– Когда я позвоню, тащите меня быстро наверх.
Только он начал спускаться, как зазвонил колокольчик, чтоб тащили его наверх. Тогда сел в корзину средний, но и с ним было то же. Вот наступил черед младшему, и спустили его на самый низ. Вышел он из корзины, взял свой большой охотничий нож, подошел к первой двери, остановился и стал прислушиваться; и услыхал он, что дракон громко храпит. Тогда он медленно приоткрыл дверь, видит – сидит в комнате одна из королевен, а девятиглавый дракон положил головы ей на колени и стережет ее. Взял он тогда свой большой охотничий нож и отрубил смаху все девять голов. Тут королевна вскочила и бросилась ему на шею, стала его обнимать и целовать; и сняла она с груди свое ожерелье, – а было оно из червонного золота, – и надела ему на шею. И отправился он затем за второй королевной. Ее тоже стерег дракон с семью головами, и освободил он ее так же, как и младшую, которую сторожил дракон с четырьмя головами, и отрубил ему головы тоже. И стали они все его расспрашивать, обнимать и целовать без конца. Затем он стал звонить в колокольчик, пока его не услышали. И посадил он трех королевен одну за другой в корзину и велел всех их тащить наверх. Но пришел черед и ему наверх подыматься; тут он вспомнил слова подземного человечка, что приятели его замышляют против него недоброе. Взял он тогда большой камень, что лежал на дне колодца, и положил его в корзину; но когда корзина поднялась до середины, обрезали коварные охотники веревку, и упала корзина с камнем на дно колодца, и подумали они, что он разбился, и убежали с тремя королевнами, взяв с них обещание, что они скажут своему отцу, что освободили их, дескать, они. Вот пришли они к королю и стали его просить отдать им дочерей в жены.
А тем временем молодой охотник бродил, грустный и печальный, по трем комнатам, думая, что придется ему тут и помирать. Вдруг видит он – висит на стене флейта, и сказал он: «Зачем ты висишь здесь на стене, кому тут может быть весело?» Поглядел он на головы драконов и промолвил: «И вы тоже помочь мне ничем не можете». Расхаживал он по комнатам так долго, что весь земляной пол утоптал. Наконец пришли ему в голову другие мысли, и он снял со стены флейту и начал на ней играть; вдруг явилось множество подземных человечков, и с каждым звуком флейты их являлось все больше и больше; тогда он стал продолжать игру, пока вся комната не наполнилась человечками. Стали все они его спрашивать, чего он хочет, и он им ответил, что хотелось бы ему снова вернуться на землю, на белый свет поглядеть; и подхватили тогда они его, и каждый схватил его за один волос на голове, и так они его за волосы наверх из колодца и вытянули.
Когда он очутился на земле, то счастливо добрался к королевскому замку, где как раз в это время должна была состояться свадьба одной из королевен, и он направился прямо в комнату, где находился король со своими тремя дочерьми. Увидев его, они упали на пол без чувств. Разгневался король и велел посадить его тотчас в темницу, думая, что он причинил зло его дочерям. Но когда королевны снова очнулись, они стали просить своего отца, чтобы он освободил его из темницы. Король их спросил, почему они просят его об этом, и они ответили, что не смеют ничего о том ему рассказать. Тогда он велел, чтобы они рассказали о том печке. Вышел он из комнаты и стал у дверей подслушивать, и так узнал он обо всем. Велел он тогда тех двух охотников повесить, а третьему отдать свою младшую дочь в жены.
И надел я на свадьбу стеклянные башмаки, да споткнулся о камень, и – дзынь! – пришел им капут.
92. Король с Золотой горы
Было у одного купца двое детей, мальчик и девочка; были они маленькие и не умели еще ходить. Отправил однажды купец за море корабли, и находилось все его состояние на тех кораблях, и он думал много денег оттого заработать; но вот пришло известие, что корабли утонули. И стал он вместо богатого человека бедняком, остался у него всего только клочок земли за городом. Чтоб как-нибудь про свое горе забыть, вышел он из дому в поле, стал прохаживаться, и вдруг явился перед ним маленький черный человечек и спрашивает, чего он запечалился, какая у него на сердце грусть.
Сказал купец:
– Если б ты мог мне помочь, я бы охотно тебе рассказал.
– Почем знать, – ответил черный человечек, – может, и помогу.
Рассказал тогда купец о том, что все его богатства на море утонули, и остался у него всего лишь вот этот клочок земли.
– А ты не горюй, – молвил человечек, – если ты мне пообещаешь доставить сюда через двенадцать лет на это вот самое место, то, что первое дома тебя в ногу толкнет, то получишь денег столько, сколько захочешь.
Подумал купец: «Ну, это, наверно, моя собака», – а про своего маленького сына он и забыл, – и согласился; дал черному человечку расписку, печать к ней приложил и домой отправился.
Пришел купец домой, а маленький сын обрадовался ему; стал, держась за скамейку, к нему пробираться и крепко вцепился ему в колени. Испугался отец, вспомнил про свое обещанье и понял теперь, в чем он сам расписался. А так как никаких денег в ящиках он нигде у себя пока что не находил, то и подумал, что человечек, пожалуй, подшутил. Месяц спустя пошел купец на чердак, хотел собрать там старую оловянную посуду и ее продать, как вдруг увидел он там целую кучу денег. И радостно-весело стало ему опять. Начал он покупать снова товары и вскоре сделался купцом еще поважней прежнего, и тужить ему теперь ни о чем не приходилось. Тем временем сын его вырос и стал таким умным и рассудительным.
Но чем ближе подходило время к двенадцати годам, тем озабоченней становился купец, и по лицу его было видно, что он чувствует страх. Вот и спрашивает у него однажды сын, что с ним такое. Отцу не хотелось говорить ему об этом, но сын так долго его упрашивал, что в конце концов он рассказал, что пришлось ему пообещать, – не зная этого, – отдать его черному человечку и что получил он за это много денег; дал он в том человечку расписку и печать приложил, и вот должен он, когда исполнится двенадцать лет, его отдать.
– Вы уж, батюшка, – сказал сын, – не бойтесь, все будет хорошо, черный человечек не имеет надо мной никакой силы.
Попросил сын у пастора благословенья, и когда подошел срок, он вышел вместе с отцом на поле; начертил сын круг и стал вместе с отцом в середину круга. Явился черный человечек и говорит старику-отцу:
– Ну, принес ты мне, что обещал?
Промолчал отец, ничего не сказал, а сын спрашивает:
– Чего тебе тут надобно?
Черный человечек говорит:
– Мне надо с твоим отцом поговорить, а не с тобой.
Ответил сын:
– Ты моего отца обманул и ввел в соблазн, давай расписку назад.
– Нет, – говорит черный человечек, – от своего права я не откажусь.
Долго они между собой спорили и, наконец, порешили на том, что сын принадлежит отныне нечистому, а не своему родному отцу, и должен сын сесть на кораблик, что стоит на реке, а отец обязан своей собственной ногой оттолкнуть кораблик от берега, и пусть себе сын плывет по воле волн. Простился сын со своим отцом, сел на кораблик, и пришлось отцу оттолкнуть тот кораблик своей собственной ногой. Перевернулся кораблик вверх дном, оказалась палуба в воде, и подумал отец, что его сыну придется погибнуть. Вернулся отец домой, стал о нем горевать и его оплакивать.
Но кораблик не утонул, а спокойно поплыл себе дальше, и сидел в нем юноша в безопасности; и плыл кораблик долго-долго, пока, наконец, не пристал к неведомым берегам. Вышел юноша на берег, видит – стоит перед ним прекрасный замок, и он пошел прямо к тому замку. Но только вступил он в замок, видит, что тот заколдован. Обошел он все комнаты, они оказались пустые; зашел он в последнюю комнату, и лежала там, извиваясь, змея. А была змея заколдованной девушкой; увидев его, она обрадовалась и говорит:
– Ты явился, мой избавитель? Я ждала тебя, дожидалась целых двенадцать лет. Это королевство заколдовано, и ты должен его расколдовать.
– А как же мне это сделать? – спросил он.
– Сегодня ночью явятся двенадцать черных человечков, все они увешаны цепями; они станут тебя спрашивать, что ты тут делаешь, но ты молчи, ни слова не говори, не отвечай им, и пусть они делают с тобой, что хотят. Они станут тебя мучить, бить и колоть, а ты терпи, ничего не говори; в полночь они должны будут уйти. На вторую ночь явятся снова другие двенадцать, на третью ночь – двадцать четыре, и отрубят они тебе голову; но в полночь их власть окончится, и если ты выдержишь и не вымолвишь ни единого слова, то я буду расколдована. Я приду к тебе и принесу с собой пузырек с живою водою. Я окроплю тебя этой водой, и ты снова воскреснешь и будешь здоров, как прежде.
И он сказал ей:
– Я с радостью тебя освобожу.
