Лелек опять замолчал, и я осторожно начал выкладывать уже поднакопившиеся вопросы. Начал с тех, что помельче.
-- Знаешь, у нас говорили примерно следующее. Техническое изобретение - ну, например, двигатель, как у Бержи в повозке - придумает не один, так другой. Даже бывало так, что одну и ту же штуку изобретали сразу двое. Мол, идея в воздухе носится. А вот ежели писатель свою книжку не напишет, то она так и не появится на свет. Выходит, любой писатель или там художник - это фигура? Вроде как главный смысл в нем самом, а не в бумаге или красках.
-- Знаешь, интересная мысль, -- Сайни, оживившись, повернулся ко мне. Видать, мое достаточно дурацкое замечание отвлекло его от неприятных дум, переключило мозги на что-то интеллектуально красивое, необязательное и к текущему моменту отношения не имеющее. -- Но, наверное, все-таки нет. У вас в мире много ли книг способны не то что ход истории изменить, а хотя бы заставить большое количество людей хоть о чем-то задуматься?
Я признал, что нет.
-- Но мысль действительно интересная. Я имею в виду аналогию между художником и фигурой в нашем понимании. Ведь для одного важнее всего в жизни написать картину, а для другого - построить государство.
-- Или разрушить.
-- Или разрушить, -- согласился Сайни совсем другим, мрачным тоном. Я, кажется, опять задел за живое. Извини, дружище, но раз уж начали разговор...
-- И ты, значит, из рода фигур, -- я не спрашивал, я утверждал.
-- Конечно. И мне это не слишком нравится.
-- Поэтому попытался перехитрить судьбу, уйти в простые солдаты в мирном университетском городке, а не армиями командовать, историю менять...
-- Откуда знаешь?
-- Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться. Сержант, а повадки у тебя минимум полковничьи.
-- Примерно так и было. Из-за этого я и с Реттеном в свое время разошелся. У него бзик на почве фигур. Дескать, мы избраны, чтобы управлять этим миром, а то, как это делают нынешние бездари - никуда не годиться и должно быть разрушено. Спаситель мироустройства, -- с презрением и очень зло выплюнул Лелек. Чуть подуспокоившись, продолжил. -- У нас в Криимэ в эту теорию с фигурами обычно не верят. Да ее и знаю немногие - во избежание брожения в умах. Так что разные посты занимают совсем разные люди. Вот Лиина - фигура, желтый дракон. А Дмиид - пешка. Странно, да?
-- А как ты их различаешь - кто дракон, кто не дракон?
-- Это что-то вроде запаха. Одна фигура другую может учуять. Хотя то, что ты - Шут, я не понял. У Кея чутье куда острее моего. А вообще есть специальные магические ритуалы, позволяющие точно идентифицировать ранг фигуры, ее цвет, статус, зрелость, потенциал...
Маска простого, хоть и опытного сержанта, окончательно слезла. Рядом со мной лежал весьма образованный и проницательный человек. И, кажется, не слишком счастливый.
-- Постой. Ты сказал "желтый дракон". Значит, цветов больше, чем два?
-- А почему их должно быть только два? Конечно, больше, их несколько десятков. Один в другой переходит. У каждого свой смысл. А ты думал, как в шахматах, да? -- непонятно почему, но моя приверженность к этой аналогии забавляла Лелека.
-- Да, -- я не стал отнекиваться, хотя не могу сказать, что именно так и думал. И нарочно уже повторил:
-- Черное и белое, борьба добра со злом...
Сайни захохотал в голос, словно услышал хороший анекдот.
-- Странно, откуда в таком умном, вроде бы, человеке, такой примитивизм. Ну, где ты в жизни видел борьбу добра со злом, где видел черное и белое?
М-да, вот она, вредоносность литературы. Ежели мир "меча и магии", так обязательно Черный Саурон против Белого Гэндальфа. Ну или Серого. В реальном мире, где люди машут мечами и балуются магией, все было столь же запутано, как в моем родном. Сайни меж тем продолжил:
-- Волк, даже если он тебя скушать хочет - он ведь не со зла. Просто голодный, да и работа у него такая - кушать тех, кто не может убежать. Чтоб другие учились быстрее бегать.
-- Медбрат леса, -- попытался я перевести расхожее у нас высказывание. За что и был наказан необходимостью объяснить, что имею в виду. Рассказ о местности, где сперва истребили волков, а потом вынуждены были спасать оленей, гибнувших от болезней и бескормицы, был встречен с одобрением.
-- Вот видишь. Хотя волк - это знак черной фигуры. Типичный разрушитель. Но без него нельзя. Нужно время от времени что-то разрушать. Обычно - старое, чтоб дать дорогу новому. Если бы древоточцы не изгрызали упавшие деревья в труху, по лесу пройти было бы невозможно от старых стволов. И новым негде было бы расти.
-- Ты, значит, разрушитель?
-- Значит. Хотя не скажу, что шибко этим доволен. Все же созидать мне нравится больше. А разрушать получается лучше. Иначе зачем бы я пошел в солдаты, а не в строители? Забавно, верно?
Я в этом ничего забавного не находил.
-- А король - он самая старшая фигура?
-- Нет, хотя одна из самых мощных, -- кажется, Сайни было неудобно в этом признаваться. Вроде как хвастаться своим "королевским" титулом. -- Но все зависит от ситуации на доске. Вообще, король сравним с тем же драконом, но они играют по-разному. Король - он больше по управлению людьми. А дракон может повелевать... знаниями, что ли. Сведениями. Шибко мудрым зверем считается. Поэтому Лиина и стала ректором. Между прочим, большая редкость для женщины.
Понятно, и тут гендерное неравенство и сексизм.
- Я правильно понимаю, что черный король - это тот, кто может разрушить государство?
-- Почти, -- сухо ответил Сайни. Помолчал и добавил:
-- Может и несколько государств. Хотя может и всего один городок - как сложится. Поэтому я и удрал в маленький гарнизон, подальше от столиц.
-- Чтоб поменьше навредить, если что? -- кажется, я начинал ему сочувствовать.
-- Именно, -- кажется, он мое сочувствие уловил, оценил и даже был за него благодарен. -- Хотя тогда еще не знал, что на уровень поднялся, иначе точно в какую-нибудь деревеньку забился. До нынешней встречи с Реттеном я себя черным рыцарем числил, это все же куда послабее будет. Да, видать, судьба - куда лучший игрок, чем я. А вот вепревину так готовить не выйдет, ее сперва прокоптить как следует надо, с травкой. Да на дровах не абы каких, а душистых. Яблоня для этого хороша.
Я обалдел от смены темы, тем более, что тон у Сайни остался абсолютно тем же. Но пока мозг "обалдевал знанием", тело уже изготовилось к очередной пакости - ноги подтянулись к животу, чтобы, если что, то ли вскочить, то ли лягнуть кого. А руки нашарили столь милый моему сердцу топорик.
А пальцы Сайни, пока он делился кулинарными секретами, уже ласкали черенок метательного ножа на правом бедре, потихоньку вытягивая лезвие из ножен, пришитых к брючине. Все же не были они приспособлены к тому, чтобы извлекать оружие, лежа на спине. А в следующий миг Лелек уже стоял в какой-то немыслимой низкой стойке, скрутившись и припав к земле, причем было ясно, что из нее он может прянуть в любую сторону. Ну просто леопард перед прыжком - сильный, тяжелый, но удивительно подвижный зверь. Клинок в левой (почему в левой? тащил-то ведь правой, да и не левша) руке чуть ходил из стороны в сторону, как язычок змеи. А пальцы правой руки плели замысловатую вязь. Ты, дружок, еще колдуешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
