Ничего из этой затеи не получилось. У меня и своей тоски невпроворот.
На одной из дружеских пирушек в конце семидесятых я познакомился с бас-гитаристом прославленной тогда польской группы «Червоны гитары» и, пообщавшись с ним некоторое время, услышал вопрос:
– Можешь достать тулуп?
У нас старались достать джинсы, американские военные ботинки, а у поляков вошли в моду русские тулупы, какие обычно носят сторожа. Удивившись, я вспомнил, что у брата Александра имелось нечто вроде тулупа с надорванным рукавом. На следующий день я поехал на концерт «Червоных гитар» в ДК имени Кирова. У меня из-под мышки торчал грязный и рваный тулупчик. Музыканты стали бурно обсуждать и спорить – кому достанется русский раритет. Продюсеру «Червоных гитар» вещица оказалась коротковатой, а бас-гитаристу как раз. Я хотел тулупчик подарить, но поляк в ужасе отказался и стал навязывать деньги. В итоге этой торговли наоборот я вернулся домой нетрезвый и с двумя сотнями рублей в кармане. Рыдающему продюсеру я обещал найти другой тулуп. И что самое интересное – нашел. Всех поляков одел в тулупы почти задаром, но все-таки за деньги. Если б пошел по этой дорожке, то теперь был бы о-го-го где! Не знаю где… В Думе, в банке или в жопе.
Возьмите любую книгу по истории джаза. Она начнется с рассказа о том, как привезли африканцев в Северную Америку и заставили работать на плантациях хлопчатника. От тяжелой работы и жизни бывшие африканцы запели тягучие песни, помогая песнями труду. Так появились блюзы. Началось движение к рок-н-роллу и ритм-энд-блюзу. Но сейчас труд афроамериканцев облегчают мелиорация и механизация, хорошая зарплата в у. е. Да и расовый напряг пошел на убыль. В России же наоборот: «Эй, ухнем!» Песня бурлаков – это типичный блюз. В минорном квадрате. Время у нас смутное, труд тяжелый, блюзовый квадрат мы освоили с помощью битлов и небитлов. Не за горами день, когда возле раздолбанного трактора Иванов, Петров, Сидоров и Рабинович застонут блюзом и тот станет русско-народным жанром. Россия – родина нового джаза.
Во второй половине семидесятых хороших музыкантов хватало – гитаристов всяких, барабанщиков. Но жить на законные деньги не представлялось никакой возможности. Целое поколение рок-музыкантов утонуло в кабаках, играя на «карася». Кто-то ушел на советскую эстраду. Двое моих старинных знакомых, Михаил К. и Вова Ж., устроились играть в оркестре «Цирка на сцене». Барабаны и гитара. «Цирк на сцене» состоял из лилипутов. Дяди и тети были двадцатипятилетним музыкантам по колено. Впрочем, оркестру вменялось создавать музыкальный фон, а не бегать по сцене.
«Цирк на сцене» с ходу завезли в Тмутаракань и поселили в деревянной гостинице с удобствами в конце коридора. Михаил и Вова купили поллитровку, чтобы махнуть по стакану и завалиться в койки. Только они сели за стол, как в номер вошли два дяди-лилипута, которых поселили вместе с музыкантами. Увидев поллитровку, дяди достали «маленькую» и подсели за стол. Михаил и Вова, налившие уже по полному стакану, покраснели, не зная – сколько наливать лилипутам. Но те стали строжиться и требовать по стакану. Что ж, налили и им. Старший, сорокалетний акробат, произнес тост:
– За успешные гастроли, молодые люди!
Выпили залпом. Закусили огурчиками. Только Михаил и Вова стали задавать вопросы о цирке, как лилипуты сперва онемели, а после одновременно упали с табуретов на пол. Начался переполох. Вызвали «скорую». Отправили лилипутов в больницу с алкогольным отравлением…
К чему я это вспомнил? Не знаю. Маленькие всегда хотят поставить больших на место. И вот что из этого получается. Хотя у одного из моих знакомых был любовный роман с лилипуткой. Говорит, получилось хорошо. По-крайней мере оригинально.
Стоят в арке на улице Рубинштейна Джордж Гуницкий и Коля Михайлов, председатель Рок-клуба.
– В чем дело, коллеги? – спрашиваю.
– Давай, ты тоже пригодишься. Сейчас «Скорпионы» приедут.
Стоим. Ждем. Тайна офигенная. И вот от Пяти углов едут две тачки с затемненными стеклами. Теперь так бандиты ездят, а при Горбачеве это еще казалось диковинкой. Во дворе из тачек выходят огромные мулаты с рациями. За мулатами вываливают певун Клаус Майне, невысокий господин в кепочке, и другие музыканты с русскими блядями. Один из мулатов приказывает мне:
– Ты тут пока машины посторожи.
Он меня, похоже, за охранника Гуницкого принял. Япослал мулата подальше, и он согласился. Тут и камера появилась, началась съемка. Мы поднялись по заплеванной лестнице на второй этаж. Народу, несмотря на тайну, набилось. Мулат опять говорит мне:
– Скажи, чтобы все вышли.
– Да иди ты!
«Скорпионов» стали снимать в комнате Рок-клуба. Те хлопали Гуницкого и Михайлова по плечам и спинам. Затем все спустились в зальчик. Сцена там метра четыре квадратных. Металлюги в зальчике вопят, крестами машут и пьют пиво. Тут опять охранник ко мне протискивается и говорит:
– Скажи, чтобы бутылки убрали.
Опять послал мулата, но он за бутылками в зал не сунулся. Гуницкий и Михайлов хотели со «Скорпионами» дружить, но те, сняв бесплатную массовку, сели в бандитские тачки и уехали. Мулат на прощанье сказал мне:
– Не обижайся, брат.
– Да пошел ты! – заорал я. – Бул шит! Фак оф! Мерд! – Но он не пошел, а поехал.
Гуницкий и Михайлов кричали вдогонку «Скорпионам»:
– Чтоб вы, гады, больше к нам не приезжали!
И в самом деле «Скорпионы» больше в Рок-клубе не появлялись.
Гражданин Целин родился в середине сороковых в США в семье советского дипломата. Мальчик узнал рок-н-ролл и стал его энтузиастом. В 1957 году ему удалось в Мемфисе поговорить с самим Элвисом Пресли и получить благословение. Будучи студентом Колумбийского университета, Целин организовал биг-бенд «Хот-дог». «Горячие собаки» пользовались успехом у студентов, но в начале 6О-х семья Целиных вернулась в СССР. Здесь рок-н-ролл продолжился. Труба Целина отличалась пронзительной мелодичностью, он частенько садился и за клавиши. Сочинял Целин песни на английском языке. Многие из них впоследствии приписывались британским группам «Холлис», «Трогс» или «Ярдбердс». Записей не сохранилось. Одно время к творчеству «первопроходца» обратилась фирма «Мелодия», планируя записать и выпустить двойной альбом.
Такая статья с соответствующими фотографиями висела в самом начале выставки «Реалии русского рока», прошедшей с размахом в Гавани в начале 91-го. Сочинил текст я. Сергей Лемехов, один из дизайнеров выставки, притащил коллегу, довольно помятого господина, и предложил устроить мистификацию. Целина, совсем не музыканта, сняли с трубой и бас-гитарой. Фотографию отпечатали, стилизовав под старую. По ней невозможно было определить возраст немолодой, отчасти уже дряблой фотомодели. Чтобы канонизовать Целина, мы его сняли рядом с битломаном Васиным. Целин как бы благословлял Васина на битл-подвиг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
