к чужим взглядам.
– У него на руке набит вождь индейского племени, – понизив голос, говорит Дэз. – А он при этом форменный британец. Какое ему, черт возьми, дело до американских индейцев?
– Да уж, пожалуй, твоя татуировка в память о дважды сорвавшейся поездке куда оригинальнее.
– Ну она хоть что-то значит! Вот чего я не понимаю в современной молодежи! До того они все охочи до подлинности и аутентичности, что начинают казаться фальшивыми. Слишком уж все у них продуманно, – говорит он и отпивает пива. – Ты только взгляни на эти их клетчатые рубашечки – такие еще дровосеки носят. Но готов поспорить, что задохлики эти и дня в своей жизни не вкалывали.
Я допиваю пиво.
– Пойду отолью, а потом давай двинем в «Феникс» и там по последней кружке, чтобы ты уже наконец заткнулся!
Он показывает мне большой палец в знак одобрения, и я ухожу искать туалет. Подхожу к прилавку и уже хочу спросить у бармена, куда мне идти, как вдруг поднимаю взгляд и вижу Анну, которая в одиночестве сидит за стойкой. Она наблюдает за музыкантами и барабанит пальцами в такт музыке. Ну конечно, ей тут самое место, в этом баре, заточенном под самую экзотическую эшфордскую публику, и я невольно спрашиваю себя, а не с самого ли начала я это знал.
С того дня, как я впервые ее увидел, прошло шестнадцать лет, и все же каждый раз все было словно впервые.
На ней короткое черное платье, волосы собраны сзади и рассыпаются по спине. В ушах элегантные серьги. Пожалуй, для хипстерского бара в Эшфорде выглядит она слишком эффектно.
Мне ни за что не перекричать музыку, поэтому я вытягиваю руку и касаюсь ее плеча. Она оборачивается, и ее лицо озаряется улыбкой.
– Ник! Здравствуй!
Это наш первый разговор после того, как я у нее ночевал, если не считать тех сообщений. Прошло, наверное, месяца три. За это время я привык думать, что она на меня в обиде, так что теперь, когда она спрыгивает со стула и дружелюбно целует меня в щеку, я испытываю некоторый диссонанс.
– Выглядишь потрясающе, – невольно срывается у меня с губ.
– Спасибо. – Она окидывает меня взглядом. – Кто бы мог подумать, что тебя занесет в такое местечко, – кричит она, сложив руки рупором, чтобы перекрыть вой гитары.
Я склоняюсь к ее уху и замечаю несколько новых проколов на мочке.
– Только не говори, что пришла музыку послушать.
Она затыкает уши пальцами и качает головой. На безымянном пальце по-прежнему нет никакого кольца. На всех остальных есть, но не на нем.
– А что ты тогда тут делаешь? – кричу я ей.
Она смотрит на меня, потом на свой бокал, будто размышляя над ответом. А я все думаю, почему же она ни капельки не расстроена.
Она наклоняется вперед, и я улавливаю нотки ее аромата.
– Вообще-то у меня свидание, – заявляет она и улыбается кому-то, кто стоит чуть поодаль, у меня за спиной.
Он высокий, стройный, в очках и с густыми волосами. Красавчик. Он вежливо улыбается, одними губами произносит «Готова?», вопросительно взглянув на Анну, и та кивает и шагает к нему. Я смотрю, как он берет ее жакет и помогает одеться. Свидание явно не первое.
Теперь мне понятно, отчего она так рада меня видеть, и я замечаю в выражении ее лица самодовольство. Она дружелюбно улыбается, говорит: «Рада была повидаться, Ник», а потом он обнимает ее за плечи, и они уходят.
Лучшего момента и подыскать было нельзя. Я чувствую себя так, будто проиграл в чемпионате за Кубок на самой последней минуте дополнительного тайма, когда уже ничего не исправить и остается только пропустить еще по стакану.
Я возвращаюсь к столу.
– Пойдем, – говорю я и беру пальто.
– В «Феникс»? – уточняет Дэз, отодвигая стул.
– Да куда угодно.
Несколько недель спустя
Мы клеим обои в будущей детской. Точнее сказать, это я пытаюсь их клеить, а Лора стоит в дверях и руководит моими действиями.
– По-моему, кривовато, – заявляет она, склонив голову набок и сощурившись.
Я стою на верху стремянки, уперев руки в стену, и смерть как хочу выпить пива.
– Ну так скажи, как это исправить. Я сделаю все, как ты хочешь, просто определись, пожалуйста.
– Думаю, надо левый край поднять буквально на миллиметр.
– На сколько? – Руки, кажется, вот-вот отвалятся.
– На миллиметр.
– Надеюсь, ты на самом деле имеешь в виду «сантиметр», потому что, если окажется, что все эти мучения – только ради того, чтобы все сдвинуть буквально на ширину карандашного грифеля, я вышвырну этот рулон в окно.
– Да, прости. На сантиметр. А может, на полсантиметра.
– Понял. – Я прикусываю губу и делаю вид, что приподнимаю левый уголок, хотя в действительности он остается почти там же, где и был.
– Прекрасно! – Она хлопает в ладоши. – Пиво будешь?
После покупки этого дома я поехал в строительный магазин и купил дрель и еще несколько электроприборов, которые, по словам консультанта, мне непременно понадобятся. Дрель и впрямь пригодилась после переезда, когда мы превратили наше жилище в самый настоящий каталог товаров из «Икеи», и с тех самых пор она все лежит в футляре на полке в сарае вместе с другими инструментами. Но теперь нам, судя по всему, предстоит развесить по дому фотографии.
Я разглаживаю обои, стараясь не оставлять пузырьков. Эта часть работы мне по душе – когда руки свободны и действовать можно быстро и методично. Когда никто не твердит мне, что я все делаю не так.
Лора возвращается с банкой пива, и я сажусь у стены прямо на пол и отрываю кольцо. Раздается умиротворяющее «щелк!», и жажда моя наконец проходит.
Глядя на плоды своих трудов, я невольно испытываю чувство гордости. Одна стена готова! Пол Мендоса бы мною гордился.
– Куда еще будем клеить?
Лора показывает на углубление в стене.
– Вон туда. Остальное покрасим светло-серым. Пока что выбираю оттенок.
Я киваю на обрывки обоев с изображением сов и других пташек, пестреющие на полу:
– У нас же еще рулон остался, так?
Лора прикусывает большой палец.
– Нет. Был только один.
– Ты что, шутишь? Этого недостаточно. Ты же говорила, что все рассчитала!
– Так и есть. В рулоне десять метров обоев, а нам надо немногим больше девяти.
Я качаю головой, потрясенный ее глупостью.
– Всегда надо брать с запасом на всякий случай. Если только не хочешь, чтобы нишу пришлось обклеивать крохотными кусочками, которые никак между собой не стыкуются!
– Ох, нет, конечно. Я совсем этого не хочу. – Она пожимает плечами. – Ну, значит, надо съездить в
