но она заставила Джонни решить, что их будет гораздо больше.
Но даже в этом случае он не стал бы покупать новую палатку.
Впервые за целый день Джонни подумал, что они уже очень давно не проводили вместе так много времени.
В основном потому, что Иззи весь день удивляла его.
То, что он узнал, вероятно, не должно было его удивлять. На самом деле, она никогда ни на что особо не жаловалась. Просто ладила с этим.
И «это», с чем она ладила, было всем и вся. Не только ее забота о горшочках с растениями, друзьях, сестре, животных и своей земле.
В тот день она помогла ему погрузить и выгрузить Тумана и отцепить трейлер Бена, прежде чем они отправились в поход.
Место, где он разбил лагерь, находилось в полутора милях от дороги. Он упаковал ее рюкзак, который был вдвое меньше его, но не весил и пяти фунтов. Поскольку она не занималась активным отдыхом, Джонни решил, что, возможно, ему придется переложить кое-что к себе, взять дополнительный вес ее рюкзака.
Из подняла его, не сказав ни слова.
Затем прошла полторы мили с ним на спине, тоже не сказав ни слова, кроме как заметить то, как здорово, что сегодня хорошая погода, или спросить, не ее ли очередь нести кулер, который был у Джонни, или указать на полевые цветы и назвать их.
— Смотри, Джонни, вон там тысячелистник… А там повсюду лисохвост… Невероятно, это же дикий мак… А вон люпин… Здесь столько цветов. Потрясающе.
Он останавливался на этом месте так много раз, что сбился со счета, и ни разу не видел цветов.
Теперь он мог сказать, что люпин ему нравится больше всех.
Пока Джонни ставил палатку, он попросил Иззи собрать растопку для костра, и она сделала это, найдя несколько маленьких срубленных веток и отнеся их в яму для костра, которую он обустроил много лет назад, зная, что никто не будет пользоваться ей, кроме него. Она аккуратно сложила ветки, но достаточно далеко от ямы, чтобы не долетела искра от сухого трута.
А потом они устроились на отдых. При этом у них не возникло разногласий или споров. Из во всем принимала активное участие.
И ей это нравилось.
Единственная возникшая у них заминка была, когда он отвел ее на берег реки, чтобы научить рыбачить.
Похоже, она любила рыбалку и не брезговала приманкой. Рыба к ней шла, она поймала двух синежабрников, прежде чем Джонни поймал свою первую рыбу. Они были слишком малы, чтобы их есть, поэтому он показал ей, как отцеплять крючок и отпускать рыбу обратно.
Это у нее тоже не вызвало брезгливости, более того, посмотрев, как уплывает ее второй синежабрник, Из повернулась к Джонни и сказала:
— Это весело!
Он ухмыльнулся.
Она сразу же принялась насаживать наживку на крючок.
Пять минут спустя он поймал своего первого сома, и тот был достаточно большим для их ужина. Поэтому он тут же разрезал его и выпустил кровь.
Когда он отбросил сома в сторону и посмотрел на Иззи, та, побледнев, уставилась на рыбу.
Ее взгляд скользнул к нему.
— Эм… ты говорил, что захватил хот-доги на случай, если нам не повезет на озере?
Он старался не расхохотаться.
Но в холодильнике, который он не разрешил ей нести, были сэндвичи с мясом и сыром на обед, упаковка пива для него, бутылка вина для нее, соус тартар для рыбы, сливки для утреннего кофе, молоко, яйца и масло для утренних оладий и пакет хот-догов на тот маловероятный случай, если он не сможет поймать для нее ужин.
— Я только что подтолкнул тебя ближе к вегетарианству? — спросил он.
Она сглотнула и кивнула.
Он решил не дразнить ее, напомнив, что содержится в хот-доге, и вместо этого наклонился к ней, коснулся ее губ поцелуем и отодвинулся.
— У меня есть хот-доги.
— Хорошо, — прошептала она.
Потом она закончила с рыбалкой, но не ушла и не стала ничего выговаривать.
Она сходила в их лагерь и вернулась с дневником и ручками, которые он упаковал для нее.
Затем села рядом с ним, подогнув ноги и положив на них дневник, и начала писать, чередуя три ручки, и время от времени останавливаясь, чтобы погладить Рейнджера, которому наскучила рыбалка, и он улегся рядом с ней, положив голову ей на колени.
Джонни не совал нос в ее дневник. Он также ничего не сказал, когда она убрала его в сторону, вытянула свои длинные ноги в шортах и подставила лицо солнцу, сосредоточившись на ласке Рейнджера и ни на чем другом, явно счастливая просто сидеть рядом с ним, пока он ловил рыбу и… просто быть.
Марго никогда не ходила в походы или на рыбалку. Она приготовила бы очищенную рыбу, которую поймал один из мужчин, но не хотела знать, как она добыта, и еще больше Марго ненавидела походы, одежду, которая была «ни в малейшей степени не женственной, так в чем же смысл?», а также комаров, спать на земле и не находиться в нескольких минутах езды от торгового центра.
По словам папы, его мать чувствовала то же самое.
Шандра ходила в походы и ночевала в палатке, но ей быстро становилось скучно, и поход не мог длиться дольше, чем могла возникнуть необходимость в душе (по ее оценке, сутки), или они должны были находиться в кемпинге, где были душевые и туалеты, а поход в кемпинге не был темой Джонни.
Речь шла о том, чтобы быть в окружении природы. В тишине этого места, где жизнь замедляется, а вместе с ней замедляются и мысли. Джонни выводило из себя пребывание на природе с кучей других людей, шумными семьями с детьми, с теми, кто напивается и буянит, и теми, кто не часто ходит в походы, тем самым совершая опасные глупости.
Элиза не выказывала никаких признаков скуки. Она ничего не сказала, когда он поймал свою вторую рыбу, разрезал ее, выпустил кровь или когда потрошил и чистил (однако она не смотрела, в основном потому, что он отошел туда, где она не могла его видеть).
Она помогла ему развести костер. Поджарила себе хот-дог. Он завернул рыбу в фольгу и поджарил ее. Они разогрели банку фасоли и вместе съели ее прямо из банки.
После того, как они прибрались, занялись приготовлением сморов (прим.: смор — традиционный американский десерт, который дети готовят на костре, состоящий из поджаренного маршмэллоу и шоколада, зажатых между двумя крекерами).
Все это время они сидели близко друг к
