– Легионер, Мелиор, – агрессивно сказала Исана, с самоуверенным видом, которому не смогла бы соответствовать ни одна молодая женщина. Она подняла и опустила свой капюшон, показывая посеребрившиеся сединой волосы. – Я правильно понимаю, что вы меня обвиняете, – она слегка подчеркнула последнее слово, – в проституции?
Низкорослый нахмурился и, сдерживая воинственность, заявил:
– Что ж, а зачем еще вам быть здесь так поздно одной…
Высокий решительно шагнул. Затем сказал:
– Я не подразумевал ничего предосудительного, миледи. Но я обязан поддерживать здесь порядок по ночам.
– Я уверяю вас, молодой человек, что все в порядке, – твердо ответила Исана. – Спасибо за беспокойство, – сказала она, а затем добавила небольшую колкость, – и за вашу учтивость.
Низкорослый легионер глянул на своего напарника, затем на Исану и, похоже, начал что-то понимать.
– Ох, – сказал он. – Верно.
Высокий, извиняясь, закатил глаза.
– Очень хорошо, миледи, – сказал он, и они продолжили свой путь.
Когда они скрылись из виду, Исана сильно выдохнула и прислонилась к ближайшему строению, ее немного трясло. Хорошую же лепту она могла внести в их миссию, находясь за решеткой с остальными своенравными ночными леди, которых они собирали.
Великие фурии, не должно быть даже шанса, что ее примут не за неизвестного Гражданина. Она не стала знаменитостью во время ее предыдущих визитов в столицу, но у нее было несколько публичных выступлений от лица Лиги Дианы.
Всегда оставался шанс, хотя и небольшой, что ее могут узнать.
– Хорошая работа, – послышалось бормотание Китаи. Девушка-марат с ловкостью паука спустилась по боковой стороне здания, приземлилась и одним движением освободила запястье от тонкой верёвки.
Она зашипела, когда быстро взялась за мешочек, горловину которого она крепко держала в зубах, и отодвинула его подальше от лица. Из мешочка тянулись тонкие струйки пара, а на его поверхности начал образовываться иней.
– Скорее, давайте сумку.
Исана открыла толстую джутовую сумку, и поняла, что она сплетена из нескольких слоёв плотных и прочных бечёвок – сумка, специально изготовленная, чтобы сдержать фурий, заключённых в холодильных камнях. Китаи открыла мешочек и вытряхнула в сумку округлый камень величиной с детский кулак.
Вечерний ветер был свежим, но от холодильных камней искодил сильный холод, и Исана поспешно закрыла тяжелый мешок.
– Что ты сделала? – тихо сказала Исана.
– Добыла то, что нам нужно, – ответила Китаи. – Что бы ты ни сказала тем двоим, это было эффективно. Ты не могла бы сказать это снова, если что?
– Снова? – ответила Исана.
– Если понадобится, – она кивнула в сторону мешка. – Мне нужно достать остальные.
– И ты собираешься украсть их? – спросила Исана. – Что если тебя поймают?
Китаи откинула голову, словно Исана дала ей пощечину, и надменно вскинула светлую бровь.
– Ни один алеранец во всем этом бесчувственном, тупом городе ни разу не поймал меня, – сказала она с абсолютной уверенностью человека, говорящего правду. Исана так же слышала это в ее голосе. Китаи вздохнула.
– Ну, – признала она. – Один был. Но тогда были особые обстоятельства. И, в любом случае, сейчас он спит.
Исана покачала головой.
– Я… я не уверенна, что способна на то, о чем ты думаешь, Китаи. Я уверенна, что ты опытна в этом вопросе, но я – нет. Не думаю, что тебе следует брать меня с собой.
– Будет быстрее, если мы сможем открыто двигаться по улице, – сказала Китаи. – Одна женщина вызовет подозрение. Две женщины, двигающиеся быстро – нет. И я не смогу взять с собой тяжелый мешок. Мне придется оставлять его всякий раз, как я буду лезть. Мне будет спокойнее, если он будет под присмотром, чем я оставлю его лежать на какой-нибудь аллее.
Какой-то момент Исана изучала девушку-марата, затем вздохнула и сказала,
– Хорошо. При одном условии.
Китаи наклонила голову.
– Да?
– По пути я хочу поговорить о Тави.
Китаи нахмурилась, это отразилось на чертах ее лица.
– Ах. А это не будет сочтено неподобающим?
– Между нами? – спросила Исана. – Нет. Это так называемая женская болтовня.
Китаи кивнула и они начали снова идти.
– Что это значит?
– Это значит, что ты можешь говорить со мной открыто и доверительно, не опасаясь быть некорректной, а я не буду ругаться и злиться, что бы ты мне ни сказала.
Китаи бросила сердитый взгляд на город вокруг них.
– Ну наконец-то, – сказала она. – Алеранцы.
Глава 32
Амара беспокоилась.
Вокруг них простирались болота, бесконечный ландшафт из деревьев и воды, тумана и грязи.
Жизнь, казалось, бурлила в каждом кусте папоротника, капала из ветвей каждого дерева. Лягушки и стрекочущие насекомые наполняли ночи оглушительным шумом. Птицы и мелкие животные, которые жили на деревьях, чирикали и орали весь день.
И всегда, днём и ночью, в воздухе вились тучи насекомых, словно постоянная, жужжащая пелена, которую постоянно приходилось отгонять.
Местность была отвратительной смесью мелководий с липкой грязью, омутов, где уровень воды доходил Амаре выше груди, и иногда мрачных, сырых, кишащих насекомыми участков более твёрдой почвы.
Ещё дважды они наткнулись на гаримов, которые, к счастью, не были столь крупными, как притаившиеся возле края болота – но они прекратили атаковать, столкнувшись с незамедлительным отпором, и просто бросились врассыпную, когда Бернард и Амара призвали своих фурий в видимом проявлении.
Ящеры, видимо, усвоили, что нападать на диких фурий бесполезно, и поспешно удрали от тех фурий, что привели с собой эти трое.
Они спешили, в разумных пределах – если считать, что любая спешка была разумной в этой безжалостно утомляющей местности. Им удалось избежать новых злоключений, и они нашли несколько видов съедобных плодов и ягод, растущих на болоте.
Они имели противный вкус, но могли поддерживать жизнь, по крайней мере, некоторое время.
Самым скверным в последние несколько дней было то, что болото полностью пропитало одежду её нижней части тела.
И она, и Бернард были покрыты густой, жирной болотной грязью почти по пояс, а постоянно просачивающаяся вода погубила её сапоги, и теперь её ноги постоянно мёрзли от сырости.
Они останавливались по несколько раз в день, просто чтобы просушить ноги и предотвратить развитие язв. Не было никаких новых стычек с врагом.
И всё же, Амара беспокоилась.
О Бернарде.
Они оставались в укрытии, которое он приказал Брутусу вырыть для них, в общей сложности, менее суток назад. Проснувшись, он, пошатываясь, поднялся на ноги, и принялся твердить, что им надо немедленно отправляться в путь.
