Марии. Ей наконец удалось отыскать мессию в женском образе – ею стала Рукмини, молодая прекрасная индийская жена Джорджа Арандейла, зачастую вовсю соперничавшая с Кришнамурти за влияние в обществе. Как и Кришна, Рукмини тоже стала избранной благодаря одному своему специфичному качеству – безжизненному, безучастному взгляду, словно принадлежавшему неземному существу. («Просто удивительно, что мы ничего не знали о скрывавшейся у нее внутри индивидуальности», – изумлялась миссис Безант.) Однако пресса подняла Матерь Мира на смех, а сама Рукмини по прошествии некоторого времени заявила, что все это было нелепой ошибкой, вошедшей в пантеон заблуждений Губерта Ван Хука.
Когда Кришнамурти в разговоре с матерью впервые намекнул о намерении отказаться от божественного статуса и распустить Орден Звезды – организацию, насчитывавшую сорок пять тысяч человек, сплотившихся вокруг него, – Анни Безант, которой на тот момент уже исполнился восемьдесят один год, чуть не умерла. Она несколько дней не вставала с постели, то приходя в сознание, то опять его теряя, не в состоянии ни говорить, ни узнавать лица окружающих. А потом, оправившись от этих скверных известий, созвала чрезвычайный совет, на котором было принято решение оформить теософию и новое учение К. в качестве двух разных путей к одной и той же истине. Утром 3 августа 1929 года она лично присутствовала в голландском городе Оммен, где Кришнамурти выступил с речью перед многотысячной толпой своих почитателей и распустил Орден Звезды, после чего Ледбитер заметил, что «со Вторым пришествием что-то явно пошло не так».
Я настаиваю, что Истина – это непроторенная земля… Она безгранична, безусловна, к ней невозможно прийти никаким путем, ее нельзя организовать; аналогичным образом, не стоит создавать организации, дабы заставлять кого-либо двигаться по тому или иному пути. Сразу это поняв, вы увидите, до какой степени невозможно организовать веру… Если это все же сделать, она тут же застынет и умрет; превратится в убеждение, секту или религию, которые потом обязательно станут навязывать другим… Мне не нужны последователи, и это чистая правда. Стоит вам за кем-то пойти, как вы тут же забываете следовать Истине… Я хочу, чтобы все, кто стремится меня понять, обрели свободу и не превращали меня в клетку, которой станет религия или секта. Пусть лучше избавятся от любых страхов…
От страха перед религией,
От страха перед избавлением,
От страха перед духовностью,
От страха перед любовью,
От страха перед смертью,
От страха перед самой жизнью.
* * *
20 сентября 1933 года, в день смерти Анни Безант, Бомбейская фондовая биржа в знак скорби приостановила торги. Университеты, школы и конторы после обеда закрылись, Ганди и другие светочи мысли, даже не согласные с ней, разразились панегириками. А один человек, который еще двенадцатилетним мальчиком ходил на ее лекции, а потом, в совсем еще юном возрасте, испытал безудержную тягу к вступлению в Теософическое общество, прервал свою речь, дабы воздать ей дань. Это был Джавахарлал Неру, на тот момент один из самых прогрессивных индийских политиков.
Безант, в свое время блестящая Шри Васанта, после предательства Кришнамурти так и не оправилась от несбывшихся надежд. После роспуска Ордена Звезды Кришна два года с ней не виделся, а когда все же приехал, дабы засвидетельствовать последнюю дань уважения, обнаружил приемную мать в глубоком бреду. Пока она лежала на смертном одре, рядом постоянно находился Ледбитер, приехавший из Сиднея, дабы почтить ее своим присутствием в физическом теле. В белой епископской сутане и с тяжелым крестом на груди, Ледбитер на глазах толпы, собравшейся на берегу реки Адьяр, лично поджег ее погребальный костер (81). Когда вспыхнуло пламя, а потом рванулось вверх, будто в попытке отыскать что-то, чего не хватало небесам, все затянули строки «Гиты». Примерно в это же время Кришнамурти, по крайней мере, по его собственным словам, потерял память обо всем, что произошло до этого мгновения в его жизни. И когда его потом расспрашивали о детстве или жизни в ипостаси Бога, отвечал, что ровным счетом ничего не помнит (82).
Индия – нация! Последний сотрапезник на пиру братства XIX века. В этот самый час она наконец доковыляла до стола мира, чтобы занять свое место! Она, равной которой можно считать разве что Священную Римскую империю, забыла, что сейчас стоит в одном ряду с Гватемалой и Бельгией!
Э. М. Форстер, «Поездка в Индию»
10. Мифополитика
Принято считать, что Вишну, грезя о нашей вселенной и тем самым обеспечивая ее существование, спал на гигантском змее. На протяжении веков это божество, живописуемое в бледно-голубых тонах, спускалось на сотворенную им землю, принимая самые разные формы: рыбы, черепахи, хряка и тщедушного аскета из Гуджарати. В середине 1930-х годов группа активистов-браминов из Калькутты заявила, что он опять явился к нам в новом, пожалуй, наихудшем облике – с черными подстриженными усами, лоснящимися, зачесанными на косой пробор волосами, бледной кожей и злобным лицом. Жаждая увидеть, как Британия понесет поражение под влиянием превосходящей ее силы, эти брамины пришли к выводу, что Адольф Гитлер – не кто иной, как последний аватар Вишну. Обоготворение Гитлера стало логичной кульминацией арийской идеи, концепции научной, с точки зрения Макса Мюллера, и духовной в представлении теософов. Фюрер пришел вернуть арийскую кровь, одинаково текущую в жилах индусов и европейцев, в ее изначальное состояние чистого, божественного света, тем самым провозгласив наступление нового золотого века. На домашних алтарях рядом с образами Вишну и Шивы можно было увидеть фотографии и статуэтки Гитлера (с которым иногда соседствовал Сталин) в ожидании бхакти. Это явление знаменовало собой особый подтип обоготворения: превращение в бога врага твоего врага.
У религиозного преклонения перед сильными немцами, неразрывно связанного с ненавистью к британцам, была своя история. Во время Первой мировой войны были арестованы члены лиги рабочих ораонской чайной плантации в Чхота-Нагпуре – по обвинению в поклонении кайзеру Вильгельму как богу. До этого в последний раз его идентифицировали как Уислина в меланезийских небесах. На нелегальных полуночных отправлениях культа они передавали по кругу его портрет с навощенными усами, закрученными вверх в виде ангельских крыльев, и пели в честь «Германского Отца» гимны (1), призывая его изгнать британских демонов и установить в Ораоне самоуправление. На судебном процессе по подстрекательству к мятежу в качестве свидетельства заслушали такую песнь:
Идет Германский Отец,Идет медленно-медленно,Изгони дьяволов:Вышвырни их в волны морские.Шурадж Баба (Солнце) идет,Чтобы дьяволов ада изгнатьИ вышвырнуть их в волны морские.
В этой балладе, которую отправил на землю якобы сам Бог, Вильгельм II выступал в роли солнца и звезд, а жители Ораона, отрицавшие его божественность, – в ипостаси дьяволов ада. В подготовленном в 1916 году докладе об этом движении, утверждавшем, что к культу примкнули свыше шестидесяти тысяч ораонцев, один отставной хирург британской
