С детьми что-то было чертовски не так.
Отключив электричество, Савина продолжала рассматривать изображение, передаваемое камерой из ГРК-337. Хотя звука не было, не вызывал сомнений тот факт, что дети по-прежнему возбуждены. Некоторые растерянно топтались на месте, кто-то плакал, многие бродили или стояли, словно контуженные. Единственным, кто держал себя в руках, был Константин. Он ходил среди детей, то появляясь в поле зрения камеры, то вновь пропадая.
Савина выискивала глазами Петра.
Хотя она и располагала десятью омега-субъектами, если бы мальчик был среди них...
Внезапно один из детей упал на пол. Ребенок, стоявший рядом, повернулся к нему, но тут же и сам повалился как подкошенный. Стали падать и другие дети. Один мальчик в страхе побежал, но тоже рухнул и остался лежать.
— Это действие нейротоксина? — спросил инженер, также наблюдавший эту сцену.
Савина смотрела на монитор, не зная, что ответить. Радиочувствительный состав остается инертным до тех пор, пока не подвергнется интенсивному облучению. Но уровень радиации в ГРК-337 никогда не был до такой степени высоким. Через мгновение на экране вновь появился Константин. Он нес на руках бесчувственное тело девочки. Это была его сестра, Киска. Полными страха глазами мальчик посмотрел прямо в камеру.
А потом в его глазах словно погас свет. Страх уступил место вялому безразличию, и он упал.
Это не было действием нейротоксина.
Константин и Киска не принимали препарат.
Сверху донесся глухой стук. Потом — еще и еще.
Савина вскочила.
«О нет...»
Повернувшись, она кинулась к лестнице и побежала на верхний этаж, перепрыгивая разом через две ступеньки. Ее спину сводило от боли, сердце заходилось. Она ворвалась в комнату, где ее ждали десять детей. Теперь они все лежали — в креслах, на полу, безвольно свесив головы, раскинув руки и ноги. Савина бросилась к Борису. Проверив у него пульс, она ощутила слабые удары под кожей.
Жив.
Она перевернула мальчика и приподняла его полуоткрытые веки. Зрачки были невероятно расширены и не реагировали на свет. Савина поднялась на ноги и оглядела комнату. Да что же это такое?
20
7 сентября, 2 часа 17 минут
Вашингтон, округ Колумбия
Пейнтер быстро шел по коридору. Ему больше не нужны были неприятности, но по крайней мере одну он получил.
После нападения весь бункер «Сигмы» был переведен в режим строгой изоляции. Как он и думал, после гибели в огне Мэпплторпа оставшиеся наемники разбежались. Пейнтер был преисполнен решимости со временем найти их всех до единого, а также тех, кто снабжал Мэпплторпа ресурсами и информацией, которые он использовал для нападения на «Сигму».
Пока же нужно было восстановить порядок здесь.
Основной костяк сотрудников вернулся на рабочие места. Раненых увезли в местные больницы, мертвых трогать не стали. Пейнтер хотел оставить все как есть до прибытия его собственной группы криминалистов. Этим вечером дежурство было мрачным. Хотя он приказал включить на полную мощь воздухоочистительную установку и систему вентиляции, чтобы откачать остатки газа-катализатора, избавиться от вони сгоревшей человеческой плоти не получалось.
Вдобавок ко всему его донимали телефонные звонки из всех разведслужб. Коллеги желали знать подробности случившегося в «Сигме» и предотвращенного теракта в Чернобыле. В большинстве случаев Пейнтер просто отказывался подходить к телефону. У него не было времени пересказывать события последних часов и тем более играть в политические игры, выясняя, кто круче. Единственный короткий звонок, на который он ответил, был от благодарного президента. Эту начальственную благодарность Пейнтер использовал для того, чтобы выторговать для себя полную свободу действий и возможность посылать куда подальше всех остальных.
Возникла угроза нового, еще более ужасного теракта, и это сейчас было главным.
А поскольку последняя проблема была напрямую связана с этой угрозой, он решил заняться ею в первую очередь.
Поднявшись на медицинский этаж, он вошел в одну из палат. В ней находилась кровать, по обе стороны которой стояли Кэт и Лиза.
На кровати лежала Саша. Лиза прилаживала к ее виску электрод энцефалографа.
— Она снова заболела? — спросил Пейнтер.
— Это что-то другое,— ответила Лиза.— Сейчас у нее нет температуры, как в тот раз.
Кэт стояла, скрестив руки на груди. От волнения на ее лбу пролегли складки.
— Я читала ей, хотела, чтобы она успокоилась после всего, что здесь произошло. Девочка слушала. Потом она вдруг села, повернулась к пустому углу палаты, произнесла: «Петр» — и упала без чувств.
— Петр? Ты уверена? Женщина кивнула.
— Юрий упоминал, что у Саши есть брат-близнец, которого зовут Петр. Должно быть, ей что-то привиделось.
Пока они разговаривали, Лиза подошла к столу с приборами и стала включать их. Саша была подключена одновременно к электрокардиографу и энцефалографу, отслеживавшим сердечную и нервную деятельность.
— Этот ее прибор работает? — спросил Пейнтер, указывая на устройство ТЭС за ухом Саши.
— Нет,— ответила Лиза.— Малкольм проверял. Он уже приходил и ушел. Сказал, что должен сделать несколько звонков. Но что-то внутри ее точно работает. Энцефалограмма показывает пиковые всплески в области боковых конвексиальных борозд височных долей головного мозга. Особенно справа, где расположен имплантат. Это можно образно сравнить с судорожным припадком височной доли. А сердечный ритм, напротив, крайне низкий, и кровяное давление упало до минимально допустимого уровня. Ее тело словно переключилось на обслуживание одно-го-единственного органа.
— Мозга,— произнес Пейнтер.
— Точно. Все остальное как будто выключилось.
— Но почему?
— Не знаю,— качнула головой Лиза.— Я проведу дополнительные исследования, но если она и дальше не будет ни на что реагировать, боюсь, у нас останется только один выход.
— Какой именно? — осведомилась Кэт.
— Хотя устройство электростимуляции не активно, всплески нервной энергии сосредоточены именно вокруг него. Волей-неволей мне приходится думать, что к происходящему с девочкой каким-то образом причастны вживленные в ее мозг нейроэлектроды. Электрическая активность в этой области пугающе высока, словно они работают наподобие нити накаливания. Если я не сумею снизить ее нервную активность, она просто перегорит, как лампочка.
Услышав эти слова, Кэт побледнела.
— Ты говорила, что есть какой-то выход. Лиза вздохнула с несчастным видом.
— Возможно, нам придется удалить этот имплантат. Малкольм как раз пошел звонить нейрохирургу из больницы Университета Джорджа Вашингтона.
Пейнтер подошел к Кэт и обнял ее за плечи. Он знал, как сильно она привязалась к Саше. Они потеряли многих людей, чтобы спасти девочку, и теперь — потерять ее?
— Мы сделаем все, что в наших силах,— пообещал он. Кэт кивнула.
На поясе Пейнтера зажужжал пейджер. Он посмотрел на номер вызывающего. Российское посольство. На этот звонок нужно ответить. Грей приземлится в Челябинске уже через несколько минут.
Он обернулся. Лиза устало улыбнулась ему и махнула рукой в сторону двери.
— Я позвоню тебе, если будут какие-то изменения.
Он направился к двери, но тут вдруг кое о чем вспомнил. Поглощенный бурными событиями последних часов, он так и не удосужился задуматься над этим.
Повернувшись к Кэт, Пейнтер вопросительно вздернул брови.
— Я, откровенно говоря, не уверен, что правильно тебя расслышал,— проговорил он.
Кэт подняла на него глаза.
— Что ты имела в виду, сказав, что Монк все еще жив?
12 часов 20 минут
Южноуральские горы
В кромешной темноте Монк медленно двигался вдоль поезда. Своей культей он вел по стенкам вагонов, а здоровую руку вытянул вперед и отпутывал пустоту перед собой. Спотыкаясь о шпалы и большие камни, попадавшиеся в гравии, он шел от первого вагона к последнему.
Минуту назад, когда Монк выбрался из поезда, Петр перестал кричать. Его крик оборвался резко и внезапно, однако от этого стало еще хуже. Грозовая тишина в сочетании с непроглядной темнотой создавали ощущение, будто ты находишься в могиле.
Добравшись до следующего вагона, Монк вцепился в его край, пошарил рукой в темноте и позвал:
— Петр?
Его голос прозвучал пугающе громко и эхом разнесся по тоннелю. Но Монк не знал, где находится мальчик и в поезде ли он вообще. Единственный способ выяснить это состоял в том, чтобы методично продвигаться к последнему вагону.
Монк двинулся дальше, снова вытянув вперед здоровую руку и шаря ею в пространстве.
И тут кто-то схватил его за руку.
От неожиданности Монк ойкнул. Теплые кожистые пальцы обезьяны :плелись с пальцами человека. Послышалось негромкое уханье.
