— Однажды ты скажешь мне спасибо, — я заправила постель. — Иногда для осознания и понимания чего–либо требуется целая жизнь, и однажды ты поймешь.
— Очень сомневаюсь.
— Тогда нам не о чем больше говорить, — я подоткнула одеяло. — И если тебе нечего мне сказать — то у меня куча дел.
— Ну–ну, — он иронично усмехнулся. — Все всегда знают, что ты занята, но никогда не знают, чем именно.
— Почему же, я могу поделиться с тобой своими планами на день сегодняшний, — охотно отозвалась я. — Для начала я хочу поговорить с Иолой — девчонка не в себе, да и с ее наказанием пора завязывать, потом — проведать Эраша…
— Я тебя ни на шаг к нему не подпущу, — угрюмо пообещал Джаль. — Не хочу видеть в нем подобие тебя.
— Ой, как страшно, — хмыкнула я. — Хочешь повоевать? Давай повоюем. Только ты уже проиграл, Джаль, не с позором, но проиграл. Твой маленький мальчик давно вырос, и пришло время ему самому решать, с кем следует разговаривать, а с кем — нет. И ему самому выбирать себе людей, и самому думать, кем быть, а кем — становится. Кстати, кроме отрицательных качеств у меня есть и положительные, хоть я и темная. И, если мне не изменяет память, когда–то ты меня любил. Любил за положительные и вопреки отрицательным? Любил вопреки тьме, которую так люто, оказывается, ненавидишь? Или я в чем–то неправа? И чтобы принять новую сущность Эраша, разберись–ка сначала со своим отношением ко мне. Не как к искателю. А как к темной. Это тебе действительно нужно. Пусть я однажды уйду, но парень так и останется твоим племянником. Даже будучи темным.
— Знаешь, Рейсан… — мой собеседник снова повысил голос, но разразиться обещанным скандалом не успел.
— Дядь, не кричи не нее… Ты ведь этим уже ничего не изменишь и не исправишь.
Мы обернулись. У порога палатки, придерживая полог, нерешительно мялся Эраш. Похудевший, бледный, он тем не менее не сводил с нас решительного взора. И мрак знает, сколько парень здесь стоял и что еще успел услышать.
— Эраш, — мягко сказала я, — тебе дядя никогда не говорил о том, что подслушивать чужие разговоры — нехорошо?
— Нет, и он сам всегда подслушивал…
— Это мне известно, — хмыкнула я. — Но если уж подслушиваешь — не попадайся.
— Эраш, ступай в постель! — перебил меня Джаль. — Какого света ты сюда пришел, если на ногах еле держишься?
— Поговорить, — неожиданно твердо заявил парень, едва заметно краснея. — Рейсан, тебя можно… поговорить?
— Поговорить — можно, — я накинула на плечи плащ. — И даже нужно. Джаль, не стой истуканом посреди палатки, иди к периметру и займись своей группой. Твои люди ужасно меня утомили, и я ими руководить более не собираюсь.
И, завернувшись в плащ, подошла к выходу, выпихнула из палатки Эраша, обернулась, внимательно посмотрела в сумрачные глаза Джаля и очень тихо сказала:
— Твое дело считать меня тем, кем ты меня считаешь, и видеть то, что видишь, но я хочу, чтобы ты знал: какой бы черствой я ни была, в этом мире еще есть люди, мнением и жизнью которых я очень дорожу.
* * *Мы с Эрашем медленно брели по периметру, по пятам преследуемые Молчуном. Черный песок, перебираемый легким ветром, таинственно шуршал под нашими шагами. Разгоняя тучи, над долиной в первый раз все время, проведенное здесь, вставало солнце. Ранние лучи уверенно изучали введенный им мир, разрисовывая облачное, мглисто–сумрачное небо всеми оттенками желтого, красного, оранжевого, багряного и фиолетового. И впервые же — не шел дождь, лишь в воздухе витал слабый, прелый запах сырости. Отличная погода для поисков, между прочим.
Остановившись, я присела на корточки и нарисовала на земле знак общего поиска.
— Это еще зачем? — удивился мой спутник.
— Надо же мне чем–то заняться, пока ты собираешься с мыслями и сочиняешь вопросы, — отозвалась я, направляясь к первой метке.
— Я… — Эраш неуверенно запнулся.
— Не торопись, — усмехнулась я. — Я никуда не спешу и тебе спешить не советую. Поброди, подумай, привыкни смотреть на мир другими глазами. А я подожду.
Я успела проверить все свои метки и присела на сумку глотнуть чая, когда, парня, наконец, прорвало.
— Рейсан, что мне делать? — он сел рядом со мной, вытянув ноги и с тоской глядя вдаль.
— А ты как думаешь? — мягко спросила я.
— Ну… учиться наверно? — неуверенно спросил Эраш. — Прийти в братство и остаться там?
— Это потом. А сейчас?
— А что сейчас? — переспросил мой собеседник, краснея.
— А ты подумай, — предложила я. — Мне не жаль совета, но тебе пора бы уже думать собственной головой и слушать самого себя.
Он замолчал, изучая возвышающуюся вдали громаду черных скал. Я же искоса наблюдала за тем, как парень морщится и щурится, как взъерошивает ветер непокорные рыжие кудри и возвращает на бледные впалые щеки румянец. Удивительное дело — он побывал на пороге Вечности, заглянул в ее непроглядные глубины, но не изменился внешне, как мы с Джалем. Видимо, все дело в источниковой сущности, которая в очередной раз его сберегла… Все те же рыжие вихры, большие удивленные голубые глаза, веснушчатое лицо и высокая худая фигура. Хотя, пожалуй, глаза как раз изменились, вернее, их выражение. Из–за прежней наивности и настороженности то и дело посматривала на мир древняя мудрость первозданной тьмы. Вот она, пробужденная источниковая сущность. Далеко пойдешь, парень, очень далеко, жаль, я этого уже не увижу…
— Ты как–то говорила, что важно не воевать с собой, а принимать то, что есть? — после долгого молчания спросил Эраш.
Я наклонила голову набок:
— Уже ближе.
— Значит сначала… принять ее?
— И себя. А потом — в братство, к Хлоссу. Путь тебе известен. Найдешь его, скажешь, что от меня. Впрочем, можешь ему и не говорить ничего, он всегда все знает и сам поймет, что к чему и зачем.
— А если… не получится?
— Конечно же, получится, — убедительно возразила я. — Ничего сложного в магии тьмы нет. У всех получается, а у тебя вдруг не получится? Думаешь, ты такой особенный?
— Ну… да.
— В точку, парень, — я улыбнулась. — Ты действительно особенный. Ты — источник. Впрочем, ты и сам все знаешь. Подслушал, пока притворялся бесчувственным?
— Я не притворялся! — запротестовал Эраш. — Но все слышал…
— Я так и думала, — кивнула я. — В таких случаях человек не проваливается в Вечность, а замирает на ее пороге, имея возможность наблюдать себя со стороны.
— Ты об этом со схаали разговаривала, когда я… ну, в ловушку с одеялом попал?
— В общем и целом… да, о том, — не стала отпираться я. — Ладно, давай, спрашивай еще о чем хочешь, не стесняйся.
