Роберт пытался понять, куда клонит Лора. Он был полностью согласен с ее словами и безоговорочно разделял все ее ценности, идеалы и желания. С тех самых пор как Роберт подростком прочитал «Затерянный горизонт» Хилтона, образ Шангри-ла* часто являлся ему в мечтах и фантазиях. Но какое отношение имеют их желания, пусть даже самые страстные, к той суровой действительности, с которой они столкнулись? Они живут на планете Земля в самое тяжелое для нее время, в условиях цивилизации, которая стоит на грани самоубийства и уничтожения всего живого. Разве у них есть выбор?
— Ты сказала, что есть другой выход, кроме смерти быстрой или медленной. Что ты предлагаешь делать? — спросил Роберт.
Лора выглядела странно оживленной, глаза ее сверкали. Страх потерять Роберта придавал ее речи и поведению необычайную силу.
— Роберт, давай пойдем в Дом Чинтамани и отправимся во внутренний мир, — страстно проговорила она. — Скажем всей этой ситуации решительное «нет»! Помнишь идею Мэта? Вдруг наша планета — виртуальная реальность для тестирования людей, достойных родиться в той развитой цивилизации, с которой соприкоснулись трое из нас? Мэт не псих, у него потрясающий ум. И мне хочется верить, что в его словах есть доля истины.
— Разве ты забыла, сколько возражений вызвала его теория? — напомнил ей Роберт.
— А что, у кого-нибудь из группы нашлось лучшее объяснение того факта, почему трое из нас одновременно пережили одно и то же? Ты-то сам можешь это объяснить? — не сдавалась Лора.
Что до нее, она уже приняла решение. Осталось только убедить Роберта, что ее план вполне разумен. Пусть даже шанс, что теория Мэта верна, невелик, все равно его стоит использовать, — считала Лора. Все лучше, чем сидеть сложа руки. В конце концов, что они теряют? Если материальный мир и вправду виртуальный испытательный полигон и все они проходят нравственный отбор, может быть, ситуация как раз и требует решительных и активных действий. Может, нужно ясно показать, что они полностью отвергают этот убийственный сценарий, что они окончательно победили губительные для общества первобытные импульсы и всем сердцем принимают жизнеутверждающие ценности.
Обдумав предложение Лоры, Роберт был вынужден признать ее правоту. Даже если версия Мэта неверна и идеального мира не существует, пребывание в момент смерти в особом состоянии сознания облегчит переход в мир иной, что бы он собой ни представлял. Когда Олдос Хаксли умирал от рака, он попросил свою жену Лору дать ему дозу ЛСД. Она написала об этом в своей замечательной книге и рассказала, каким благом это для него стало. Вот и им измененное состояние сознания может помочь встретить смерть и конец цивилизации.
— Думаю, это прекрасная идея, — сказал Роберт, восхищаясь Лорой, чье творческое начало проявлялось даже в столь плачевных обстоятельствах.
— Если окажется, что наша планета — виртуальный полигон, можно считать, что я прошла проверку, — сказала Лора. — Меня окончательно достало человечество и его история — летопись ненасытной алчности и жестокости! Я больше не хочу быть частью этого безумного вида! Не сомневаюсь, что и ты можешь сказать то же самое.
— Ты абсолютно права, Лора. Я чувствую то же самое, — согласился Роберт, а потом озабоченно добавил: — Только нужно серьезно подумать вот о чем. Мы оба согласны, что сценарий Мэта не очень надежен. Что если особое состояние сознания поможет нам пережить саму ядерную атаку, но, выйдя из него, мы окажемся в разрушенном мире, посреди ядерной зимы, и обнаружим, что подверглись сильному радиоактивному облучению. Нужно предусмотреть и такую возможность.
— Что нам тогда делать? У тебя есть какие-нибудь идеи? — спросила Лора.
— Как ты убедишься, в них нет ничего оригинального — я просто развил твою мысль, — ответил Роберт. — Ты же знаешь, Лора, как я люблю жизнь, особенно с тех пор, как встретил тебя. Я мечтал о том, что у нас будут дети, и самое большое мое желание — жить с тобой долго и счастливо. Но если наша жизнь превратится в жалкое существование на грани смерти, в затяжное страдание, а потом и разлуку, я предпочел бы умереть вместе.
И он поделился с Лорой некоторыми своими соображениями. У него имелся достаточный запас жабьего эликсира, чтобы лишить жизни их обоих, если они того пожелают. Если Лора согласна, он введет в компьютер Дома Чинтамани команду для распыления смертельной дозы вещества. Если им случится выжить в атомной войне и оказаться перед лицом медленной смерти, это позволит им уйти из жизни и вместе покинуть этот мир. Конечно, при условии, что оборудование тоже уцелеет.
— Я люблю тебя и хочу разделить твою судьбу, какой бы она ни была, — с готовностью приняла его план Лора. — У меня есть одно предложение — давай для этой последней задачи используем такую команду: «Компьютер, сценарий «Тристан и Изольда»»!
Трудно было придумать более удачную команду для сценария любви и смерти. Они поцеловались, посмотрели друг другу в глаза и несколько минут постояли молча, крепко обнимая друг друга.
Неортодоксальная дипломатия
Небольшая группа высокопоставленных чиновников правительства США, собравшаяся вокруг терминала головидеофонной горячей линии, должна была принять важное решение. Они истощили запас традиционных дипломатических средств и зашли в полный тупик. Общее отчаяние породило совершенно невероятную идею. Глубокое преображение, которое все они пережила в Пентагоне, навело их на мысль воспользоваться неортодоксальной дипломатической стратегией. Может быть, если передать китайскому руководству изображение черепа, это возымеет такое же действие, как и в Пентагоне? Продолжать заведомо обреченные попытки решить дело методами традиционной дипломатии и военной стратегии или последовать голосу сердца? Трудный выбор, особенно если учесть, что поставлено на карту.
— Риск, конечно, колоссальный, — сказал президент Гордон. — Различия между западным и восточным складом ума и культурой огромны. В сложившихся обстоятельствах трудно предугадать реакцию даже западной страны на такое необычное действие, не говоря уже о восточной. Если послать китайцам изображение черепа, кто знает, как они истолкуют столь дикую и абсурдную выходку и как на нее отреагируют. В конце концов, символ черепа сам по себе вызывает негативные ассоциации.
— Что самое страшное из того, что может случиться? — парировал вице-президент Мюррей. — Китайцам это не понравится, и они взбесятся. Мы вернемся к тому, с чего начали, так что практически ничего не изменится. Ведь всем понятно, что мы едва ли найдем приемлемое дипломатическое решение, если будем использовать традиционные методы.
Генерал Шмидт задал дискуссии новое направление, взглянув на ситуацию глазами военного. Нарисованная им картина не вселяла оптимизма. Он предупредил, что старый план упреждающего ядерного удара по Китаю весьма проблематичен, если не сказать больше. Даже если допустить идеальный исход конфронтации, что очень маловероятно, последствия для Соединенных Штатов, да и для всего мира, будут чрезвычайно серьезными. Возьмем самый удачный расклад: упреждающий удар будет нанесен безупречно и сотрет Китай с лица земли, а американская противоракетная оборона каким-то чудом сумеет уничтожить все китайские ракеты над Тихим океаном, так что ни одна из них не достигнет Гавайев или американского континента.
Но это только часть картины. Важно учитывать и более широкий контекст. Объем радиоактивных осадков, образовавшихся в результате взрыва американских боеголовок и уничтожения китайских ракет, будет поистине чудовищным. Распространяясь по воздуху и воде, они стремительно загрязнят биосферу всей планеты настолько, что в конце концов уничтожат все живое. А при подобных обстоятельствах уцелевшие, скорее всего, будут завидовать судьбе тех, кто оказался ближе к месту военных действий и умер мгновенно.
На этом обсуждение пришлось прекратить. Время, назначенное для разговора по горячей линии, стремительно приближалось. Президент Гордон посмотрел на часы, покачал головой и решительно сказал:
— Чрезвычайная ситуация требует крайних и нешаблонных мер. Давайте сделаем то, что задумали!
Вспыхнула красная лампочка рядом с надписью «Эфир», и историческая встреча началась.
— Приветствую вас, господа, — учтиво произнес президент Гордон, когда к собравшимся в зале присоединились голографические изображения председателя Хуан-Чу, министра обороны Шень Пу-Хая, адмирала Сяопина и некоторых других высокопоставленных членов китайского правительства. Следуя указаниям о китайских обычаях, полученным от своих советников, президент закончил приветствие низким поклоном на китайский манер.
В начале своей речи Гордон напомнил китайским руководителям о той колоссальной ответственности, которая лежит на участниках этой встречи: от них зависит будущее человечества и жизнь на планете. Он особо подчеркнул тщетность всех предыдущих попыток, пусть даже самых благонамеренных, достигнуть соглашения путем традиционных дипломатических мер. Закончив преамбулу, он отважно ступил на новую, опасную территорию. Памятуя о предостерегающей надписи «Нic sunt leones»*, — которую ставили на своих картах первые мореплаватели, он призвал своих китайских партнеров к терпению и напомнил о пользе сомнения. Он предупредил их, что им будет предложен совершенно новый подход, доселе невиданный в практике дипломатических переговоров.
