Так Ларри стал довольно частым гостем в доме на Брокли-роуд. Некоторые люди могли бы заподозрить, что мистер Ридер поддерживает это знакомство ради попыток выяснить новую информацию о предыдущих ограблениях. Но Ларри не подозревал мистера Ридера ни в чем подобном, и тот ценил эту любезность куда больше, чем казалось молодому человеку.
Ларри привык являться по ночам, особенно в случаях, когда происходило очень интересное преступление. Он мало что знал о так называемом «дне общества» и поразил мистера Ридера, сказав, что ни разу не видел преступников до своего ареста.
Эту странную пару знакомых объединял еще один интерес: Британский музей. Для Ларри посещение музея было излюбленным видом отдыха. Мистер Ридер, когда у него выдавалась свободная минутка, обязательно проводил субботние вечера в его душеполезной атмосфере. И оба обнаружили, что их интерес продиктован одинаковыми причинами. Мистер Ридер любил стоять у Мраморов Элгина и представлять студию в Древней Греции, где эти статуи постепенно обретали форму под резцом мастера. Он мог часами стоять, глядя на мумию, мысленно пытаясь представить живую женщину, которая теперь лежала перед ним под многими слоями повязок. Какой была ее жизнь, ее интересы, ее друзья? Как она веселилась? Были ли у нее дети? Как их звали? Скучной была ее жизнь или веселой? Были ли у нее проблемы со служанками?
Разум Ларри двигался в том же направлении. Они порой стояли перед античным молитвенником и вызывали в воображении монаха с тонзурой, трудившегося в своей келье над иллюстрациями и строками огромного черного манускрипта, лежавшего перед их глазами. А когда он открывал дверь кельи и выходил в мир, каким был этот мир? С кем он говорил?
Иногда они меняли место субботних встреч и посещали Тауэр.
Кто уложил этот камень поверх остальных? Как его звали? Где он жил? В какой лачуге? Кем были его друзья? Норманнский каменщик, привезенный Вильгельмом из-за моря. Возможно, его звали Пьер, рискнул предположить мистер Ридер после долгого молчания.
– Гастон, – озвучил свой вариант Ларри.
Лишь только раз они заговорили о мрачном прошлом Ларри. В тот вечер, который оба провели в городе. Мистер Ридер едва закончил со свидетельствами в деле ограбления Центрального банка и очень устал. За ужином в маленьком ресторанчике в Сохо Ларри спросил:
– Вы что-нибудь знаете о резиденции Лэйна Леонарда?
Мистер Ридер снял очки, протер их, водрузил на место и позволил им слегка сползти на нос.
– Прежде чем я отвечу на этот вопрос, не будете ли вы столь добры поведать мне причины вашего интереса?
Ларри улыбнулся.
– У вас нет причин для беспокойства. Я объясню, отчего поднял эту тему… вон из-за той железной решетки перед кассой. Она почти идентична той, которую мы делали для резиденции Лэйна Леонарда. Полагаю, у них было немало доверительной собственности, требовавшей защиты. Потому что они же заказали один из самых надежных стальных сейфов из всех, что когда-либо поставлялись кому-то помимо банковских корпораций.
Мистер Ридер подозвал официанта и заказал кофе.
– Резиденция Лэйна Леонарда, это, скорее всего, имение покойного Джона Лэйна Леонарда. Он был миллионером, умер три года назад, оставив огромное состояние своей падчерице… Я не помню точную сумму, но речь шла о чем-то между одним и двумя миллионами фунтов.
– Он был банкиром? – с любопытством спросил Ларри.
Мистер Ридер покачал головой.
– Нет, банкиром он не был. Насколько мне известно, он был американским биржевым брокером, спекулировал акциями и обладал достаточным интеллектом, чтобы удержать выигранные на разнице курсов деньги. Так вы говорите, он заказал сейф?
Ларри кивнул.
– Самый надежный из всех, что я видел. Небольшой, но с тройными стальными стенками и двумя дверцами, со всеми прилагающимися хитростями и мерами предосторожности, что только можно купить за деньги. Я видел этот сейф, когда его закончили, и говорил с человеком, который его собирал.
Он помолчал, задумавшись.
– Это произошло почти накануне его смерти. Чуть больше трех лет назад. У него наверняка было много ценностей, но отчего бы просто не хранить их в банке?
Мистер Ридер укоризненно посмотрел на него.
– Есть множество причин, по которым ценности не стоит держать в банке, – ответил он. – И одна из них… гм… вы.
На обратном пути к Брокли-роуд мистер Ридер размышлял о доме Лэйна Леонарда. Необычные происшествия всегда восхищали его. Он пытался припомнить детали завещания мистера Леонарда. В свое время он прочитал этот текст, но теперь никак не мог вспомнить ничего примечательного.
Добравшись домой, он отыскал упомянутый документ.
Мисс Лэйн Леонард, наследница, жила в замке Сэвенвейс, в Кенте; Сэвенвейс был небольшой деревушкой на острове Танет. Мистер Ридер не сумел вспомнить об этой семье ничего примечательного, ничего, что могло бы его заинтересовать. Он никогда не видел этого места, поскольку долг службы не заводил его в те места. Однако он смутно припоминал фотографию импозантного особняка и столь же смутно помнил, что в свое время то была королевская собственность – в эпоху правления Генриха Седьмого или Восьмого.
Глава 3
Вскоре после этого короткого разговора мистер Дж. Г. Ридер познакомился с мистером Бакингемом. Знакомство состоялось в общественном месте – к стыду мистера Ридера, ненавидевшего публичность. В тот день он обменялся парой фраз с помощником окружного прокурора. Сей представитель власти позвал мистера Ридера к себе и был немного смущен.
– Я не хочу вас беспокоить, мистер Ридер, – сказал он, – поскольку мне известен ваш личный, особый метод работы. Но в наше ведомство поступил рапорт о том, что вас слишком часто видят в компании человека, обвиненного в Олд-Бэйли, а затем получившего свободу по апелляции. Я решил, что вам нужно об этом знать. Всем заинтересованным лицам я уже сообщил, что вы наверняка пытаетесь добыть информацию о двух других ограблениях. Полагаю, я не ошибся?
– Нет, сэр, – сказал мистер Ридер. – Вы категорически не правы.
Когда мистер Ридер становился решительным, не понять его было невозможно.
– Я даже не пытаюсь удержать этого молодого человека на праведном пути. Детектива, сэр, как и журналиста, могут видеть в любой компании, и он не потеряет своего положения. Мне нравится мистер О’Райан, он крайне интересен, и я буду видеться с ним так часто, как посчитаю нужным, а если департамент… гм… считает, что я каким-либо образом умаляю его достоинство или подрываю авторитет, я готов тотчас же написать заявление об отставке.
Это был совершенно незнакомый помощнику прокурора мистер Ридер – о котором он, впрочем, слышал: мистер Ридер величественный, мистер Ридер безапелляционный. Опыт знакомства оказался не из приятных.
– Вам вовсе незачем прибегать к подобному тону, мистер Ридер… – начал было он.
– К этому тону я неизменно прибегаю с любой персоной или персонами, которые хоть в малейшей степени пытаются вмешаться в мою личную жизнь, – сказал мистер Ридер.
Помощник прокурора позвонил своему начальнику, пребывавшему за городом, и государственный обвинитель ответил крайне кратко и по делу.
– Пусть делает что хочет. Ради Бога, не связывайтесь вы с ним! – недовольно воскликнул прокурор. – Ридер вполне способен позаботиться о себе и о своей репутации.
После чего мистер Ридер, испытывая своего рода тихий триумф, отправился в Куинс-холл, где его ждал Ларри и где они вместе прослушали классическую программу, совершенно невразумительную для Дж. Г. Ридера. Он, впрочем, предпочитал перетерпеть ее, но не обидеть своего компаньона.
– Чудесно! – выдохнул Ларри, когда последние дрожащие ноты скрипки утонули в громе аплодисментов.
– Экстраординарно, – согласился мистер Ридер. – Я не узнал мелодию, но скрипач, похоже, действительно неплох.
– Вы обыватель, мистер Ридер, – простонал Ларри.
Мистер Ридер печально покачал головой.
– Боюсь, мне никогда не оценить эти конкретные звуки, которые столь… гм… интересуют вас, – сказал он. – Мне нравятся старые песни, и я, к примеру, считаю «В сумерках» одной из лучших, что когда-либо слышал…
– Пойдемте выпьем, – в отчаянии отозвался Ларри.
Это происходило во время антракта, и они добрались вначале до бара, а затем обратно в партер. Именно там и состоялся драматический выход мистера Бакингема.
Он был высоким, широкоплечим, с красным лицом и грубой речью, с непослушными волосами и немного диким взглядом, что объяснялось окружавшим его алкогольным чадом. Уставившись на мистера Ридера остекленевшим взором, он протянул ему большую грубую ладонь.
– Вы мистер Ридер, верно? – заплетающимся языком выговорил он. – Я собирался нанести вам визит и обязательно пришел бы в гости, вот только дела, дела… Рад встретить вас здесь. Я часто видел вас в суде.
