками мигали разноцветными огоньками – кажется, их выкрасили изнутри. А вдалеке слышалась музыка. Не как дома, протяжная, а дребезжащая, от нее болели уши.
Потом Рантар, Виктория и Имва свернули с оживленной улицы, стало спокойнее. Пройдя под высокими каменными домами, они вышли к нужному месту. Имва это сразу понял, потому что у него перехватило дыхание. Все, что он мог, – медленно моргать, замерев на месте от удивления.
Огромный людской дом сочился светом, будто в нем жили тысячи тысяч светлячков, он напоминал те цветастые коробки, в которых ездили люди, только больше, огромнее. То, что называли дворцом, возвышалось над Имвой подобно гигантской глыбе, а его стены выходили прямо из земляных скал. Будто дом решил вырасти прямо из земли.
«Как можно найти одну комнату в такой громадине?»
Но спутников Имвы, кажется, это совсем не беспокоило. Они шли все так же, даже не обращая внимания на то, что перед ними было. Имва поспешил за ними, надеясь, что, оказавшись внутри, не впадет в ступор в самый ответственный момент. В таких случаях наставники сказали что-нибудь вроде: «Не дай людям одурачить себя, многое они умеют, но самое главное ими забыто».
Имва постарался укрепиться в этой мысли. В конце концов, на этот раз он должен сделать все как следует.
– Я должен быть в саду, когда вы выберетесь, – сказал Рантар, когда они остановились. – Что-то пойдет не так – сразу уматывайте, нельзя попасть страже в руки. И не надо корчить из себя героев.
Последнюю фразу он адресовал явно ему, и Имва не нашел, что ответить. Все равно в героизм он уже не верил. Виктория тоже промолчала, просто закатила глаза и пошла вперед. Имва пожал плечами и пошел за ней. План казался плохим, особенно Имве не нравилась часть, где он должен вскрывать стену с помощью магии, но сам он ничего предложить не мог и лишь надеялся, что все пройдет так, как ожидали. Рантар узнает про своего сына, найдет его, потому что близкие должны быть вместе.
У небольшого входа, выдолбленного прямо в скалах, уже собралась группа людей в таких же костюмах – белых с бесконечно витиеватыми золотыми узорами на рукавах. Слуги стояли уже в масках. Имва посмотрел на свою – черные и белые квадраты на ней превращались в рисунок, от которого кружилась голова, и он поскорее надел маску на лицо. Гладкая поверхность куда приятнее касалась кожи, чем одежда. Виктория встала перед ним в общую очередь, и когда к ним подошла женщина, Виктория передала ей записку. Странно – женщина ее даже не развернула, а просто прошла мимо, не задавая никаких вопросов. Имва испустил вздох облегчения: так было куда лучше, придется меньше нервничать.
Вместе с очередью прошел дальше в тесный коридор с лестницей и услышал голос Виктории:
– Не отходи ни на шаг. Если кто-то прикажет тебе что-то сделать – делай.
Это было совсем не сложно, Имва бы с радостью справился, куда больше он волновался на счет другого. Что вообще не поймет, что его попросят сделать. Гуго сказал, что можно просто стоять возле стены и ждать, пока кто-то позовет. Такой вариант подходил Имве куда больше.
Через какое-то время длинная лестница закончилась, и они оказались в широком зале. Он был не таким эффектным, как ожидал Имва. За ним последовал еще один, чем-то напоминающий комнаты в доме Гуго. Потом были еще залы, и еще. С каждым разом убранство комнат блестело все сильнее, все красивее, поражая Имву новыми формами и предметами, пока они не очутились в главном зале. Это должен быть главный зал, потому что Имва не мог представить нечто еще большее.
Здесь могла поместиться половина города, потолок терялся в такой вышине, что Имва мог поверить, будто там появятся настоящие облака. Все вокруг было покрыто золотом, от которого слепило глаза, а многочисленные отражения делали зал бесконечным. Возможно, именно в этот момент Имва подумал, что теперь лучше понимает, почему амеваны живут в лесу, а все остальные земли занимают люди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По скользкому полу сновали десятки разодетых в такие же костюмы, как на Имве, слуг. Кто-то перетаскивал столики, кто-то натирал полы, а кто-то ходил с едой. Имва старался держаться вдоль стены, чтобы никто не заметил, как от волнения у него дергается хвост внизу. Пришлось схватить штаны и несколько раз одернуть их.
– Эй, ты! Иди сюда!
Слуга, мужчина, подозвал его. Он был одет в похожий костюм с витееватыми золотыми узорами, только на груди у него был приколот пухлый красный бутон. А маска была, наоборот, полностью белой.
– Возьми со стола поднос с напитками и угощай гостей, они скоро подойдут. Чего замер? Живее!
Имва попятился назад, не забывая кланяться, как сказал Гуго, и водил глазами вокруг в поисках Виктории. В этих масках ее было легко перепутать с толпой похожих девушек. Ее чудесные волосы были зачесаны, а красивое лицо спрятано. Дрожь в теле Имвы нарастала, но тут он заметил фигуру, которая кивнула ему, и быстро успокоился. Он пошел к столу, который ему указали, и взял поднос. На нем стояли прозрачные тонкие стаканы. Вряд ли из них можно было напиться. С поверхности желтоватой жидкости лопались пузырьки, будто напиток был готова закипеть.
Имва глубоко вздохнул, потом еще раз. Поднос был легким, в отличие от мысли, что Виктория может уйти в какой-то другой зал и он уже никогда ее не найдет. Он снова посмотрел туда, где она стояла, но Виктории там уже не было.
«Не теряйся и делай, что говорят. Она найдет меня», – Имва еще раз глубоко вздохнул и пошел вперед.
Пол больше не протирали, все пошли к столам, разбирая такие же подносы, а потом начали вставать по заранее оговоренным местам, будто кто-то прочертил на полу невидимую линию, вдоль которой все расходились. Имва поспешил занять угол подальше. Ноги разъезжались на скользком полу, не хватало еще разлить напитки. Мелкими шажками он дошел до цели, не обращая внимания на косые взгляды. Словно по волшебству, в тот момент, когда последний из слуг остановился, двери отворились и оттуда в зал полилась цветастая масс людей. Имва уже видел много тряпок, которые Гуго называл платьями, в доме, на улице, но то, что было перед ним сейчас, сложно было с ними сравнить.
Такие насыщенные цвета и такое разнообразие он видел только на родине, в отдаленных, глухих местах, заросших цветами. Платья женщин было сложно отличить от платьев мужчин. То же буйство красок, те же плетеные узоры из тряпок возле горла и рукавов, разве что размеры отличались. Женщины, если это были, конечно, они, с трудом двигались, потому что платья были такими широкими, будто носить их должны были великаны. У мужчин на одежде не было столько складок, и платья хотя бы были ýже. Зато прически у всех были похожи. Имва не увидел ни одного мужчины с короткими волосами, вдобавок все волосы на гостях блестели, но не как у Виктории – притягательным, внутренним светом, – а лоснящимся жиром.
Когда группы этих людей принялись расходиться по залу, раздалась музыка: не та какофония, которую Имва слышал на улице, а тягучая, переливающаяся, будто пение птиц. Он замер, слушая звуки, от которых по коже пошли мурашки. А ведь Имва даже не видел музыкантов, казалось, что музыка спускается с самого неба.
Важные люди все прибывали и прибывали, переговариваясь друг с другом, а слуги перестали быть бездвижными изваяниями и начали лавировать между ними. Имва тоже осторожно начал ходить мимо людей, стараясь ни с кем не столкнуться. Он переживал, что его будут разглядывать, что могут заметить хвост, но никто даже не смотрел в его сторону. Руки гостей брали бокалы с подносов, а их головы даже не поворачивались в сторону проходящих мимо слуг. Имвы как будто здесь не было. И, наверное, впервые он был по-настоящему рад, что всем плевать на него.
