прижимается к моему, я чувствую, что мое кровяное давление падает ближе к нормальному уровню, но не настолько, чтобы игнорировать, какого черта она здесь делает.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — с болью спрашиваю я. — Тебя могли убить!
Она хмурится, и я вижу, что она понимает, насколько это было глупо. — Я пыталась покончить с этим. Ты пытаешься взять на себя так много, и ты утверждаешь, что с тобой все в порядке, но я знаю, что это не так. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
Я беру ее лицо в свои руки и смотрю ей в глаза. — Лейкин, если с тобой что-то случится, я больше никогда не смогу быть в порядке.
У нее текут слезы, и я вижу, что она расстроена. Мы все расстроены. Это последнее, с чем мы хотели бы иметь дело. Но то, что она рискует своей жизнью, чтобы спасти мою, — это не выход.
И все же, как бы я ни был зол на нее сейчас, я не могу удержаться от того, чтобы не прижаться к ее губам. Она вздыхает, и ее руки ложатся на мои.
Неудивительно, что мы оба были на взводе. Когда в доме есть Кэм и Мали, секс практически невозможен. Мы по-прежнему используем любую возможность, но это уже не то. Я скучаю по тому времени, когда мы проводили весь день друг с другом. Когда мы перемещались по всему дому, не в силах удержать руки при себе.
— Ты доведешь меня до сердечного приступа, — говорю я ей, в моем тоне чуть меньше яда, чем она, наверное, заслуживает. — Никогда больше не делай ничего подобного. Хорошо? Это не стоит того, чтобы рисковать.
Она кивает, прижимаясь своим лбом к моему. — Хорошо, но ты тоже должен немного отдать. Ты не можешь взять все на себя в одиночку.
Я не могу удержаться от ухмылки. — Разве не это ты пыталась сделать сегодня вечером?
— Нет, — кивает она в сторону улицы. — За мной присматривали.
Оглянувшись, я вижу Кэма и Мали в окне многоэтажного дома, похожих на парочку ужасных шпионов. Их мог бы увидеть даже слепой. И когда я вижу бинокль, который Кэм держит у своего лица, я показываю ему средний палец.
С его задницей я разберусь позже.
— Лей, — говорю я. — Что, блядь, они собирались делать, если бы кто-то появился и попытался тебя схватить? Выпрыгнуть из окна?
Она усмехается, понимая, насколько это чудовищно глупо.
— Или, может быть, они отвлекутся от тебя, чтобы спуститься по лестнице. — Я огрызаюсь, когда наступает момент озарения. — Нет, я знаю. Они будут ждать лифта. Действительно не торопясь.
Лейкин закатывает глаза. — Ладно, я поняла. Это было глупо.
— Это мягко сказано, детка, — говорю я ей, а затем прижимаю поцелуй к ее голове. — Но мы будем работать над этим.
Я обнимаю ее, когда начинаю вести нас обратно к своему грузовику, но мы делаем всего несколько шагов, прежде чем я слышу позади знакомые стоны Лейкин. Сначала я подумал, не обиделась ли она или не издевается ли надо мной, но когда я опустил взгляд и увидел, что она смотрит на меня с тем же растерянным выражением лица, что и я, у меня свело живот.
Мы оборачиваемся и видим, что на стену мавзолея проецируется видео.
Точнее, наше видео.
Мы с Лейкин в ужасе смотрим, как я ввожу в нее свой член, и звуки ее стонов заполняют пустое пространство.
— Я думала, ты сказал, что избавился от этого, — говорит она, ее голос дрожит.
В этом-то и проблема. — Да.
Мы помчались домой, а через несколько секунд после нас подъехали Кэм и Мали. Видео было только на флешке в моем сейфе. Я положил ее туда после того, как получил ее, и с тех пор не прикасался к ней. Я думал посмотреть его один раз, когда тоска по ней стала слишком тяжелой, но не смог. Не тогда, когда я знал, что она не давала согласия на запись.
Лейкин следует за мной, когда я вбегаю в дом и поднимаюсь по лестнице, направляясь прямо к нашему шкафу. Мой сейф стоит на полу в углу, и я достаю из кармана ключи, чтобы отпереть его. Как только дверца распахивается, я чувствую последствия очередного поражения от этого ублюдка.
На том месте, где когда-то лежала флешка, лежит конверт, похожий на все остальные.
Никогда бы не принял тебя за любителя порно.
Я сохраню это для своих одиноких вечеров.;)
Я не могу решить, что хуже: то, что он был в доме, или то, что он был там сегодня ночью, наедине с Лейкин. Ее могли так легко похитить, и у этих долбаных придурков с другой стороны улицы не было бы ни единого шанса добраться до нее, прежде чем она исчезнет.
Такое ощущение, что все, кого я люблю, находятся под угрозой, а я ничего не могу с этим поделать. Я уверен, что не помогло и то, что у моей мамы сегодня был один из приступов. Это случается время от времени, когда она забывает о том, что происходит, из-за рака в ее мозге. Врачи сказали, что это будет происходить все чаще по мере приближения к концу, и обычно я могу с этим справиться, но сегодня было тяжело.
Когда я вошел, первое, что она сделала, это спросила, где мой отец. Она сказала, что искала его и нигде не может найти. Пришлось напомнить ей о том, что произошло, и снова разбить ей сердце.
Думаю, в следующий раз я просто скажу ей, что он в магазине.
Достаточно того, что мне приходится беспокоиться о том, что какой-то психопат угрожает тем, кто мне дорог, и одновременно переживать из-за рака, который медленно убивает мою маму. А теперь, когда к этому списку добавляется Лейкин, безрассудно рискующая собой, становится только хуже.
— Не могу поверить, что ты оставил Финна за главного в баре, — говорит Кэм сквозь смех. — Я бы скорее оставил Мали за главную.
— Ай! — обиженно говорит она.
Я насмехаюсь, качая головой. — Можешь засунуть это себе в задницу. Я бы оставил это место в руках кого угодно, когда получил сообщение. О чем ты, блядь, думал?
— Меня заставили, — пытается он, но я на это не куплюсь. Я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него.
— Что? Они набросились на меня, а ты знаешь, какие они бывают.
Лейкин бросается на защиту брата, зная, что он
