– Хотя я говорю «как джентльмен», – добавила она, – он точно так же мог быть и официантом. На нем были белая манишка и галстук-бабочка, и выглядел он так, словно выиграл состояние. Иначе я не стала бы просить у него денег.
Насколько ей было известно, друзей у него не было – так или иначе, она не смогла назвать ни одного человека, которому могли быть известны подробности его жизни.
– Вы говорите, что он работал за городом, но где конкретно? Вы хотя бы знаете, с какой станции он приезжал и куда уезжал? – настаивал мистер Ридер.
Она ненадолго задумалась.
– Да, Чаринг-Кросс. Мой брат однажды видел его там, примерно два года назад.
Вещей Бакингема у нее не оказалось, как и записной книжки и какого-либо рода бумаг.
– Не осталось, – сказала она, – даже табакерки.
Она полностью отдалилась от мужа, не желая больше видеть его и слышать, а та случайная встреча на улице запомнилась ей лишь по причине внезапной прибыли.
Мистер Ридер вернулся в Главное управление, проконсультироваться со следователями, которые занимались другими версиями дела, и узнал, что все они тоже зашли в тупик. Дж. Г. Ридер был сбит с толку, но крайне оживлен, жалея лишь о том, что не может контролировать исследование обстоятельств дела, а вынужден стать независимым искателем фактов.
Итак, бывший полисмен, преуспевающий настолько, что мог купить себе нижнее белье из лучшего шелка, был найден в поле без единой зацепки, способной позволить его опознать, явно был убит, явно увезен с места совершения убийства на машине, а затем сброшен в темноте в канаву, о существовании которой могло быть известно только тем, кто отлично ориентировался в той местности.
Была также женщина в Лондоне, которая могла бы предоставить информацию: «интеллигентная леди» с бледным нездоровым лицом, любительница классической музыки и крепких напитков. В поисках этой леди полиция собиралась прочесывать весь Лондон, однако существовала возможность упростить поиски.
Ранним утром следующего дня мистер Ридер отправился в концертный зал и поговорил с капельдинером. Он плохо разбирался в музыке, зато хорошо знал ее любителей, и если искомая женщина регулярно посещала концерты, билетер мог ее и запомнить. Ему улыбнулась удача: эту леди узнали двое, и один сообщил ее имя. То была мисс Летцфельд, и ее сложно было не запомнить, поскольку, страдая от комплекса неполноценности, она считала, что билетеры намеренно ее игнорируют, и засыпала Управление многочисленными жалобами. К счастью, одно из ее писем сохранилось. Мисс Летцфельд проживала в Кенсингтоне, в Бреддлстон Мьюз.
Мистер Ридер отправился по этому адресу и после долгого, упорного стука в дверь добился внимания обитательницы дома. Она спустилась к открытой двери и в ярком свете дня оказалась еще неприятнее: изможденная девушка с длинным лицом, припухшими глазами, некрасивым ртом, завернувшаяся в нечистый пеньюар.
К удивлению мистера Ридера, девушка его узнала.
– Вас зовут Ридер, не так ли? Билли представил вас, если не ошибаюсь… в Куинс-холле. Вы детектив, верно? – И она тут же быстро добавила: – Что-то случилось?
– Могу я войти? – спросил он.
Она провела его наверх по узкой лестнице, немузыкально гремя высокими каблуками по голому полу без всякого намека на ковры.
Комната, в которую его пригласили, была обставлена крайне дорого, но содержалась в ужасном состоянии. На столе виднелись остатки обеда. Комната в целом производила впечатление жилища, где не вытирали пыль и не подметали не меньше недели. На стуле висело несколько предметов женского белья, которые хозяйка немедленно спрятала.
– Хочу вам сказать, мистер Ридер, – сказала она едва ли не прежде, чем он ступил в комнату, – если произошло что-то плохое, я ничего об этом не знаю. Билли был очень добр ко мне, но он утомляет. Я не знаю, откуда он берет деньги, ни разу его не спрашивала.
Мистер Ридер исполнил неприятную обязанность сообщить ей о судьбе, постигшей этого мужчину, и вновь обнаружил, что трагическая смерть бывшего констебля Бакингема не вызывает ожидаемых эмоций. Девушка была шокирована, но это было как-то безлично.
– Это так ужасно, верно? – спросила она вполголоса. – Билли был таким хорошим парнем. – Несмотря на трагичность момента, это прозвучало несколько смешно. – Хотя его и нельзя было назвать особо умным. Я виделась с ним время от времени, один раз в неделю или даже две.
– Откуда он приезжал? – спросил мистер Ридер.
Она покачала головой.
– Я не знаю. Он никогда ни о чем мне не рассказывал, был очень скрытен во всем, что касалось личной жизни. Он работал в пригороде на очень богатого человека. Я даже не знаю, в каком именно округе.
– У него было много денег?
– Вы имеете в виду Билли? Да, у него всегда было много денег, он хорошо жил. У него своя контора в городе, что-то связанное с землей. Я бы этого и не знала, если бы однажды не увидела забытую им телеграмму. Она была адресована какой-то «Лэнд корпорэйшн», но не на его имя…
– «Лэнд дэвэлопмент корпорэйшн»? – быстро спросил мистер Ридер. – Вы помните адрес?
Девушка не была уверена, но знала, что это где-то в Сити.
У нее также не оказалось никаких принадлежавших ему вещей, помимо – и это пока что было главной находкой – фотографии Бакингема, сделанной в прошлом году.
Получив этот снимок, мистер Ридер направился в Сити.
Офис «Лэнд дэвэлопмент корпорэйшн» располагался в одном из больших кварталов неподалеку он Мэншн-хаус, официальной резиденции лорда-мэра. Офис состоял из одной комнаты, в которой трудились клерк и машинистка, и крошечного, скудно обставленного кабинета, где во время своих нечастых визитов находился управляющий директор.
Целый час мистер Ридер засыпал вопросами клерка и машинистку и к моменту своего возвращения в Скотленд-Ярд обладал таким количеством противоречивых фактов, зачастую совершенно несопоставимых, что столкнулся с немалыми трудностями, пытаясь выстроить их в хронологическом порядке.
Простой и будничный рапорт, который он положил перед начальником, мы можем процитировать целиком:
Дело Уильяма Бакингема. Линия расследования «Лэнд дэвэлопмент корпорэйшн». Данная корпорация была зарегистрирована как приватная фирма два года назад. Владеет капиталом в 1000 фунтов и облигационными займами на сумму 300 000 фунтов. Директорами являются клерк, машинистка и мистер Уильям Бак. На банковском балансе 1300 фунтов, компания является владельцем большого количества земельных участков на юге Англии, которые, очевидно, приобретает с целью развития. Значительная часть этих участков была перепродана. Мистер Бак, без сомнения, является Бакингемом. Он редко приходил в офис – лишь для того, чтобы подписать чеки.
Крупные суммы денег уплачивались и оплачивались через банк, и поверхностная инспекция бухгалтерских книг позволяет предположить, что транзакции были реальными. Дальнейшее исследование, вынужденно поспешного толка, обнаруживает значительные пробелы в бухгалтерских книгах. Поле, на котором было найдено тело Бакингема, является частью собственности его компании. Логично, что Бакингем был хорошо ознакомлен с землей, однако примечателен факт, что недавно он посетил это место дважды за вечер…
Глава 5
На следующее утро портрет Бакингема появился во всех лондонских газетах вместе с деталями, которые должны были помочь дальнейшей идентификации. До обеда в тот день, впрочем, новости так не появились. Мистер Ридер сидел в своем кабинете, изучая документы, связанные с крупным и незаконным ввозом в страну кокаина, когда явился посыльный с визитной карточкой.
«Майор Дигби Олбуд» было указано на ней, в левом углу – «Лэйн Леонард Эстейт Офис, замок Сэвенвейс, Сэвенвейс, Кент».
Мистер Ридер откинулся на спинку кресла, поправил бесполезные очки и несколько раз перечитал карточку.
– Пригласите майора Олбуда войти, – распорядился он.
Майор Олбуд оказался высоким, краснолицым и седоволосым обладателем крайне педантичной манеры разговора.
– Я пришел повидаться с вами по поводу Бакингема. Насколько я понял, вы главный по этому делу?
Мистер Ридер поклонился. Не было смысла направлять того, кто мог оказаться интересным и информативным свидетелем, к законно назначенному следователю, ответственному за первичный сбор информации.
– Вы не присядете, майор?
Сыщик поднялся, подтолкнул к посетителю стул, и майор Олбуд, подтянув мятые брюки, осторожно опустился на сиденье.
– Я видел его портрет в утренней газете… точнее, племянница обратила на него мое внимание… И я сразу же явился сюда, поскольку считаю своим долгом – и долгом всякого добропорядочного гражданина – помогать полиции даже в мельчайших деталях настолько важного дела.
– Крайне похвально, – пробормотал мистер Ридер.
– Бакингем работал на меня, он был одним из охранников того, что местные жители называют «домом сокровищ» замка Сэвенвейс.
