— Не все, — огрызнулась Бет. — Только посвященные.
— Элизабет, оставь этот тон, — сказала леди Констанс.
— Я знаю, мама, что Дик ни в чем не виноват, — губы у Бет дрожали и было видно, что она вот-вот расплачется. — И что он вообще такой замечательный… Но он привел нас на планету, где его и тебя посчитают людьми, а со мной, с ними, — она обвела рукой тэка, — и с Рэем можно сделать что угодно!
— Нет, — твердо сказал Дик. — На этой планете есть законы и их соблюдают. Никто не может посягнуть на чужую собственность. Если леди Констанс объявит вас своими рабами — это вас защитит. Если мы не попадем в руки Моро.
Дик шмыгнул носом, отпил кофе и продолжал.
— Моро с самой Мауи охотился за чем-то… Или за кем-то. Он не случайно оказался на борту «Паломника» вместе с вами. Он убил Дрю, чтобы наняться к нам. Он, скорее всего, шпион и убийца дома Рива, синоби. И он искал что-то, потерянное домом Рива много лет назад, когда крестоносцы взяли Тайрос, первый оплот Рива. Я думаю, Бет, что он искал тебя. Это значит, что ты клон не оперной певицы, как Моро мне сказал. Кого-то поважнее. Вдовствующей императрицы-матери, например.
— Мама, — Бет закрыла лицо руками. Зачем он все это говорит теперь? Она-то думала, что оказалась втянута в дурацкую цепь случайностей — а выходит, именно за ней охотятся. Против нее — армии и космические флоты, и убийцы с ласковыми глазами — а за нее только беглый морлок, кос да мальчик в полуброне не по размеру… За что, Боже, за что???
— Но все не так плохо, как мне казалось поначалу, — уверенным голосом сказал Дик. — Все три дня я ждал, что войска сейчас будут подняты по тревоге, район падения «Паломника» прочешут и нас найдут. Но нет, нас никто не искал. Один раз вдали прошел какой-то транспортник — и все. Что это значит?
Дик сделал паузу, но не для того, чтобы эффектно обвести слушателей взглядом, а для того, чтобы опять высморкаться и глотнуть кофе.
— Это значит, что он не доверяет ни армейцам, ни космофлоту, — продолжал он, передавая Бату кружку, чтобы тот снова ее наполнил. — Корабль, который я видел, когда поссорился с Джорианом — наверняка патрульный фрегат Рива, и убрался он потому что из рубки Джориана Моро ему скомандовал. Он достаточно большой человек, чтобы отдавать такие команды — но он не доверяет тем, кому их отдает. Я ничего не знаю о внутренней политике Рива, но думаю, что есть люди, которым совсем не нужно, чтобы та су… женщина, которая заказала сделать Бет, продлила себе жизнь…
— Значит, одни ищут меня, чтобы забрать мое тело, — проговорила девочка. — А другие — чтобы прикончить просто так. Спасибо, утешил.
— Утешительно здесь другое, — сказала леди Констанс. — Дело это настолько секретно, что Моро не может перепоручить искать нас властным структурам. Он не может поднять по тревоге армию, флот, полицию — потому что в любой из этих структур могут оказаться политические противники его хозяев. Он облечен властными полномочиями — но скован по рукам и ногам тем, что обязан хранить строжайший секрет. И слава Богу. Иначе у нас просто не было бы шансов.
— Да, миледи, — кивнул Дик. — Поэтому мы можем обратиться за помощью к простым людям, которые стоят от всякой политики в стороне.
— И уважают право собственности, — поднял палец Рэй. — Хотя шансов и так негусто.
— Бет, вы с миледи, скорее всего, попадете в заложницы, — сказал Дик. — Если мы сдадимся кому-то из здешних владетелей, он потребует за вас выкуп. И он сам будет держать вас в тайне, потому что это его частное дело. Том, Остин, Бат, Актеон… — называя имена, Дик касался руки каждого по очереди. — Вам придется говорить, что вы — семья и рабы миледи. Мы немножко испортим ей репутацию, но она не обидится, — Дик улыбнулся, а у Бет от этой печальной шутки заныло в груди.
— А как же ты? — спросила она. — И Рэй?
Морлок дотронулся до клейма на своем лбу.
— Любой считыватель покажет, что я — боевой морлок Рива, — сказал он. — Врать смысла нет, я беглец. Да я и не хочу врать. Так что вы молитесь за меня, а больше ничего не надо.
Том вдруг взял его громадную когтистую лапу и коснулся тыльной стороной своего лба, опустив голову в поклоне.
— Да ладно тебе, — Рэй выдернул у него ладонь. — Тоже нашел мученика. Может, меня сканировать еще и не будет никто.
— А ты? — тихо спросила Бет у Дика. — Почему ты молчишь.
— Я тоже надеюсь, что никто не спросит, кто из нас пилот, — улыбнулся юноша. — В конце концов, если я скажу, что я только ученик пилота, а пилот Майлз Кристи погиб — то я ведь не совру, правда?
— А если тебя спросят, инициирован ты до планеты или нет?
Дик пожал плечами.
— Серьезные люди будут спрашивать под наркотиком или под шлемом, — сказал он. — Я не смогу соврать, даже если захочу. Давайте забудем сейчас об этом. Лорд Гус, я хочу попросить вас об одной вещи.
— Да, Ричард?
— Пока там буря… она продлится неизвестно сколько, но давайте думать только про эту ночь… у вас есть время, и вы взяли с собой сантор… Вы можете точно определить координаты Анат и Акхат?
— Молодой человек, именно этим я занимался последние два вечера. Сегодня я назову их с точностью до секунды.
— Хорошо. Тогда пусть каждый из нас с точностью до секунды их запомнит. Запишет себе и повторяет каждый день. Потому что если кому-то повезет выбраться — то Легион будет знать, где искать это гадючье гнедо. Может, для этого Бог нас сюда и направил. Потому что миледи права — ничто не бывает зря!
— Как сказал сенатор Марк Порций Катон, Carthago delenda est, — грустно улыбнулся лорд Августин.
— Да, мастер Катон прав! — горячо согласился Дик. — А он от какой планеты сенатор?
* * *
Несмотря на дневные треволнения, ночами Дик спал крепко. А может, благодаря им — потому усталость тела отягощалась усталостью ума и души, и только в черной палате сна было спасение. Растолкать его оказалось для Рэя задачей непростой.
— Что, уже смена? — простонал он, продирая глаза. По голосу Рэй понял, что капитан простужен окончательно.
— Тихо, сэнтио-сама, — прошептал он. — Смена пока еще моя. Только я начет той пещеры, что вы придумали использовать как гальюн…
— Ну? — спросил Дик.
— Кто-то ее использует. Как раз по этому делу.
Дик сразу понял, что речь идет о ком-то чужом, потому что по пустякам Рэй не стал бы беспокоить его. И действительно — все остальные мирно спали в своих мешках, даже Динго не открывал глаз.
Люминофоры почти выдохлись. Дик протянул руку к одному из них, но Рэй остановил его жестом.
— Он видит в темноте, свет его спугнет, — прошептал морлок. — Идите осторожно в большую комнату и ждите меня там. Я сам его возьму.
Морлок исчез в темноте, а Дик пополз к выходу из пещерки на четвереньках, потому что боялся споткнуться, упасть и нашуметь при падении.
Доспехи и ботинки он снял на ночь, потому что они ему кое-где уже натерли пузыри и терпеть их сил больше не было. Сейчас это было подспорьем — иначе он непременно за что-то зацепился бы и громыхнул. По пути он прихватил неактивированный люминофор — чтобы сломать его, как только Рэй даст добро.
Он выбрался из пещеры и сел на корточках, держа люминофор в руках и ожидая развития событий. Сначала стояла тишина, нарушаемая только журчанием воды, глухим воем ветра наверху да чьим-то тихим сопением и кряхтением. Потом послышалась шумная возня, приглушенный взвизг и ругань шепотом: Рэй зажал кому-то рот ладонью, а этот кто-то кусался.
— Сэнтио-сама, я его взял! — отрапортовал морлок, и Дик, поднявшись, сломал люминофор. В еще дрожащем, неверном свете он увидел Рэя — тот топал теперь, уже не скрываясь и нес в руках… неужели ребенка? Или какое-то диковинное животное вроде обезьяны? Было слишком темно, чтобы сказать что-то о барахтающейся в руках морлока темной массе — как вдруг под определенным углом света вспыхнули два огромных зеленых, как у кошки, глаза.
Если оно и было ребенком — то не человеческим. Но оно понимало речь, потому что Рэй прикрикнул на него:
— Тихо! Да тихо, ты! — прикрикнул на тиби, наречии вавилонских рабов.
Оно, как видно, испугалось — съежилось, перестало вырываться. Ростом это создание было примерно с десятилетнего ребенка, и личико казалось бы вполне человеческим — лицо пожилого карлика — но вот глаза были нелюдские: почти без белков, с вертикальным зрачком и золотистой радужкой. Волосы начинались низко надо лбом, а подбородок, насколько Дик мог разглядеть из-под руки Рэя, покрывала борода, переходящая на щеках в бакенбарды… Нет, то были не борода, не бакенбарды и не волосы — а шерсть, плотная, рыжеватая с проседью шерсть. Существо было покрыто ею всё, кроме лица, груди и ладоней. Как и у всех гемов, кожа на открытых участках у него была оливково-золотистой, а в иссиня-бледном свете люминофора казалась совсем зеленой.
— Это лемур, — сказал Рэй, даже не пытаясь скрыть брезгливости. — Мусорщик. Сам удивляюсь, откуда он взялся. С-симатта, я таки вляпался в его дела…
