Алиор сделал так, как ему велели.
— А теперь быстро к ослам! — Альнар и в самом начале этой затеи был вконец обессилен, теперь же держался на последнем слове. Да и времени, судя по тому, как осыпался снег с края ямы, у них оставалось совсем ничего.
Юноша не спорил. Он и сам все видел и понимал.
Уже через мгновение он подлетел к ослу, к которому была привязана веревка, схватил его под уздцы, потянул. Тот упирался, крутил головой, отводил ее в сторону, норовя вывернуться и укусить причинявшего ему боль человека. В его глазах застыла мольба оставить его в покое, более не мучая. Алиору было жаль зверя, но людей — больше.
Не останавливаясь, глядя лишь себе под ноги, не желая, убегая от одной опасности, угодить в другую, он упрямо шел вперед.
Наверное, он не остановился бы до конца гор, если бы вытащенные из трещины Лот и Лиин не подскочили к нему.
— Все, Аль-ми, все! — они схватили его за плечи, останавливая. И только тогда юноша без сил повалился в снег.
— Спасибо тебе, — Лиин глядел на него с искренней признательностью. И это было… Удивительно приятно — чувствовать себя не просто полезным, но незаменимым, способным спасать жизни, меняя судьбы. И, все же, как ему ни хотелось взять всю славу себе, в их спасении была не только его заслуга.
— Брат! — он, словно очнувшись от мимолетного сна, бросился к тому, лежавшему в снегу. Бледный, с синеватыми губами, он, перекатившись на спину, отдыхал. Его широко открытые глаза не мигая смотрели на небеса, следя за полетом круживших в вышине больших серых птиц.
— Аль-си! — юноша подскочил к нему, упал на колени рядом, всего на пару шагов опередив поспешивших за ним вслед спутников. — Как ты?
— Падальщики, — все так же глядя на небосклон, в котором кружили черные птицы, едва слышно прошептал тот, а затем криво усмехнулся, — зря прилетели! Не пировать вам сегодня на наших костях! — а потом, закашлявшись, повернулся на бок, рывком подтянул колени к животу, сдерживая готовый сорваться с губ стон.
— Что с ним? — с опаской поглядывая на царевича, спросил Лот.
— Он болен? — Лиин тоже насторожился.
— Ничего, — отвечая за брата, прохрипел успевший кое-как справиться с приступом Альнар. — Ничего, — повторил он, а затем заставил себя сесть, чтобы, всего лишь мгновение спустя, рывком подняться на ноги. Однако уже в следующее мгновение он покачнулся и если бы Лиин с Лотом не подхватили его под руки, упал обратно в снег.
— Ночные духи!
— Сядь, — Аль сделал знак приятелям, чтобы те осторожно опустили больного в снег, но царевич уперся.
— Нет, — что бы там ни было, силы духа в нем хватало, чтобы взять власть над немощами тела. — Мы должны уходить с этого проклятого места! Кто знает, сколько еще разломов может скрываться под глубоким снегом, достаточно прочным, чтобы удержать нас от падения мгновение, но не вечность!
Вообще-то, Аль думал так же. Но тут над землей, взявшись неизвестно откуда, начал нависать туман.
— Не было печали… — криво усмехнулся, увидев его, Альнар. — Да, круто взялись за нас здешние владыки. Не одно, так другое… Но нет! — вскричал он. — Слышите: вам не убить нас! Потому что наши жизни нам не принадлежат! Нельзя украсть то, что уже продано!
А в следующее мгновение до них донесся даже не смех — дикий хохот, который, казалось, исходил ото всюду, полня собой воздух, словно туман, заползая во все уголки и норы, норовя проникнуть даже в душу.
— Что это? — нервно закрутил головой Лот. Его губы уже были готовы зашептать заговоры от злых духов, оставалось лишь узнать имя врага, чтобы выбрать из сотен заклинаний единственное спасительное.
— Горные духи, — уверенно, словно зная наверняка, ответил Альнар, затем умолк на миг, сглотнул, сдерживая новый приступ кашля, после чего продолжал: — Пришли за новыми жертвами. И очень недовольны, что не получили их сразу.
— Да, неправильная им досталась жертва, — хмыкнул Лиин, который совсем не выглядел напуганным, скорее наоборот, был полон решимости дать отпор любому врагу, не важно, человек это, зверь или дух, — вместо того, чтобы самой лечь на алтарь и ждать, не рыпаясь, когда ей перережут шею, изловчилась убежать. Никакого уважения!
— Может, не надо над ними смеяться? — с опаской поглядывая вокруг, с сомнением спросил Лот. — Зачем злить духов?
— Брось, они и так вне себя от злости, — продолжая в том же духе, хохотнул сын воина, который, благодаря этому шутливому тону, чувствовал себя уверенно и легко. — Ведь мы до сих пор живы.
— Поскольку это может измениться в любой момент, перестаньте зубоскалить, — к немалому удивлению Лиина и еще большему Лота Альнар встал на сторону последнего. Он уже немного отдышался и теперь сидел на снегу, пытаясь освободить ногу, крепко стиснутую на щиколотке петлей веревки.
— Дай я, — поспешил к нему на помощь брат. Но затянувшийся узел не желал развязываться. — Вот зараза! — не сдержавшись, в сердцах выругался юноша. — Ну ничего, — придумав выход, злорадно ухмыльнулся он, потянувшись за ножом, — сейчас…
— Что ты собрался делать? — нахмурившись, глянул на него Альнар.
— Перерезать веревку, — ответил тот, хотя и с долей удивления, поскольку, как ему казалось, это было настолько очевидно, что не было никакой нужды спрашивать.
— И не думай!
— Действительно, — поддержал его Лот. Впрочем, он и сам не до конца понимал, делал ли это по здравомыслию, или просто в знак благодарности, отвечая, как он считал, добром на добро. В любом случае, он добавил, как ему казалось, совершенно непробивное: — Незачем портить хорошую вещь, которая еще может пригодиться.
Лиин только хмыкнул. Однако он не успел ничего сказать в поддержку или возражение — веревка вдруг напряглась, а затем дернулась, увлекая за собой царевича.
— Духи! — тот зашарил руками, ища, за что бы уцепиться, но вокруг был только снег.
— Держись! — прошло всего лишь мгновение, как, поняв, что происходил что-то неладное, Лот и Лиин схватили его под локти.
— Что же это такое? — бродяга испугано таращился вокруг, силясь разглядеть хоть что-то в сгустившемся в серую муть тумане.
— Неладное что-то, — сын воина не был робкого десятка. Но этот противник пугал даже его, потому что был невидим, и потому что смеяться над духами можно лишь не веря в них, когда же приходит вера…
— Аль-ми! — лишь царевич не потерял самообладание и способность трезво мыслить, несмотря ни на что. — Режь эту духову веревку! Быстрее!
Того не пришлось просить дважды, тем более, что нож уже был у него в руках, а четкую команду исполнить легче, чем гадать, лишь пугая себя новыми предположениями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
