кают-компании офицеры негромко рассмеялись.
Поднявшись на цеппель и выслушав доклад Дорофеева, Помпилио отправился в каюту, привёл себя в порядок, переоделся в классический адигенский месвар, который нечасто надевал на борту, сообщив, что «ужасно устал от чудовищной траймонгорской моды», навестил Крачина, сходил в машинное отделение, по дороге заглядывал во все места, где разместили детей – а таких мест было множество, завернул в астринг, велел Галилею следовать за ним, потом сам отправился на мостик за Дорофеевым – судя по всему, он соскучился по «Амушу», после чего устроил совещание в кают-компании. На котором помимо Баззы и Квадриги присутствовала только Кира.
И первая тема, которую поднял дер Даген Тур, была ожидаемой:
– Галилей, мы допрыгнем до Герметикона?
– Должны, мессер, – кивнул астролог. – Я провёл расчёты и уверен в том, что вижу Сферу Шкуровича Калпана, и в том, что смогу навести на неё астринг. Далековато, но прыгнуть можно.
– Хорошо. – В способностях своего астролога Помпилио не сомневался и потому не стал задавать лишних вопросов. «Допрыгнуть можно». – «Хорошо». Решение принято, будем прыгать.
– Жаль, что тинигерийцы не добрались до Траймонго, – не сдержалась Кира.
И все подумали, что успей планета войти в Герметикон, сейчас, возможно, здесь разворачивалась полноценная спасательная операция с участием десятков, если не сотен, гигантских колониальных цеппелей. И просто пассажирских. И грузовых. Всех цеппелей, которые успели бы прийти на помощь. Но Траймонго не открыли. Операция не проводится.
Астероид всё ближе…
– Мы бы не смогли спасти всех даже объединённым флотом, – тихо сказал Дорофеев. – Слишком мало времени и слишком много людей. Мы бы не успели.
– И те, кого пришлось бы оставить, проклинали нас так, как сейчас проклинают все они, – закончил дер Даген Тур.
Кира кивнула и опустила голову.
Они давно не слушали радио, но знали, что эфир наполнен выкриками в их адрес: мольбы о помощи перемежались с проклятиями и злобными нападками. Они не слушали, но и не обижались. Они просто собирались уйти от готовящихся погибнуть людей, оставив их один на один с астероидом-убийцей.
– Галилей, ты рассчитал время и место удара?
– Да, мессер.
– Уверен в них?
– Абсолютно.
– А теперь скажи, что ты можешь сделать?
И в кают-компании установилась полная тишина. Кира смотрела на мужа с недоумением. Дорофеев, который предполагал подобное развитие событий, с интересом. Квадрига – напряжённо. Астролог знал, что этот вопрос будет задан, но не хотел на него отвечать. И осторожно поинтересовался:
– Почему вы спрашиваете, мессер?
– Потому что мы одним прыжком перенеслись из Северного Бисера в Южный, – ответил Помпилио, глядя Галилею в глаза. – Это весьма любопытное достижение, и я хочу знать, чему ты ещё научился?
– Мы шли идеальным штормом Пустоты, – очень тихо произнёс Квадрига.
– Который бушевал на всём нашем пути?
Галилей промолчал.
– Сколько цеппелей шторм утащил за собой? Мы пересекли Герметикон по диагонали, поэтому я не поверю, что ни одного. Кого ещё зацепило?
Галилей опустил голову. Кира тихонько вздохнула. Дорофеев открыл было рот, но захлопнул его, решив не мешать дер Даген Туру. Который вдруг сказал:
– Шторм тебя разбудил.
Квадрига вздрогнул:
– Почему вы так думаете?
– Потому что ты рядом со мной уже час, а ещё ни разу не приложился к бедовке.
Дорофеев нахмурился, а потом качнул головой, упрекая себя в невнимательности. Кира что-то прошептала, но одними губами – голос не подала.
– Я не знаю, как долго это продлится, – ответил Квадрига. Ответил совсем другим тоном и стало понятно, что цепляться за маску он больше не намерен.
– Ты имеешь в виду своё состояние?
– Да.
– Можешь его описать?
Астролог помолчал, причём довольно долго, но, поскольку при этом смотрел Помпилио в глаза, его никто не подгонял. Все понимали, что Галилей подыскивает правильные, а самое главное – честные слова.
– Астринг стал для меня бамбадой.
Аналогию он выбрал идеальную. Дер Даген Тур кивнул, но ничего не сказал, потому что Квадрига продолжил:
– За тем исключением, что бамбада становится частью вас, мессер, а я становлюсь частью астринга. Я не всемогущий, но научился делать чуть больше, чем другие.
Помпилио вспомнил прозрачного Галилея – в астринге, во время шторма, когда все вокруг оказались при смерти, и поинтересовался:
– Насколько больше?
– Расстояние до Калпана превышает предельную дальность перехода, который можно построить с помощью астринга, ненамного, но дальше. Неделю назад я бы сильно волновался перед прыжком, а сейчас – уверен в успехе.
И Дорофеев неожиданно вспомнил, как несколько лет назад Помпилио вытащил Галилея из психиатрической лечебницы и назначил своим астрологом. Все говорили, что дер Даген Тур сильно рискует, а он, оказывается, предвидел…
Предвидел?
Или ему просто повезло?
– Но я прошу ни с кем не делиться этой информацией. – Квадрига жалко улыбнулся. – Я не хочу становиться подопытным животным для учёных и ведьм.
– Здесь находятся люди, которым я абсолютно доверяю, – медленно и очень веско ответил Помпилио. – Включая тебя. И мы все тебе доверяем.
– А я доверяю вам.
– Ты останешься моим астрологом.
– Да, мессер, спасибо…
– Но теперь давай вернёмся к вопросу, с которого всё началось: чему ты научился?
– Что вас интересует?
– Твои способности могут спасти планету?
На этот раз Квадрига над ответом не задумался. То ли был готов к вопросу, то ли его новые знания позволяли ответить с ходу.
– Есть один довольно опасный план, мессер. Мы встанем в точку удара и запустим астринг. Я направлю его на местное солнце, поскольку оно даже не заметит, что в него влетел булыжник. Если мы всё сделаем правильно, я запущу астринг вовремя, а вы, капитан, сможете с величайшей точностью исполнить манёвры, которые я стану требовать, мы… Я надеюсь, что мы сумеем заменить «Пытливый амуш» астероидом. «Окно перехода» примет каменюку и захлопнется, а мы останемся здесь.
– А если астероид прилетит в другое место? – поинтересовалась Кира.
– Я успею перенаправить астринг, и мы прыгнем на Калпан.
– А если астероид не втянется в «окно»?
– В этом случае мы станем его первыми жертвами, адира.
– А если нас втянет в «окно», то местное солнце даже не заметит, что вместе с булыжником прилетел «Пытливый амуш», – усмехнулся дер Даген Тур.
– Именно так, мессер.
В кают-компании вновь установилась тишина, только на этот раз размышляли офицеры, а Галилей спокойно смотрел на Помпилио.
– Базза?
– У нас есть возможность спасти целую планету, мессер, – уверенным тоном ответил капитан. – Я считаю, что мы обязаны попробовать.
– Спасибо, Базза. Кира?
Он не мог спросить её первой, потому что первым должен был ответить капитан «Пытливого амуша». Рыжая это поняла. И ещё поняла, что она не столько размышляла над ответом, сколько подбирала
