И тут кто-то схватил его за руку.
От неожиданности Монк ойкнул. Теплые кожистые пальцы обезьяны :плелись с пальцами человека. Послышалось негромкое уханье.
— Марта! — с облегчением выдохнул Монк и ласково обнял животное в темноте.
Она ответила тем же и выдохнула так же облегченно, как Монк. Все ге тело дрожало. Он чувствовал, как быстро колотится ее сердце. Потом Марта вновь взяла его за руку и потащила за собой.
Монк позволил ей вести себя. Он знал, куда она его тащит. К Петру. Двигаясь более уверенно, Монк вскоре дошел до последнего вагона. В отличие от вагонов в середине поезда этот был крытым.
Марта запрыгнула в открытую дверь. Монк забрался следом за ней. Старая шимпанзе с пыхтением тащила его в дальний угол. Он нашел Петра лежащим на спине. Он ощупал его, пытаясь выяснить, что случилось с мальчиком.
— Петр? Ответа не было.
Монк чувствовал, как поднимается и опускается грудь мальчика. Его пальцы ощупали личико Петра. Ранен? Упал и ударился головой? Кожа Петра была лихорадочно-горячей. А затем маленькие пальцы мальчика протянулись в темноту, нащупали руку взрослого мужчины и сжали ее.
— Петр, слава богу!
Монк поднял мальчика с пола и посадил к себе на колени.
— Я нашел тебя. Теперь ты в безопасности.
Маленькие руки обвились вокруг его шеи. Даже через одежду Монк чувствовал, как горит его кожа.
— Иди...— проговорил мальчик ему на ухо.
Монк почувствовал, как по его телу пробежал холодок. Голос мальчика прозвучал низко. Это не был обычный детский фальцет Петра. Почему так неузнаваемо изменился его голос? Возможно, виной тому была темнота, возможно, страх. Но Монк не ощутил дрожи в тонких руках малыша. Единственное произнесенное им слово прозвучало не просьбой, а приказом.
И все же это была неплохая идея.
Монк встал и взял мальчика на руки. Петр показался ему тяжелее, чем раньше. Впрочем, ничего удивительного. Монк был на пределе сил и буквально валился с ног от усталости. Марта помогла ему подойти к двери. Он спрыгнул, тяжело приземлился и с мальчиком на руках поспешил к переднему вагону. Один автомат он взял с собой, а второй оставался в кабине машиниста.
Добравшись туда, Монк спросил:
— Ты можешь...
Прежде чем он успел закончить вопрос, мальчик спрыгнул с его рук и встал на ноги.
— Оставайся здесь.
Монк быстро забрался внутрь, схватил второй автомат и выбрался наружу. Мальчик снова взял его за руку.
Коккалис тяжело выдохнул. Куда идти? Поезд остановился на середине тоннеля. Они могли либо вернуться к Константину и другим ребятишкам, либо продолжить путь вперед. Но если есть хоть какая-то надежда остановить эту сумасшедшую, какой смысл возвращаться?
Вероятно, Петр думал так же, поскольку двинулся вперед. В сторону Челябинска-88.
С двумя автоматами за спиной, с мальчиком и прыгающей рядом шимпанзе Монк шел по угольно-черному тоннелю. Они совершили полный круг и теперь возвращались туда, откуда ушли.
Врач сокрушенно покачал головой.
— Сожалею, генерал-майор, но я не знаю, что происходит с детьми. Раньше они никогда не демонстрировали подобных симптомов кататонии.
Савина смотрела на происходящее в комнате. Пара медсестер и двое солдат укладывали детей на полу — в ряд, как срубленные деревья. Из соседних спален были принесены подушки и одеяла, вызвали врачей: доктора Петрова, специалиста в области неврологии, и доктора Ростроповича, биоинженера.
Петров, одетый в короткую дубленку, стоял, уперев руки в бедра. Его вызвали сюда, когда медицинский персонал уже готовился к эвакуации. Длинная вереница грузовиков и фургонов терпеливо ожидала погрузки.
— Я смог бы лучше понять, что происходит, если бы провел полное обследование,— проговорил он.— Но мы уже разобрали оборудование...
— Да, я знаю. Придется подождать, пока не приедем в Москву. Транспортабельны ли сейчас дети?
— Полагаю, да.
Савина посмотрела на врача тяжелым взглядом. Ей не нравилась его уклончивость. Заметив это, он кивнул головой с большей уверенностью.
— Их состояние стабильно. Их можно перевозить.
— В таком случае организуйте перевозку.
— Есть, товарищ генерал-майор.
Оставив детали на усмотрение медперсонала, Савина отправилась в подземный бункер. Занимаясь неотложными делами здесь, она не забывала поддерживать контакт с людьми из российских разведывательных и военных кругов. Информационная блокада вокруг Чернобыля начала постепенно ослабевать. Стали расползаться противоречивые слухи, выдвигались самые невероятные версии происходившего на церемонии. Одни говорили о полном разрушении реактора, другие рассказывали о неудавшейся попытке теракта, предпринятой чеченскими боевиками. Все, однако, сходились во мнении, что там, несомненно, имела место утечка радиации, однако ее масштаб оставался неизвестным.
Но почему же молчал Николай?
Савину снедало беспокойство, грозя подвести черту под присущим
А теперь еще с детьми творится непонятно что. Невзирая на царящий вокруг хаос, она должна продолжить начатое. Что бы ни произошло в Чернобыле, операция «Сатурн» будет идти своим чередом. Даже если Николай по какой-то причине потерпел неудачу, с ней этого не случится. Ее операции было достаточно для того, чтобы свалить мировую экономику и отравить половину земного шара радиацией. Это будет сложнее, но с помощью детей-савантов, все еще находящихся под ее контролем, им все удастся.
Настроив себя на такой лад, она отбросила сомнения и преисполнилась холодной, бесстрастной решимостью.
Войдя в бункер, она увидела, что мониторы по-прежнему остаются темными. Все, кроме того, на который транслировалась картинка из ГРК-337. Она видела маленькие тела, распростертые на каменистом полу. Там, как и в комнате наверху, тоже не было никаких признаков движения.
Савина повернулась к двум техникам.
— Почему не включились остальные камеры? Главный инженер встал.
— Перезагрузка после тестирования закончилась несколько минут назад. Мы ждали вашего приказа, чтобы включить электропитание системы.
Савина вздохнула и прижала кончики пальцев к вискам. Неужели она должна всех водить за ручку?
Она кивнула на панель управления.
— Включайте.
Несмотря на то что ей хотелось рявкнуть на мужчину, она сдерживала себя и говорила спокойным тоном. Она приказала отключить подачу электричества, но действительно не давала приказа снова включить ее.
Чтобы избежать дальнейшего недопонимания, она указала на монитор с картинкой из ГРК-337.
— Вырубите питание этой подстанции. Пусть электричество подается только на эту камеру.
Она не хотела новых сюрпризов с той стороны тоннеля.
Техники принялись за работу. На панели замигали разноцветные огоньки. Темные экраны ожили, и на них появилось изображение тоннеля и центральной пещеры. На первый взгляд все было нормально. Все, кроме одного.
Поезд исчез.
Савина указала на экран.
— Выводите последовательно изображение с камер, установленных в тоннеле. Найдите поезд!
Пальцы техника застучали по клавиатуре главного компьютера, и на экране стали сменять друг друга картинки — с такой скоростью, что у нее поплыло в глазах. Наконец на мониторе появился поезд. Он стоял на рельсах без движения. Савина подошла ближе к монитору и стала рассматривать вагоны и вагонетки. Там ничто не двигалось. Возможно, кто-то прятался в поезде, но такая возможность показалась ей маловероятной.
— Продолжайте осматривать тоннель,— приказала она.
Поток сменяющих друг друга картинок возобновился. На одной из них она заметила какое-то движение.
— Стоп!
Здесь горела единственная вмонтированная в стену лампочка. Она располагалась в полукилометре от взрывостойких дверей, выходящих в Че-лябинск-88. Савина ждала, и наконец из темноты тоннеля появились две фигуры. Пальцы Савины впились в край стола.
Это был американец, и он вел за руку ребенка.
Когда они подошли ближе к свету, Савина узнала мальчика.
Петр.
Выпрямившись, Савина посмотрела на зернистое изображение с камеры, установленной в ГРК-337. Все дети, как и прежде, неподвижно лежали на полу. Почему же этот мальчик на ногах и передвигается?
— Генерал-майор? — окликнул ее техник.
Ее мозг лихорадочно работал, но не мог найти какое-либо приемлемое объяснение происходящему. Она тряхнула головой. Словно почувствовав на себе ее взгляд, пара остановилась в круге света, отбрасываемом лампой. Американец оглянулся. На его лице отразилось замешательство.
Когда включилось электричество и в тоннеле вспыхнул свет, Монк понял, что заработали и камеры. Поскольку прятаться было негде, да и незачем, он продолжал двигаться вперед, пока не дошел до очередной лампы. Только тогда он осознал, что чего-то не хватает.
